Демон для волчицы

Ее отпустили и волчица развернулась, учуяв знакомый аромат.

– И что, все это значит, демон? – прорычала она, указательным пальцем тыкнув в грудь мужчины.

– А на что, это похоже?

Демон усмехнулся, но только губами. В глазах не было и намека на улыбку. Наоборот, в них клубилась черным дымом тьма. Самая, что ни на есть настоящая. Да и сам мужчина был напряжен. Стоял, выпрямившись, загораживая обзор. Хвост нервно мотался из стороны в сторону, подметая пол.

Теа показалось, что с ней решили просто-напросто пошутить.

– Ха-ха-ха, очень смешно, – пробормотала она, – Что ты там прячешь, рогатый?

– Перестань меня так называть.

Девушка посмотрела на длинные выпрямленные рога просвистела.

– М-да, не учла однако… Ты можешь называть меня рогатой. Все-таки, так будет правдивее, не так ли?

Напряжение в воздухе заискрило.

Сарготанос злился, но каким-то чудом не показывал этого.

– То есть меня надули… Собственные друзья, – прошипела девушка.

Она разглядела, что там заслонял собой Тан. Много-много мягких шкур и поднос с едой. А так же несколько бутылок вина.

Это был не подвал, а какая-то пещера. На стене висели кандалы, на маленьком окошке решетка…

– Ты меня привел в тюрьму?

– Ей давно не пользовались, – Сарготанос вздохнул, – Малышка, нам нужно поговорить.

– И для этого ты выбрал такой оригинальный способ? Соблазнение в камере?

– По-другому… Дхар, как сложно же, – Тан выругался и сделал два шага, и схватил девушку за руку, – Ты, возможно, будешь меня ненавидеть, но пусть лучше так…

Закинул себе на плечо и потащил к стене. Теа брыкалась, как могла, и мужчина старался не причинить боли. Аккуратно заключил ее руки в кандалы, приправив закрепляющим заклятием.

– Отпусти меня! – крикнула она ему в лицо, мечтая плюнуть в него, – Дхар! Не наигрался еще?

– Нет, – прохрипел он и стал раздевать девушку, ноги которой пытались-таки стукнуть по самому больному: яйцам.

– Ты за это заплатишь, демон! По согласию не получилось, решил изнасиловать? Кор! Тейм! – кричала, извиваясь она, – Да будь вы оба прокляты, пушистые засранцы!

В глазах девушки решимость обернулась страхом. Она снова дернула руками, но они не поддались.

Артефакт горел так сильно, что еще чуть-чуть и волчица не удержится и пискнет.

Терпела, ненавидя демона, который измывался над ней, наблюдая за страданиями.

– Ненавижу тебя, слышишь!

– Лучше так, чем умереть, – выдавил Сарготанос, – Мне жаль, моя маленькая сильная волчица. Не представляешь как… Сейчас я сделаю кое-что и просто… прости, – выдохнул он и посмотрел в ее серые испуганные глаза, – Ты сохраняешь спокойствие, не двигаешься, не говоришь, пока я тебе не разрешу.

Теадора сразу успокоилась, а Сарготанос себя возненавидел. Ментальное воздействие – словно изнасилование над мозгом, но то, что он собирается сделать… Лучше и правда, не совершать ненужных движений.

– Малышка, мне так дерьмово из-за того, какой я оказался мразью. Но прежде, чем я приступлю к тому, для чего заманил, все же скажу, – провел пальцами по ее лицу, стер слезинку, выкатившуюся из уголка глаза, слизал ее с пальца и вымученно улыбнулся, – У демонов иначе происходит выбор пар. Это не тоже самое, что у оборотней. Мы не чуем избранницу, пока не пройдет второй этап созревания. Это не оправдание, но я был и остаюсь тем, кто командовал легионами, кого бояться в нижнем мире, к кому прислушиваются и кого хотят. Как я мог отказаться от вереницы женщин ради одной, на которую не реагировал всем своим существом?

Приблизился вплотную и поцеловал кончик носа Теадоры.

– Я жалею о каждом слове, сказанном тогда, о каждом действии… После той ночи, я тихо тебя ненавидел, потому что какая-то волчица не выходила из моей головы, проникала в сны и преследовала своим сладким ароматом. Как я мог предположить, что ты моя пара? Нет, мог бы, – сам ответил на свой вопрос, – И даже задавал его себе, и метался, как раненный зверь, когда ты перестала появляться в снах. Когда запах исчез, мой мир потерял краски, а потом созревание и полное озарение. Это было жестоко… Нет, я вел себя, как обычно, и считал, что ты должна быть со мной при любых обстоятельствах. Потому что моя и точка. Мне было плевать на твои чувства, на твое мнение, на обстоятельства. По моему четкому вразумению, ты должна была увидеть меня и кинуться на шею, – зажмурился, – Не знаю, сможешь ли простить, но жить будешь. А я… Каждое мгновение буду тебя добиваться. Но ТЕБЯ, а не эту оболочку, в которую закуталась и тихо подыхаешь.

Мужчина снял до конца всю одежду и провел пальцами по соскам, плоскому животу и выпирающим ребрам.

Затем рука стала подниматься вверх, пока не оказалась у шеи.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Твои братья не хотят тебя терять, как и вся твоя семья, – демон нашел артефакт быстро. Горячее место под пальцами нельзя было спутать. Жжется прилично, – Дхар, малышка, – Сарготанос сжал зубы, произнес молитву темному богу, – Будет больно, Теа. Но мы справимся, – прошептал он и дернул камень на себя, вырывая артефакт с небольшой частью кожи.

Глаза девушки были наполнены слезами, которые полились по щекам. А ведь она не могла их закрыть, не могла крикнуть, не могла защититься… Ничего не могла. Беспомощность рвала на части.

А демон кинул камень на пол и раздавил то, что даровало ей спокойствие и счастье…

– Все, теперь можешь меня наказывать, детка, – освободил Теа и щелкнул пальцами, освобождая ее разум от ментального воздействия.

Теадора упала на пол. Из ее горла вырывались хрипы, из глаз текли кровавые слезы, на пальцах выросли когти, которые с громким лязгом царапали пол. Девушка чувствовала, словно в ней взорвался огромный шар и его огни сейчас выжигали внутренности. Перед глазами встала алая дымка. Закинула голову и закричала… До хрипоты. До изнеможения. До боли в легких. Сточила когти до крови об пол, оставляя багровые следы. Схватилась за голову, сдавила ее, пытаясь заглушить боль, которая с каждым мгновением росла и росла. Превращая Теа в сгусток чистого скулежа. Волчица билась об хлипкие прутья клетки, которые с каждым разом поддавались. Девушка не могла мыслить, а пропускать через себя годы потерянных эмоций было просто невозможно.

Ревела в голос, била руками стены, пол…

В какой-то момент она вспомнила, что не одна в этой тюрьме.

Со своим палачом, который и приговорил ее к заточению. К мукам… К страданиям.

– Лучше бы ты меня оставил в покое, – прорычала девушка.

По ее подбородку с клыков капала слюна. Защитная реакция организма… Боль заменялась гневом.

Демон расставил ноги, опустил руки и улыбнулся уголком губ.

– Я все выдержу…

Глаза Теа прищурились. В них полыхала настоящая волчья ярость… Наравне с агонией, скручивала в тиски внутренности, выталкивала на волю стоны, крики, душу выворачивающий ор.

Девушка кинулась на демона и вцепилась в его шею когтями, полоснув до самого паха. Мужчина стоял, не двигался, стиснув зубы. Стараясь не поддаться желанию, не подчиниться своему демону и не взять пару, которую так долго жаждал. По его щекам текли слезы… Трудно видеть воспоминания, но наблюдать за ломкой пары было подобно смерти. С каждым вскриком, с каждым стоном демон подыхал. Чувство вины захлестывало его волнами, мечтая утопить рогатого в своем яде. Тан не поддавался. Он дал слово, что все исправит…

Пусть царапает его кожу, как одичавшая, пусть бьет, куда хочет, пусть освобождается от влияния проклятого артефакта.

Жар коснулся паха мужчины, когда целительница стащила с него кожаные брюки, разодрав их в клочья.

Волчьи глаза с остервенелой жаждой смотрели на возбужденный орган, а розовый язычок облизал алые губы.

Будь он трижды проклят в такой момент возбудиться…

Вдохнул в себя аромат желания Теадоры и застонал. Девушка грубо схватила член и сжала, вызывая у демона стон наслаждения. Сарготанос любил жестко… Сейчас Теа была похожа на зверя, который предъявляет права на своего мужчину.