Безжалостные парни

— Может быть, они просто думали о тебе? — предполагаю я, пожимая одним плечом. — Типа, они хотели облегчить тебе жизнь. Очевидно, что ты отлично вписываешься в их компанию. Как только я увидела улыбку твоей матери и сестры, я поняла, откуда она у тебя взялась. Честно говоря, Черч, ДНК наших биологических родителей может определять форму наших губ, но то, как мы улыбаемся, смеёмся или загораемся изнутри… это исходит от людей, которые нас любят.

Он просто таращиться на меня.

— Кто ты, чёрт возьми, такая? И что случилось с тем маленьким сопляком, который сбросил мой доклад в воду?

Я морщусь, но никуда не денешься от того факта, что я была полным придурком.

— Послушай, я так по-настоящему и не извинилась должным образом за это. Это был отстойный поступок, и я сожалею. Я боялась, что если потрачу время на работу над проектом вместе с тобой, ты узнаешь и… Я никак не ожидала, что кто-то попытается убить меня, но… — я замолкаю, потому что не уверена, что ещё сказать.

Атмосфера в этой большой, просторной спальне внезапно стала интимной и близкой, как это было в вестибюле на остановки отдыха.

— Я должен взять твоё платье, — бормочет Черч, вставая и направляясь к шкафу. — Я заказал и его доставили сюда сегодня. — Он достаёт чехол для одежды и протягивает его мне. Я встаю с кровати и беру его, кладу поверх белого одеяла и расстёгиваю молнию, открывая красивое трёхъярусное бальное платье из тюля персикового цвета. На нём вышит серебристый цветочный узор, и, клянусь, он просто растекается, когда я поднимаю его с кровати.

— Это… чёрт возьми, Черч.

— Это работа Каролины Эрреры, — говорит он, изучая его с минуту.

— Это, типа, чертовски шикарно, — шепчу я, задаваясь вопросом, как я должна носить такое дорогое платье, чтобы не получить сердечный приступ. Что, если я пролью на него пунш? Сегодня вечером будет пунш, верно? Или шампанское? Я обязательно что-нибудь на него пролью. — Сколько оно стоило?

— А это имеет значение? — спрашивает он, а затем на мгновение задумывается над этим. — Двенадцать, я думаю.

— Двенадцать сотен долларов?! — выпаливаю я, расширяя глаза.

— Двенадцать тысяч, — поправляет Черч, вытаскивая тёмно-синий костюм, похожий на тот белый, в котором он был на ужине в тот вечером. В комплект идет серый галстук, розовая рубашка и коричневые мокасины. Я вижу, что он идеально подогнан под мой наряд. — Вечеринка продлится всего несколько часов, но к моим сёстрам придут парикмахеры и визажисты, если ты хочешь, присоединяйся. — Он смотрит в мою сторону и пожимает одним изящным плечом. — Но не чувствуй давления, ты не обязана.

— Я бы хотела, знаешь ли, продолжать эту уловку и всё такое. Если у меня будет полный макияж и причёска, никто из этих придурков в Адамсоне меня не узнает.

Черч кивает и кладёт костюм рядом с платьем.

— Значит, если мы устроим эту помолвку, твои родители… что они сделают?

— У них достаточно влияния в школе, чтобы получить то, что они хотят. — Он смотрит на меня с непроницаемым выражением на лице. — Если они поверят, что мы любим друг друга, они сделают всё, что угодно. Они практически поклоняются романтике, вот что в них такого невозможного. Они не предлагают услуги просто так.

Черч поворачивается и выходит из комнаты, а я стою там и думаю о Диснейленде, о том, скольких одолжений ему пришлось ради этого добиться.

Ради фальшивой помолвки.

Или… настоящих чувств… может быть.

Вечеринка Монтегю проходит в бальном зале, этом массивном стеклянном куполе, возвышающемся над тёмной гладью моря, солнце только-только опускает голову за его поверхность. Сад освещён бумажными фонариками, и все гости разодеты в пух и прах.

Неудивительно, что Черч купил мне платье за двенадцать тысяч долларов; я бы выделялась в чём-нибудь меньшем.

— Итак, ты невеста Черча?

Клянусь богом, я не делаю и десяти шагов к двери, как рядом со мной появляется море блестящих дебютанток, все хорошенькие, все хмурые. Здорово. Просто великолепно. Как будто убийцы с петлями в руках недостаточно страшны, теперь у меня на заднице светские львицы?!

— Эм, да. — Я пошевеливаю пальцами, чтобы показать кольцо, и девушки обмениваются взглядами.

— Интересно, учитывая, что мы никогда не видели тебя раньше. И вообще, в какую школу ты ходишь?

— Средняя школа Санта-Круз, — предполагаю я, потому что на самом деле это не совсем ложь. — А что?

— Школа Санта-Круз? — выдыхает девушка-лидер, как будто я каким-то образом лично оскорбила её. — Где, чёрт возьми, это находится?

— В, э-э, Санта-Крузе? — я услужливо предлагаю, и тут Черч оказывается рядом со мной, берёт меня за руку и уводит прочь от толпы слюнявых золотоискательниц. Или… ну, они, наверное, все богатые, но неважно. Достаточно близко. — Кто, чёрт возьми, это были?

— Несущественно, — отвечает Черч, а затем улыбается мне. — Они ругали тебя за то, что ты украла меня?

— Это твои бывшие? — спрашиваю я, и он качает головой.

— Совершенно определённо нет. — Черч провожает меня в противоположный конец зала, протягивая мне бокал шампанского, пока мы осматриваем толпу. Кажется, пьют все, независимо от возраста, так что я не слишком беспокоюсь по этому поводу, делаю глоток и позволяю пузырькам осесть у меня на языке. — Ты видишь Марка вон там? — спрашивает он, и я киваю.

Вот и сам придурок танцует с какой-то симпатичной девушкой в зелёном платье. Если бы не случайные телефоны, которые я вижу то тут, то там, можно было бы подумать, что мы вернулись во времени на двести лет назад.

— Некоторые из его друзей тоже здесь, а также та девушка Селена, которая подарила тебе своё платье.

— Интересно, — бормочу я, делая глоток своего напитка.

Черч водит меня по комнате, представляя остальным своим сёстрам — кстати, все они очаровательны — а затем возвращается к родителям.

— Мама, папа, — приветствует он, и они поднимают бокалы в маленьком тосте. — Я хотел спросить, не могли бы мы поговорить с вами о Шарлотте и её посещении…

— Сынок, это вечеринка, — умоляет его мать, кладя руку ему на плечо и слегка сжимая. — Идите потанцуйте, а мы обсудим это после. Я хочу посмотреть, как вы двое танцуете вальс.

— Но я не умею танцевать вальс, — задыхаюсь я, когда Черч вздыхает и берёт меня за руки, увлекая на танцпол.

Живой оркестр в углу начинает играть, когда он кладёт руку на изгиб моей талии, переплетая свои пальцы с моими.

— Следуй за мной, — шепчет он мне в волосы, а затем мы начинаем двигаться, кружась по комнате. Мое платье — такая сказочная смесь кружев и тюля, что я действительно чувствую, будто парю, затаив дыхание от лёгкости, с которой Черч ведёт меня по танцполу.

Его янтарные глаза впиваются в мои, и я осознаю, что едва могу дышать.

«Что происходит прямо сейчас?»

Я удивляюсь, когда зал очищается, а остальные гости расступаются с нашего пути, наблюдая со стороны, как мы кружимся. Его рука на моей талии горячая, его пожатие крепкое, но нежное там, где наши пальцы переплетаются.

Мои губы слегка приоткрыты, волосы развеваются на ветру с океана.

Комната — это не что иное, как сверкающее пятно платьев и драгоценностей, мир, далёкий от всего, что я когда-либо переживала в своей жизни.

— Ты действительно прирождённый лидер, — шепчу я, понимая, что моё тело следует его указаниям, не подвергая их сомнению. Музыка нарастает до крещендо, подобно пенящимся волнам, разбивающимся о скалистый берег, и напряжённость между нами накаляется ещё больше.

— Тебе нравится выполнять мои приказы, Шарлотта Карсон? — спрашивает он, поворачивая меня в последний раз, когда песня заканчивается, и толпа вокруг нас начинает хлопать. Я понятия не имею, как ответить на этот вопрос, поэтому не утруждаю себя этим. Вместо этого, когда Черч выводит меня в сад, я следую за ним.