Страница 2 из 17
Через двадцать минут езды по трассе егерь свернул к проселку, и лес окончательно скрыл небо над головой. Я убедился в том, что не зря обратился к этому человеку по совету Бишкека. Иной легковой транспорт увяз бы в первой же луже по лобовые стекла, а «Комбат» форсировал валежник и грязь довольно уверенно, хоть и не без труда.
К семи часам полувоенный джип выскочил на опушку. Я поблагодарил Антона Викторовича и скинул на его счет оговоренную сумму, а также отдал бутылку хереса в качестве личной благодарности. Егерь принял презент, пообещал угостить в ответ своей настойкой и, пожав руку, уехал дальше по дороге.
Я положил на землю тощий рюкзак со сменкой и две спортивные сумки с подарками. Сколько я не был здесь, лет десять? За это время Бишкек успел превратить домик в лесу в настоящий деревянный форт времен Ермака.
Сам Дима постарел, судя по последним видеозвонкам. У него через два месяца юбилей — шестьдесят лет. Кай и Герда подросли, им уже по десять. Как быстро летит время. Странно, но у калитки не обнаружилось ни звонка, ни колокольчика. Я попинал ворота, желая раззадорить дворовую собаку, но, кажется, ее не было. Странно. Пару раз постучав, я ничего не добился. Скинул куртку и попробовал перелезть частокол. Не сразу, но мне удалось, и, не без усилий подтянувшись, я спрыгнул на внутреннюю часть двора. В окнах горел свет, значит Дима и его жена Ольха дома.
Внезапно резкий удар в спину выбил дух и повалил меня на землю. Сзади тут же насел нападавший и первым делом положил руку на мое горло. Но у атаковавшего точно не было ножа. В кадык уперлось несколько острых жал, грозивших в случае сопротивления вырвать адамово яблоко с мясом.
— Во-о-ор, — прошипел на ухо напавший.
Я не думал, что в жизни это когда-нибудь пригодится. Но сейчас, когда я находился в непонятно чьих руках, выбора не было.
Сложнее всего было разложить джинсовую ткань. Прочный хлопок не желал истлевать, и мне пришлось потратить на это десяток секунд. Как только кожа на груди прикоснулась к холодной сырой земле, я не стал медлить.
Корни опутали удушающую меня руку, в мгновенье отдернули ее, а я сам провалился в твердый грунт, точно в воду. Земля приняла меня, расступилась и укрыла от опасности, оставив на поверхности лишь полусгнивший джинсовый костюм и белую майку. Их всего пару месяцев назад подарила Алиса. Жалко, черт подери!
Из места, где я только что лежал, взвились в воздух несколько корней соседних деревьев. Проросшие по моей воле, они, точно щупальца кракена, ухватили напавшего и принялись вязать его.
— Артем, ты где? Кай, мать твою в голову! Это же дядя Артем, сученыш ты мелкий! — сокрушался лексиконом воспитателя детской колонии Бишкек.
Я решил, что в присутствии Димы проблем быть не должно и, раздвинув дерн, выбрался из сырой тверди. Грязный и голый. Запас сил я исчерпал почти полностью. Тут же ко мне подскочил старый друг, помогая подняться на ноги.
— Артем, ты как? — не боясь испачкаться, он начал ощупывать меня на предмет ранений.
— Нормально, — отстранил я друга.
Сейчас меня больше интересовал тот, кто на меня напал. На месте, где он лежал минуту назад, разросся тополь, который сковал молодого парня. Корни дерева в ногу толщиной обвили нападавшего, разорвали его одежду. Но не это было главным. Черты лица парня были не человеческими, а руки, покрытые дымчатым мехом, приобрели форму лап. Парень все еще рвался из древесных оков, но его сил было недостаточно.
Прочел я над его головой.
— Это Кай? — выдохнул я, оседая на пожелтевшую траву. — Для десяти лет он что-то крупноват!
— Я же говорил, что это не телефонный разговор, — виновато развел руками Бишкек.
— Но как? Когда у него прорезались игровые способности? И почему ты молчал? — я испытующе смотрел на друга.
— Зайдем в дом. Это не уличный разговор, да и помыться бы тебе. — Я, соглашаясь, кивнул. Мысль была здравая.
Пришлось сбегать за ворота за вещами. А когда я голый, но с сумками, вернулся во двор, Бишкек махнул рукой, приглашая заходить в дом.
— А как же он? — я с сомнениями указал на оборотня, не оставляющего попыток высвободиться.
— А он наказан. Пусть посидит, подумает. Потом его выпустишь, — сурово сказал отец, и я решил не спорить. Чужая семья — потемки.
— Не обижайся на него, Артем, — Ольха, жена Бишкека, которую он вырвал из виртуального плена, кажется, с годами вообще не изменилась. Худенькая, невысокая женщина с русой косой и еще не увядшей красотой молодости.
— Да я не на него, на себя злюсь, — ответил я. — Просто он напал неожиданно. А что, если бы я задушил его корнями? Или вовсе утянул бы под землю? — от этих слов Ольха в испуге прикрыла рот. — Вот-вот, и я об этом.
— Лучше сменим тему, — вовремя предложил Дима, и я благодарно кивнул.
— Давайте рассказывайте по порядку. Что и как произошло, и почему этот десятилетка выглядит на двадцать?
— На семнадцать, — поправил Бишкек. — Если верить биологическому возрасту. В общем, я тебе точно и не скажу, когда это началось. Наверное, семь лет назад, в тот наш визит к вам.
— Когда Кай и Герда убили коз? — уточнил я.
— Они играли, — извиняющимся тоном ответил Дима. — Как котята. Играли в охоту, а по факту задрали и съели коз.
— Даже так? — удивился я. В тот день я был занят, покупал бочки для винного погреба и отсутствовал дома. А потому о произошедшем узнал из рассказов. — И что дальше?
— А дальше — больше! В семь лет у Герды началось половое развитие. Так что она стала первой второклассницей с сиськами восьмиклассниц! — смеясь, рассказал Бишкек. Но потом резко изменился в лице. — И это заметил их физрук.
— И что дальше? — я чувствовал, что Дима подступает к болезненной для любого отца теме.
— А ничего хорошего, — Бишкек крутил в руках уже остывшую кружку чая. Играл желваками, нервничал. — Он усердно помогал девочкам выполнять упражнения правильно. Страховал за задницу и грудь, когда те прыгали через козла. Как итог — Герда, не снеся оскорбления ее девичьей чести, сломала ему руку в двух местах плюс откусила пол-уха. Но, мне кажется, на инстинктах она метила в яремную вену. Подняли записи видеокамер. Физрук поехал кукарекать на Колыму, а Кая и Герду пришлось перевести на домашнее обучение.