Страница 102 из 115
Глава 39
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — передо мной смертник. В качестве базовой стойки для одноручника этот персонаж выбрал «Быка», но при этом чрезмерно наклонился вперёд, а клинок отвёл вверх больше, чем нужно. Из такого положения нельзя нормально ни атаковать, ни парировать. Ты просто теряешь в скорости.
Противник выбрал среднюю дистанцию, а это вторая ошибка. В положении, когда мечи могут соприкасаться, с таким «Быком» долго не продержишься.
Зрители смотрели на нас молча.
— Чего стоишь? — оскалился противник. — Ударь.
Я даже не стал заморачиваться обнажением меча. Просто стоял в расслабленной позе, положив пальцы на рукоять. Не удивлюсь, если Сухомлинский решил, что я сражаюсь против него с посохом. Я же нищеброд, откуда у меня деньги на хороший клинок?
Молчу и это его злит.
Не выдержав, Сухомлинский первым бросается в атаку.
Молниеносное извлечение, глубокий шаг в диагональ, короткий взмах. Стою, припав на правое колено, с выпрямленной левой ногой. Растяжка уже позволяет вытворять такие фокусы. Деревянные ножны остаются в левой, отведённой назад руке. Клинок прямо передо мной. С острия на песок срывается капля крови.
Сухомлинский валится на песок, булькая и хрипя.
Его уже нет.
Очищаю лезвие взмахом. Выпрямляюсь, вкладываю меч в ножны. И спокойно наблюдаю за реакцией зрителей. Никакого ажиотажа. Все присутствующие держат себя в руках и отменно контролируют эмоции. На то она и верхушка клана.
В принципе, я не сделал ничего сверхъестественного. Не применил свой Дар, не показал запредельных навыков владения мечом. Просто зарубил идиота, который недостаточно времени уделял фехтованию. И что-то мне подсказывает: это лишь первый этап проверки. Им нужно понять, что мои навыки выходят за границы школьной программы первого года обучения.
Я это показал.
И теперь жду ответной реакции.
Гамов переглянулся с Трубецким. Лидер ответил разрешающим кивком. Начальник СБ поднял руку, и это привело в движение механизм.
На арену ступил мастер Мерген.
— А что вы здесь делаете, учитель? — невинно поинтересовался я.
— Ты прекрасно понимаешь, что он здесь делает, — раздался голос руководителя СБ. — Хватит валять дурака.
— Поединок закончен, — я откровенно наслаждаюсь этой клоунадой. — Я хочу вернуться к гостям. Там моя девушка, она скучает. Позволите?
Мерген-оол вообще не реагировал на мои слова. Неспешно приблизившись к телу Сухомлинского, бес поднял с песка меч. Это был китайский дао с сильно утяжелённым остриём. Уверен, что грёбаный монгол отменно владеет подобными клинками. Родная стихия, ага.
Неуловимое движение кистью — и меч описывает свистящую траекторию. Словно размытый круг на воде. Мастер морщится — он считает дао Сухомлинских дешёвкой. Правильно считает.
— Поединок не тренировочный, — сообщает Гамов. — Я прошу вас, мастер, об услуге. Приложите максимум усилий, чтобы уничтожить этого парня. Никакой жалости. Никаких поблажек. Просто убейте его.
— А ведь хорошо сидели, — я извлёк меч.
И двинулся к противнику.
У меня не было иллюзий по поводу навыков мастера, отточенности его движений или готовности выполнить приказ. Все присутствующие понимали: я либо применю свой Дар и расправлюсь с Мергеном, либо умру. В честном поединке бес уделает кого угодно, включая меня и Маро. Я вообще не понимаю, с какого перепуга они не выставили этого мужика на турнир. Очередные клановые интриги, не иначе.
К слову, убивать Мергена я тоже не планирую.
Я пришёл в яму не за этим.
Когда мастер скользнул вперёд, едва касаясь босыми ступнями песка, я невольно восхитился — передо мной была машина смерти. Вот только я не сделал ничего, чтобы отразить атаку. Просто стоял, с улыбкой наблюдая за тем, как дао рассекает меня от плеча до поясницы. Клинок со свистом прошёл сквозь нематериальную субстанцию, а мастер даже не сбился с шага.
Тень недоумения.
Второй удар был просто невероятным — я даже не представлял, что можно так выгнуть кисть и на обратном вращении зацепить мой подбородок. Оказывается, можно. Но для этого надо отрабатывать приём пару сотен лет.
Остриё вновь прошло через тень.
Я же не стал применять своё оружие.
Так и держал меч на обратном хвате, пока лезвие дао в третий раз не проделало смертельный путь, «отсекая» мне голову.
— Издеваешься, Кромсатель? — не выдержал ланистер.
Мерген отступил на пару шагов.
Наши глаза встретились.
— Бесполезная трата времени, — сказал мастер. — Он неуязвим.
Вы, ребята, ошибаетесь.
Уязвим, поскольку запас энергии ки ограничен, а я ещё не достиг второго ранга. Просто я хочу выглядеть человеком, который вам сейчас не по зубам.
Возвращаю себе вещественность.
— Это невозможно, — впервые за время моих боёв в яме подал голос князь Трубецкой. — Всегда есть кто-то сильнее.
— Правда ваша, — согласился Мерген-оол. — Но я не могу биться с бесплотной тенью.
Мы поклонились друг другу.
Я понял, что этот боец технически превосходит меня на порядок. Мерген понял, что из уважения к его искусству я сохранил ему жизнь.
Дао упал на песок.
И на арену вышел Гамов.
— Мы оба знаем, что ты не продвинулся дальше первого ранга, — эсбэшник поднял клинок и двинулся по кругу, держа меня в центре. — Без ки ты быстро выдохнешься.
— Вопрос в том, — моё лицо не изменилось, — доживёте ли вы до этого момента, князь.
Гамов хмыкнул.
И тронул браслет наручных часов, окутываясь искажающим контуры полем. Словно мираж в жаркий летний день. Я уже наблюдал нечто подобное и первым делом убрал вещественность со своего клинка.
— Уверены? — задал я последний вопрос Гамову.
— Ты вступишь в клан, — начальник СБ шагнул вперёд. — И будешь выполнять мои поручения.
Второй шаг.
— И так будет всегда.
Третий шаг.
— И ты обучишь моих людей своим навыкам.
На четвёртом шаге Гамов захрипел, потому что вьетнамский меч в горле с хорошим настроением несовместим. Молниеносный выпад, возврат вещественности, выброс из поля. И мой наниматель, чьи контуры были искажены артефакторикой, роняет дао на песок.
Жаль, он мне хорошо платил.
Генерал вскочил со своего места, схватившись за рукоять меча. Барский и женщина в брючном костюме поступили благоразумнее. Первый ухмыльнулся, вторая издала серию медленных, демонстративных хлопков.
— Браво, юноша.
Проходя мимо стоящего на коленях Гамова, я небрежно толкнул его в лоб, и тело повалилось на арену.