Новогодняя жена

Но хотя бы мучиться с новогодним подарком не придется. Я положила в небольшую коробочку тест-полоску. Осталось только поставить елку и положить подарок под нее.

48. Ми-ми-ми

Замок гудел. Все готовились к празднику: резные перила украсили воздушные снежные гирлянды, с потолка свисали крупные блестящие снежинки, на камине внизу горели ароматные свечи, сияли елочные игрушки. Одной головной болью меньше. Раз игрушки есть, то не возникнет проблем с елкой.

Я рассказала о своей идее Анахель, и она с энтузиазмом принялась ее выполнять. Этьен распорядился и уже через час в большой гостиной, где было решено провести праздник, по центру комнаты установили пушистую красавицу. Слуги хотели было украсить елку, но я всех отогнала, заверив, что этим займемся мы с девочкой.

— Есть какие-то правила? — с деловым видом поинтересовалась она, раскрывая коробку с яркими цветными фигурками.

— Вообще-то, есть, — ответила в тон ей. — Одно, но очень важное правило. Ты должна получать удовольствие от того, что делаешь!

Анахель задорно улыбнулась и повесила первую игрушку. Забава так ей понравилась, что к первой игрушке тут же присоединилась вторая, потом третья.

— У вас на Земле очень любят этот праздник? — поинтересовалась девочка, подвешивая на колючую веточку золотистый шар.

— Это один из самых долгожданных праздников. Пожалуй, даже самый популярный после дня рождения. Весь мир на несколько недель преображается. Рождество, сам новый год… Эти дни наполнены предвкушением счастья, кажется, что в воздухе, перемежаясь с ароматом ели и мандаринов, неуловимой нитью вьется чудо. Оно касается каждого своими невесомыми пальцами, вот только не все способны его распознать. В улыбке случайного прохожего, в добром слове или звонке давнего друга, в открытке, нарисованной ребенком или запахе терпкого ароматвейна, приготовленного на меду и красном вине. Новый год — это нечто особое, это состояние души, это…

Я замолчала, пытаясь выразить свои чувства, но понимала, что не способна сделать это при помощи слов. Взгляд Анахель светился. Она словно погрузилась в наш мир, сама прогуливалась по городу, окутанному сумерками, мигающему разноцветными огнями. Будто, обняв руками кружку с горячим шоколадом, это она полночи смотрела из окна салюты и ловила ртом снежинки, гуляя по сонному парку. Будто считала звезды, мечтая о счастливом будущем, и надеялась на чудо, которое в этот Новый год обязательно случится!

— Да, — счастливо вздохнула девочка.

— А еще, под Новый год принято загадывать желания и считается, если ты хорошо себя вел, то Дед Мороз… по-вашему Кардах, — исправилась я, — его обязательно исполнит!

— А я хорошо себя вела весь год?

— Чего не знаю, того не знаю. Но последний месяц ты вела себя безупречно!

— Тогда пусть Дед Мороз исполнит мое желание. Пусть ты останешься здесь, с нами! — Анахель сжала мою ручку и посмотрела на меня таким взглядом, словно Дед Мороз — это я и я могу как-то повлиять на вселенские законы магии.

— Радость ты моя светлоокая! Чтобы желание сбылось, его нельзя рассказывать!

— Тогда сделаем вид, что ты ничего не слышала.

— Договорились! — я подмигнула девочке, и мы продолжили украшать елку.

День провели очень весело. Успели нарядить елку, поучаствовать в приготовлении праздничного пирога с рыбой и капустой, спрятать под елкой подарки и даже нарядиться.

Праздник решили провести в кругу самых близких. Анахель позвала свою подругу Сесиль, разумеется, пришли и ее родители. Еще несколько пар с детьми, всего не больше дюжины человек. Арман общался со всеми с удивительной теплотой. Искренней, я бы сказала. Должно быть, это их с Мадлен настоящие друзья. Со мной они общались довольно сухо, но это и хорошо, я понятия не имела, что ответить, если спросят, как мне поездка на Бали в прошлом году или понравилось ли мне в Париже. Ну, разумеется, говорили бы они про местные Бали и Париж, но это сути не меняет.

Ужин пролетел очень быстро. Чем ближе стрелка часов подбиралась к полночи, тем сильнее колотилось мое сердце. Анахель смотрела на меня с тревогой, Арман не смотрел вовсе. То ли он делал вид, что всецело занят гостями, то ли из-за них и правда обо мне забыл.

— Я не хочу, чтобы ты исчезала, — со слезами на глазах проговорила Анахель, забираясь ко мне на колени.

Гости разбились на кучки и делились впечатлениями и новостями. Кто-то танцевал под красивую музыку, а кто-то, вроде той старушки в вельветовом платье, мирно сопел в углу.

— Я тоже не хочу, Анахель, — на моих глазах блеснули слезы, хотя я договаривалась с ними, что мы это дело отложим. Перед девочкой я должна быть сильной, а вот, когда домой вернусь, могу хоть соседей затопить слезами жалости — все равно. — Но не нам выбирать.

— Нам! Почему ты просто не полюбишь моего отца?

— Я люблю его, — проговорила тихо, перехватив взгляд Армана. Мужчина пристально смотрел на меня, будто не мог дождаться, когда исчезну. — Но этого, наверное, недостаточно. Твой папа не любит меня.

Анахель грустно вздохнула и тоже посмотрела на отца. Понимая, видимо, что разговор идет о нем, граф двинулся в нашу сторону.

— Пожалуйста, не будем портить последние минуты ссорами, — предупредила я, но мужчина удивил. Он подал мне ладонь и произнес негромко:

— Не подарите ли мне танец, графиня?

Послать от обиды? Хорошая идея. Вот только не очень мне хочется тратить последние минуты рядом с отцом своего будущего ребенка на злость. Без пяти минут двенадцать. Еще немного и… И скорее всего я вернусь домой.

Я подала ладонь и поднялась. Тепло мужской руки, такое родное, такое знакомое прокатилось жаркой волной по всему телу. Арман вывел меня в центр холла под изумленные взгляды гостей. Что такого? Супруги станцуют, тоже мне невидаль.

Моей талии нежно коснулась ладонь, а потом Арман придвинул меня вплотную к себе. Тревоги разом отступили, а на душе стало легко и приятно. Объятия графа дарили покой и умиротворение, которых так не хватало последние недели. Я прижалась к нему ближе и даже голову на грудь положила, хотя танцем это не предусмотрено. Плевать, сейчас мне все можно. Все равно исчезну скоро…

Не сразу поняла, что меня насторожило. Если честно, вообще только к середине танца. Ноги Армана касались паркета! Не только касались, а выписывали искусные фигуры, умудряясь ловко вести меня в танце. Я споткнулась, но сильные руки мужа не дали упасть.

— Ты ходишь!

Ответом стала широкая улыбка.

— Но… Как это возможно?

— Твое лекарство помогло, — с усмешкой осведомил граф.

— Нет, я о другом! Чувствительность должна была вернуться, у нее выхода не было. Но на то, чтобы снова научиться ходить, понадобились бы недели, если даже не месяцы. Восстанавливать нервную проводимость, снова учиться ходить и выполнять обычные движения — шаги, подъем по лестнице, приседания… Это тяжкий труд!

Супруг загадочно молчал.

— Я не говорю уже о том, чтобы танцевать! Так легко и непринужденно…

— Ты должна гордиться своими способностями, — произнес он, глядя на меня свысока. Снова не то. Ну что у него за язык злой?

— Я горжусь твоими достижениями. Правда горжусь. Я выполнила свое предназначение в вашем мире.

Неожиданно в наш разговор ворвался бой часов. Первый удар, низкий, глубокий, траурный, разлился по моему телу неприятной вибрацией. Второй удар, третий…

Я глянула на Армана беспомощно, не зная, как реагировать. Готовила себя к этому моменту, но готовой не оказалась.

Анахель всхлипнула и выбежала из зала.

— Значит, на этом все? — сглотнула ком.

— Все, — согласился Арман и выпустил меня из объятий.

— Совсем все? — уточнила на всякий случай, а у самой внутри горький яд разливается. Медленно ползет по венам, разъедая меня изнутри.

— Видимо так, — холодно и отстраненно отчеканил он.

Выдернула ладонь из руки графа и, развернувшись, под бой курантов вылетела из зала на балкон. Выбежала прямо так, разгоряченная, с голыми плечами. Вдохнула всей грудью морозный воздух и глаза закрыла. По коже мурашки от холода поползли, а легкие жгло огнем. Снег падал на голову, платье, таял на коже, жалил ее ледяными прикосновениями. Еще чуть-чуть и окажусь снова на диване в нашей квартире.