Страница 22 из 51
— Ненависть? Я думала, что любовь!
— Любовь? — девушка даже остановилась, усмехнулась и воззрела на меня как на умалишенную. — Торнтон, ты точно дура.
— Перестань меня оскорблять, — мне уже не было обидно от ее выпадов. Стало жаль девушку. Все-таки испытывать только ненависть — это дико. Хотя, если вдуматься, отчасти она права. Именно ненависть ведет меня сейчас, именно она придает силы для мести.
— Ты когда-нибудь любила?
Но все, что я делаю сегодня, ради чего встаю по утрам, дышу, борюсь — это ради любви, а потому без раздумий тихо ответила:
— Да.
— Несчастное ты создание, — усмехнулась она.
— Но ведь ты тоже любишь. Верховного главнокомандующего. Из-за ревности ты третировала меня, — мне стало интересно разобраться во всем происходящем.
— Ревности? — девушка вскинула изящно выщипанную тонкую бровку. Только сейчас я заметила, что она обладает аристократичными чертами лица и вполне могла относиться к знатному роду. — Да ты хоть знаешь, как становятся Танцующими со смертью?
Я этого не знала, но судя по потемневшему взгляду Дуэрти, процесс не из приятных.
— После такого слово «любовь» навсегда стирается из твоего словаря, и мужчину ты не полюбишь уже никогда. Хотя, — она окинула меня презрительным взглядом, — откуда тебе знать о плотских отношениях.
Плотских отношениях? Неужели она и магистр… Заметив, что я все осознала, девушка злорадно улыбнулась и продолжила важно вышагивать впереди. Ужас какой. Он что, всех Танцующих со смертью переимел? Тогда не удивительно, что они смотрят на него с обожанием. Но разве одна проведенная ночь может вызвать к жизни настолько сильную преданность, что женщины, нацепив кожу и вооружившись тейглом, пойдут убивать за мужчину направо и налево? Да даже если он превосходен в постели — ни за что не поверю.
— Что он с вами делает? — едва ли не шепотом спросила я.
— Обучает. А мы оберегаем его от любых угроз. Ты — угроза и моей целью было уберечь его от тебя. Все, Торнтон, ты меня достала.
На этом девушка замолчала и все мои дальнейшие вопросы игнорировала. От ледяной статуи и то больше тепла и взаимопонимания, чем от нее, а потому дальше я в гордом одиночестве, хотя с котом и странной девушкой в коже, делала свои дела. Столбовые объявления повторяли вакансии. Разносчица, подавальщица, ублажательница, уборщица общественных туалетов… ну нет. У меня хоть и не много гордости, но последняя вакансия больше подойдет какой-нибудь престарелой гоблинше или троглодиту, но не приличной девушке. Едва не отчаявшись, я заметила еще одну, весьма интересную вакансию. А еще больше меня заинтересовали условия:
«Мадам Пуффи объявляет кастинг в кабаре „Веселый лепрекон“. Молодые юноши и девушки, если вы хотите отлично зарабатывать (10 золотых в месяц), работая прилично (интим запрещен), приходите в субботу и воскресенье с полудня и до восьми вечера на главную сцену „Веселого лепрекона“. Выступления — каждую неделю, в субботу и воскресенье».
То, что нужно. Действительно! Где еще я заработаю 10 золотых, работая только по выходным? К тому же, если не потребуются интимные услуги, то это работа мечты. А за то, что я пройду кастинг, можно было не волноваться. Мое прошлое полно зла, боли и ужасов, но моей отдушиной всегда являлись танцы — от чинно-благородных, исполняемых на балах, до грязной моралетты. А педагог по вокалу говорила, что у меня талант. Вот и выдастся случай это проверить. Солнце, едва проглядывающее сквозь серые тучи, поднималось все выше. Как раз, пока я доберусь до «Веселого лепрекона», будет полдень.
— Нет, — отрезала Моргана.
— Прекрати изображать из себя депрессивное умертвие. У меня для этого и то больше причин, — возмутилась я.
— Мы не потащимся к «Веселому лепрекону». Смотреть, как ты трясешь буферами под музыку? Лучше высшая мера наказания…
— Отлично, — улыбнулась я. — Тогда пока.
В надежде, что на этом наши пути с девушкой разойдутся, я двинулась в поисках того самого заведения, в котором будет проходить кастинг. Но меня ждало серьезное разочарование. За мной поплелся не только кот, который, к слову, громко и протестующе мяукал, явно на что-то намекая, но и мрачная как сама смерть Дуэрти. Что поделать, придется проходить кастинг в присутствии двух нежелательных свидетелей.
Как верно говорили у нас на селе, «язык до Астории доведет». Хотя, впрочем, тех, кто это говорил, язык обычно доводил до участка шерифа, в котором они ночевали за решеткой, но, в этот раз мне повезло. Я остановилась около полукруглой деревянной двери, над которой, подсвеченная магией, висела огромная вывеска «Веселый лепрекон». Рядом с вывеской — изображение маленького улыбающегося лепрекона с огромным черным котелком в руках и в окружении золотых монет. Здание небольшое — два этажа всего, но, насколько могу судить, все они принадлежат той самой мадам Пуффи.
— Сделаешь шаг — я тебя огрею по башке и бессознательную отнесу в университет.
— Попробуй, — улыбнулась я, открывая дверь и прекрасно понимая, что в силу приказа Верховного главнокомандующего, она бессильна.
За дверью нас ждало удивительное зрелище. Несмотря на маленький размер здания, внутри оно было необычайно просторным. Потолок между первым и вторым этажом отсутствовал, поэтому простор, обилие света и красок кружили голову. Прямо около входа располагалась гардеробная комната. Мне снимать было нечего, как и Моргане, поэтому мы прошествовали вперед. На первом этаже располагалась барная стойка с высокими стульями, несколько тумбочек. Столики стояли преимущественно перед огромной сценой, центр же зала был свободен. Вдоль стен располагались лестницы, а на втором этаже — длинные «балконы» с отдельными кабинками, отделенными друг от друга плотными ширмами. Мебель в них дорогая — видно невооруженным взглядом. Видимо премиум места для особых клиентов. Вокруг все пестрело разноцветными красками, мигали пульсары и горели свечи с цветным пламенем, стояли яркие вывески, а мимо нас туда-сюда ходили артисты в ярких, но достаточно откровенных нарядах. Увидев девушку в перьях, Танцующая со смертью побледнела от отвращения. Мне же хотелось расхохотаться.
— Ты хоть понимаешь, как я тебя презираю?
Проигнорировав очередное едкое замечание, я подошла к стройной невысокой женщине, сидящей за одним из столиков у сцены. Видимо, это и есть мадам Пуффи, поскольку никаких других «мадам» в зоне видимости не находилось: только персонал и артисты.
— Здравствуйте, мадам Пуффи? — обратилась я.
Женщина обернулась ко мне. На вид ей было лет 40, никак не больше. Отличная осанка — она сама танцор или была им, ухоженное лицо, карие глаза и шоколадного цвета волосы, забранные на затылке в тугую култышку. Идеальную фигуру женщины обтягивало черное платье с рукавами и разрезом от бедра и до пола. Туфли на высокой шпильке и переливающиеся длинные бриллиантовые серьги дополнили образ шикарной, очень элегантной женщины. По внешнему виду сложно судить о характере. Либо она полная стерва, либо профессионал высокого класса. Требовательный, но справедливый.
— Да, с кем имею честь? — статно поинтересовалась она, закинув ногу на ногу, отчего из разреза показалась стройная нога женщины. Танцующая с огнем оценила этот эффектный жест.
— Элизабет Торнтон, — я сделала легкий реверанс, женщина улыбнулась в ответ уголками губ.
— Очень приятно, госпожа Торнтон. Вы на кастинг? — оценивающий взгляд просканировал меня на профпригодность и, вроде бы, остался доволен.
— Все верно. Хотела бы присоединиться к вашей труппе.
— Кот и Танцующая с вами?
— О, нет. Это группа поддержки, — улыбнулась я и, следуя жесту мадам Пуффи, поднялась на сцену.
— Жаль. Мне было бы весьма любопытно посмотреть, что за танцы они танцуют… — я шутку не оценила, а Моргана плотоядно улыбнулась. — Для начала — спойте что-нибудь. Балладу. К вашему образу подойдет неплохо. Знаете пьесу «Одинокая Шале?» — я утвердительно кивнула. — Морис, арию Шале, пожалуйста. Третий акт, когда она потеряла возлюбленного.