Страница 1 из 14
Превосходство этажерок
Пролог
Еще на прошедшем в апреле ныне далекого 1911 года Первом Воздухоплавательном съезде России, особое внимание оказалось уделено применению авиации в Российском Императорском Флоте. Об уровне же озабоченности военных моряков данным вопросом можно было судить по составу участников представлявших непосредственно флот. Так, помимо офицеров-практиков, что непосредственно поднимались в небо на аэропланах и баллонетах, присутствовали член Морского Технического Комитета генерал-майор Корсакевич, Николай Георгиевич, начальник Морского Генерального штаба вице-адмирал Эбергард, Андрей Августович и даже сам морской министр, генерал-адъютант, адмирал Григорович, Иван Константинович. Упустить же столь шикарную возможность продвинуть свои аэропланы во флот троица друзей позволить себе никак не могла, но по причине отсутствия готовой машины, представила на суд общественности лишь модель своего У-1бис с двумя поплавками, в отличие от Гаккеля, привезшего свою 5-ю модель, приспособленную для спуска на воду. И пусть куда больший интерес вызвал аэроплан их модели уже сумевший прославить имена своих создателей, Яков Модестович не только не остался без награды, но и смог продать свое детище флоту аж за 18 тысяч рублей. Зато оставшиеся 110000 рублей, из суммы выделенной по итогам съезда на дело развития морской авиации, ушли уже нижегородским авиастроителям. Не зря они весьма оперативно представили летающий двухместный гидроплан У-1М, что по всем параметрам превосходил машину Гаккеля, да к тому же был знаком офицерам Севастопольской авиационной школы.
Имелись у Первого Воздухоплавательного съезда и иные последствия помимо ознакомления с материальными средствами и теоретическими изысканиями авиаторов в плане применения морской авиации. Так еще до его закрытия на Черном море были проведены первые совместные учения кораблей и самолетов, когда в качестве разведки вышедшую на учения эскадру сопровождали три сухопутных аэроплана, с одного из которых заодно произвели опыт по бомбардировке корабля… Апельсинами! И пусть попавшие на палубу «Иоанна Златоуста» цитрусовые не причинили броненосцу какого-либо ущерба, именно по результатам этих испытаний командующий Черноморским флотом затребовал у морского министра установки на корабли орудий приспособленных для борьбы с аэропланами. А спустя неделю, 24 апреля 1911 года, впервые осуществили поиск с аэроплана погрузившейся подводной лодки.
В общем, данные предоставленные Михаилом по итогам своих атак на турецкие броненосцы, легли на благодатную почву, после чего развитие военно-морской авиации получило натуральный ускоряющий пинок. И вот теперь горстке отважных летчиков предстояло уничтожить второй, после крейсера «Авроры», мощнейший корабль за всю историю человечества. Вот только если старый русский бронепалубник пока еще не произвел свой «разрушительный» выстрел, возвестивший о начале очередной революции, то немецкий линейный крейсер вполне успешно отыграл отведенную ему роль и своим прибытием в Стамбул, а также последующими действиями, втянул Османскую империю в Первую мировую войну.
Глава 1.1
Соленая перкаль
Не смотря на то, что Российская Императорская Армия вот уже свыше полугода безостановочно вела тяжелейшие и неимоверно кровопролитные сражения, до сих пор не сумевший восстановиться после потерь времен Русско-Японской войны Российский Императорский Флот, не сказать, что бездействовал, но и не мог похвастать заметными достижениями.
Так на Балтике, в силу многократного превосходства немцев, война велась исключительно минная с редкими артиллерийскими перестрелками легких сил или атаками подводных лодок. Да, подобная тактика приносила свои плоды, и флот Германской империи успел лишиться трех крейсеров, а также полудюжины старых миноносцев и тральщиков, не говоря уже о товарных пароходах, но и русский флот за то же время потерял никак не меньшее количество боевых кораблей, включая погибший вместе со всем экипажем броненосный «Паллада». И ситуация, не смотря на ввод в строй первой четверки новейших линейных кораблей, вряд ли имела возможность кардинально измениться, как по техническим, так и по политическим причинам. Во-первых, подавляющее превосходство немцев в броненосных кораблях и легких крейсерах не представлялось возможным нивелировать даже с учетом достройки всех заложенных на столичных верфях кораблей. Во-вторых, неимоверно переживающий за сохранность Петрограда император строго-настрого запретил выпускать сильнейшие корабли флота дальше центрального минного заграждения, что не оставляло большого поля для маневра командующему Балтийского флота. Но даже будучи скованным по рукам и ногам адмирал Эссен не падал духом и старался по максимуму использовать те ресурсы, что были ему доступны.
Параллельно несколько иная ситуация складывалась на Черном море. Тут российский флот, наоборот, имел немалые силы для завоевания и последующего удержания контроля над всей акваторией, но попросту не мог навязать своему главному противнику генеральное сражение. Так один единственный турецкий линейный крейсер, против которого адмирал Эбергард вынужден был выставлять все пять своих броненосцев, всегда мог удрать, чтобы потом вернуться и вновь начать свою охоту на менее скоростные корабли Черноморского флота и гражданские суда. Постоянно же держать броненосную эскадру у входа в Босфор не представлялось возможным, как из-за выработки ресурса машин и механизмов боевых кораблей, так и в силу опасения ночных атак вражеских миноносцев.
В обоих случаях ситуация складывалась таким образом, что решить поставленные перед флотом задачи применением одних лишь кораблей оказалось невозможно. Именно по этой причине, а также исполняя приказ императора, морской министр созвал совещание на котором, помимо командующих двух крупнейших флотов, также присутствовал командующий совершенно нового, воздушного, флота Российской империи. О чем именно на этой встрече шла речь, осталось достоянием лишь четырех адмиралов, но именно по ее итогам два показавших великолепные результаты пилота-охотника оказались приглашены на очередную аудиенцию к великому князю, должную стать судьбоносной для существования целых империй.
— Рад вновь видеть вас в добром здравии, господа, — по завершении обязательных приветствий, совершенно серьезно произнес Александр Михайлович, поскольку болеть его нынешним посетителям было некогда. Слишком уж многие планы были завязаны на те будущие свершения, в которых пара явившихся на прием авиаторов играли немаловажную роль наставников для молодых пилотов. — Желаете кофе, чаю или чего покрепче? — весенний Петроград зачастую не баловал своих жителей и гостей города теплыми солнечными деньками, отчего военным даже в марте приходилось кутаться в шинели и прикрывать шею поднятым воротником. Потому теплое питье никогда не было лишним, что и подтвердилось спустя секунду сдвоенным согласием на чай. Вообще, большую часть времени командующий ИВВФ проводил, либо под Барановичами, в штабе Верховного главнокомандующего, либо в Варшаве, откуда было легче руководить значительной частью вверенных ему сил. Но не обделял он вниманием и столицу с окрестностями, где, помимо императорской семьи, у великого князя имелось немало интересов в Гатчинской авиационной школе и на Балтийском флоте. Нынче же он вообще занимался проектом устройства системы противовоздушной обороны Царского села. Пусть немецкие аэропланы вряд ли имели возможность добраться до резиденции российского императора, их цепеллины вполне могли осилить столь продолжительный полет и нанести бомбовый удар там, где их никто не ожидал увидеть. Да, это была чистой воды перестраховка. Но грамотно продемонстрировать царственному родственнику свое искреннее служение, стоило дорогого. Потому на вооружение здесь, помимо пулеметных расчетов, собирались поставить, как зенитные трехдюймовки, так и отдельный отряд истребителей ПВО, на деле представлявших собой бронированные штурмовики ШБ-1[1], как наиболее мощные аэропланы из числа существующих в мире. Конечно, восемь подобных машин оказались бы отнюдь не лишними на фронте. Однако и о своей личной выгоде никогда забывать не следовало. А за верное служение у императора можно было попросить что-нибудь очень полезное. Да и сам он умел, как ценить, так и награждать, полезных для себя людей. Нынешние же гости, несомненно, к таковым относились.