Война этажерок

Однако, пока в недосягаемых для простого смертного человека высоких кругах решалась судьба мира, копошащиеся на своих заводах и фабриках производственники продолжали «клепать» продукцию. Не отставал от прочих и завод «Мотор», что с февраля, наконец, начал получать первые грузы из Англии и даже Франции. Здраво рассудив, что самостоятельно изготовить уже заказанное количество техники у него никак не выйдет, Теодор Калеп, благодаря посредничеству Егора, смог договориться с Анзани о поставках аж двух тысяч мотоциклетных и двух сотен авиационных двигателей, сосредоточив силы собственных работников на сборке автомобилей, так как совершенно не сомневался в скором многократном увеличении заказа. И оказался абсолютно прав. Едва начался 1915-й год, как ему выдали заказ еще на 2500 небольших грузовичков и такое же количество мотоциклов, не говоря уже о сотне У-1бис, дефицит которых наблюдался, как в авиационных школах, так и на фронте.

Не меньше Калепа успел забегаться и остававшийся на хозяйстве в Нижнем Новгороде Алексей. Распрощавшись с прежней идеей полностью спихнуть изготовление У-2 на прочие авиационные заводы, что даже совместными усилиями производили меньше, чем один «Пегас», ему пришлось приложить немало сил для перепланировки всего завода при сохранении уже набранного темпа производства. В результате, помимо некоторого сокращения столярной мастерской за счет привлечения в качестве подрядчиков мебельщиков, пришлось полностью переносить заводскую школу на летное поле местного отделения Аэро Клуба, а склад готовой продукции вообще устраивать под открытым небом, заняв часть летного поля, благо все аэропланы упаковывали в добротные деревянные ящики, что позволяло не бояться, ни дождя, ни снега. Все это позволило приспособить бывшие ангары под цеха сборки У-2, а в основных мастерских заняться массовым выпуском несколько доработанного по итогам первых боев штурмовика. Самолета, что, по мнению трех друзей, должен был стать тем самым оружием победы, которого столь сильно недоставало армии. Как ни крути, а противник тоже не был дураком и уже начал усиливать свои силы противовоздушной обороны за счет пулеметов и старых скорострельных орудий противоминной обороны, ставших более не актуальными на флоте. Потому жизнь пилотов тех же У-2 изрядно осложнилась, а количество сбитых или подбитых машин за январь увеличилось минимум втрое по сравнению с прежними месяцами.

К тому же с каждым новым вылетом техника не становилась новее, а к июню 1915 года командующий ИВВФ и вовсе планировал иметь в строю аж шесть сотен пилотов и боевых машин, чего никак нельзя было добиться силами одного лишь нижегородского завода. А тут еще эти чертовы союзники, насмотревшиеся на результаты работы русской авиации в Восточной Пруссии, осознали, что в их «авиационных королевствах» творится что-то неладное и испросили, читай потребовали, доступа на производства, где собирают столь полезные боевые аэропланы и бронемашины. И вот уже три месяца как они путались под ногами Алексея, суя свои длинные носы в каждый угол. Причем бить по этим самым носам, было категорически запрещено с самого верха! По всей видимости, где-то на том самом верху нынче шла ожесточенная торговля за их технологии, что могли быть отданы в уплату за выполнение русских заказов, не принеся их истинному владельцу никакой прибыли. Что было вдвойне обидно! Ведь получалось, что их дружную компанию пытались обокрасть, как свои, так и чужие! Зато, что вызывало немалое удивление, Александр Михайлович не только уделил самое пристальное внимание их прошлогоднему итоговому отчету, но даже решился обсудить со своим венценосным родичем ряд выдвинутых в нем идей. Идей, что поднимались в его беседах с нижегородскими авиаторами и прежде, но здесь и сейчас выглядящих не просто занимательной теорией, а весьма допустимых к реализации, ведь ряд затронутых еще многие годы назад тем уже оказались реализованы и принесли неплохие дивиденды. Потому как раз после получения награды за причастность к взятию Перемышля, он и попросил императора об очередной аудиенции.

«Вот, хоть один человек отвечает за свои слова» — подумал Николай II, тепло приветствуя двоюродного дядю. — Хорошо выглядишь, Сандро, — искренне улыбнулся монарх великому князю, заключая того в объятия. — А вот мне последнее время все никак не удается найти покоя. Столько проблем и забот, что не знаешь, за что хвататься в первую очередь.

— Это бремя всех монархов, Ники, — в личных беседах они никогда не придерживались официоза, обращаясь друг к другу так, как привыкли с детства. — Особенно во времена перемен. А именно в такое время мы и живем.

— Да, время тяжкое, — тут же согласился император, приглашая гостя к чайному столику. — Надеюсь, хоть ты не будешь взваливать на мои плечи очередную непосильную ношу? Все же в твоем ведомстве дела идут весьма неплохо. А наши пилоты внушают страх врагу и вызывают зависть у союзников! Вон, даже французы прислали к нам авиационную миссию для обмена опытом. Хотя, зная достижения твоих орлов, обменом тут и не пахнет. Нечему французов учить наших молодцов! Самим бы поучиться у нас стоило!

— Не буду отрицать очевидного, — расплылся в полной довольства улыбке великий князь. — Наши авиаторы воистину хозяева неба. Впрочем, не в последнюю очередь благодаря превосходным аэропланам. Тем же немцам о подобной технике остается только мечтать. — При этом командующий ИВВФ про себя подумал, что им в свою очередь следовало поучиться у немцев строить цепеллины, поскольку буквально на днях в первом же пробном вылете разломился пополам и рухнул на землю крупнейший в отечественной авиации дирижабль «Гигантъ», восстанавливать который не было никакого желания в силу его низких характеристик по сравнению с аэропланами типа У-3. По этой же причине было заморожено строительство еще большего дирижабля «Воздушный крейсер», а дефицитные стальные трубы их каркасов уже готовились к отправке в Нижний Новгород для постройки новых У-3. — Одно печально, немцы слишком хорошо умеют учиться, да и промышленность у них посильнее нашей будет.

— И к чему это ты клонишь, Сандро? — откинувшись на спинку кресла, император упер в пришедшего гостя уже не столь теплый, но куда более сосредоточенный взгляд.

— Предварительные расчеты показывают, что пройдет еще пять-шесть месяцев и немцы достигнут того же качества своей авиации, что была у нас на начало войны, — повторив действие собеседника, Александр Михайлович уперся задумчивым взглядом в заварочный чайник. То, что под предварительными расчетами скрывается доклад одной троицы нижегородских авиаторов, он решил не уточнять, дабы не засорять разговор лишними деталями. — Не мне тебе рассказывать, Ники, что аэропланы — дело новое. Новое для всех. И потому действительно заслуженных экспертов в этом вопросе пока и быть не может. Ни у нас, ни у французов, ни у немцев. Не прошло еще столько времени, чтобы они появились. Но, достаточно сведущие люди уже есть. В том числе имеются они и в России. Потому, когда те, кто уже успел доказать свою состоятельность, дают подобные прогнозы, я склонен отнестись к подобной информации с большим уровнем доверия. Сам посуди, могли ли мы предположить лет пять-восемь назад, что три-четыре десятка аэропланов будут способны оказывать огромное влияние на итоги противостояния многосоттысячных армий? А теперь это уже сложившийся факт! Факт, который мы не имеем права игнорировать.

— Да, новые отряды бомбардировщиков вызывают у господ генералов исключительно лестные отзывы. Как мне докладывают, командующие всех без исключения армий просто требуют у тебя скорейшего предоставления в их распоряжение как можно большего числа подобных подразделений. Не просветишь меня, как скоро окажется возможным удовлетворить подобные ходатайства?

— Со временем, конечно, сможем дать каждой армии по полноценному бомбардировочному полку и даже больше. Но совершенно точно не ранее конца наступившего года. И дело тут даже не в количестве техники, хотя и с этим имеются определенные трудности, а в наличии подготовленных военных летчиков. Прошло всего полгода войны, а я уже лишился половины пилотов, что имелись в ИВВФ к ее началу. Кто погиб, кто попал в плен, кто лежит в госпитале, кого пришлось комиссовать из-за тяжких ранений. А все пополнение, что удалось получить за это время, от силы покрыло третью часть потерь. — Тут командующий военно-воздушного флота несколько лукавил, поскольку за счет бывших гражданских летчиков, как призванных, так и пришедших на службу добровольно, количество летного состава до сих пор превышало число имеющихся аэропланов. Притом, что самолетов сейчас, даже после всех понесенных потерь, имелось в частях на полсотни больше, нежели в начале августа 1914 года. Но вот в чем он был прав — военных летчиков, подготовленных по соответствующей программе, катастрофически не хватало. Потому, с одной стороны, по бумагам дефицита не наблюдалось, а вот с другой стороны, в реальности почти две сотни пилотов были годны лишь на работу «извозчиком» при штабах армий да в редком случае для управления самолетом-разведчиком. Отправлять же их в реальное сражение, означало, в лучшем случае, впустую потратить ресурс машины и дефицитные топливо с боеприпасами. Но в ряде случаев даже таких приходилось приписывать к вновь формируемым полкам, разбавляя их один к одному ветеранами. Вот только подобные полумеры имели право на существование лишь до того момента, как противник по настоящему сможет дать бой за контроль над небесами. И, как уже говорил великий князь, уже совсем скоро немцы могли явиться на поле боя за реваншем, располагая совершенно другими силами, нежели прежде. — Первый же массовый ускоренный выпуск новых летчиков, так сказать, военного времени, можно ожидать не ранее марта. Но даже их не хватит, чтобы удовлетворить уже имеющиеся запросы. Учитывая же назревшую потребность скорейшего перехода на новые штаты авиационных полков и даже дивизий, до конца года у нас будет ощущаться острый дефицит подготовленных летчиков, тогда как у немцев ситуация в этой области изначально была куда как более радужной. Да, они понесли весьма тяжелые потери при столкновении с нашими орлами в Восточной Пруссии. Но там была уничтожена от силы шестая часть их аэропланов. Летчиков же они потеряли и того меньше, при том, что, по данным полученным от пленных, у них изначально на каждый аэроплан имелось по два экипажа. Вот и считай, что по пилотам у нас с немцами ныне на северном и северо-западном фронте, в лучшем случае, паритет и бьем мы их лишь благодаря более совершенной технике. Вопрос заключается в том, сможем ли мы удерживать небо за собой после того, как заводы Германии начнут поставлять в войска новые типы аэропланов или даже копии нашего же У-2?