Война этажерок

— Это, стало быть, почти 75 верст по фронту. А на глубину?

— Пока, не далее 15 верст. Требуется определить наличие защитных сооружений в приграничных областях, а также имеющиеся здесь у противника силы. Особое внимание приказали уделить городам Тернополь, Броды и Радзехув, в которых могут быть расквартированы части противника.

— Ну, это нормально. Для первого вылета — самое то. Экипажи, навострите уши и слушайте внимательно! Вряд ли противник будет прятаться по лесам. Все же воздушная разведка — явление относительно новое. Да и австрияки явно не сильно уважают нашего брата, учитывая их скромный воздушный флот. Так что сразу советую всем ходить только над дорогами и населенными пунктами. Сперва сделайте пробный заход на территорию противника на глубину не более версты и пройдитесь вдоль линии границы выделенного именно вам участка. Если вас никто не обстреляет, и вы ничего не обнаружите, углубляйтесь на три версты и так же пройдитесь вдоль линии границы. Только после этого вам дозволяется уйти глубже. Поскольку идем на разведку, из вооружения возьмете с собой только личное оружие. Встреча с вражеским аэропланом в воздухе будет маловероятна. Но, ежели подобное случится, гоняться за ним запрещаю! И не унывать мне тут! — неожиданно громко рявкнул на слегка взгрустнувших пилотов Михаил. — Пуст вы, большей частью, и пилоты-охотники, но ваши охотничьи угодья простираются исключительно на земле! Так что геройствовать запрещаю! Если по дурости угробите машину, в небо больше не пущу! Всем все ясно? — Прекрасно зная, что двое неуемных лихачей уже получили черную метку от их главного инструктора и вынуждены были покинуть полк еще при проведении сборов, летчики тут же принялись уверять Михаила в своей белизне и пушистости, а также отсутствии дурных мыслей в голове.

— Строго тут у вас, — покачал головой Нестеров, разглядывая честные-пречестные лица пилотов.

— А в авиации по-другому никак нельзя, — пожал плечами Михаил. — Тут ведь как у минеров — одна ошибка, и ты труп. Ладно, Петр Николаевич, давайте раскидаем наших орлов по квадратам и начнем готовиться. Поскольку девятый отряд и так расположился севернее нас, пусть и отрабатывает северный фланг. Вы со своими летчиками возьмите под контроль центр. А уж мы, сирые да убогие, приглядим за югом. Заодно и восьмой армии поможем немного.

— Скромный вы человек, Михаил Леонидович. Прибедняетесь все. Прознай противник, что именно вы для него приготовили, быть вам заранее объявленным врагом их империи.

— Ну, не сегодня, так завтра все в том списке будем, — лишь усмехнулся Михаил в ответ.

— В этом я нисколько не сомневаюсь!

Дальнейшее согласование плана разведывательной работы на следующий день занял еще целый час, после чего штабс-капитан распрощался с новыми знакомым и, запрыгнув в предоставленный ему в личное пользование «Унтер-Мотор», укатил на свой аэродром. А отобранные в полет летчики добровольческого авиационного полка вместе с механиками забегали вокруг своих машин.

В течение первого дня Михаилу удалось прогнать через это задание каждого из своих пилотов, поскольку первые вернувшиеся, вообще не обнаружили противника за исключением совсем небольших отрядов пограничной стражи, улепетывающих от границы вглубь территории. Связавшись с Нестеровым, он узнал, что у армейцев тоже все было тихо, и потому армия потихоньку начала переход к границам, выдвигая вперед кавалерийские дивизии.

Получив эти известия, Михаил тут же распорядился подготовить свою машину и еще две в прикрытие. Он прекрасно осознавал, что сами военные к ним на поклон ни за что не пойдут, — сборище гражданских, находящихся под командованием флотского офицера, еще во время сборов вызывало изжогу у представителей армии. Что уж было говорить про нынешнее положение! Уж кому-кому, а моряку и штафиркам вообще не полагалось знать, как следует вести боевые действия в составе сухопутных армий. Потому налаживание добрых отношений следовало начинать самим. У них даже вышел небольшой спор с командиром добровольческого полка по поводу того, кому следовало лететь на переговоры с командованием авангардных частей для организации взаимодействия. В тот раз верх остался за Михаилом, но с минимальным преимуществом в количестве приведенных аргументов. И это в очередной раз пугало. Ведь каким бы великолепным летчиком, командиром и инструктором Николай Александрович Яцук ни являлся, это не давало старшему лейтенанту РИФ знаний и опыта подполковника ВВС. А ведь в самый ответственный момент навязанный сверху командир вполне мог взбрыкнуть, что имело бы катастрофические последствия для полка. Работа многих лет имела все шансы пойти коту под хвост! И это пугало почище вражеских пуль!

Тем не менее, пока Яцук придерживался рамок, чему немало способствовало их давнее знакомство. Но вечно так продолжаться не могло. В отличие от многих офицеров, Николай Александрович полагал себя одним их виднейших знатоков своего дела вполне заслуженно. Ведь на фоне остальных летчиков мира он таковым действительно являлся. Вот только само развитие авиации еще только делало первые шаги в становлении грозной военной силой. И помочь ей в этом могли лишь двое находящихся в армии, мало того, что на временных, так еще и на птичьих, правах добровольцев. Но пока судьба была на его стороне, Михаил предпочитал пользоваться данным фактом вовсю. Во-первых, именно ради этого они и прибыли на войну, а, во-вторых, требовалось показывать товар лицом и всеми другими привлекательными частями и сторонами. Не даром же полк состоял исключительно из аэропланов марки У-2, за исключением пары куда более грозных машин.

Да, они еще не сдали ИВВФ последние три десятка самолетов из заказа 1913 года. Да, они уже успели получить действительно крупный заказ в этом году. Да, с началом войны к ним, несомненно, придут за новыми аэропланами. Но вот беда, производство того У-2, что приносил им львиную часть доходов, дабы принести наибольшую пользу своей стране, требовалось скинуть на плечи всех прочих заводов, чтобы самим сосредоточиться на более сложных машинах. Вот только желания заниматься альтруизмом при этом не имелось вовсе. Не для того они вкладывали в данный проект столько сил, средств и времени, чтобы в итоге преподнести все чужим дядям на тарелочке с голубой каемочкой.

А чтобы армия заставила остальных поставлять ей аэропланы, как минимум, не хуже У-2, что по факту означало — те самые У-2, и требовалась столь наглядная, что дальше уже некуда, реклама. Желание же единственного крупного заказчика не могло не поспособствовать залезанию в карманы остальных авиапроизводителей. Ведь тому же Блерио, а до того Фарману, что «Дукс», что ПРТВ, без каких-либо пререканий выплачивали лицензионные отчисления за каждую собранную машину их авторства. Чем же «Пегас» был хуже? Вот только лицензия и полная техническая документация с набором лекал, являлись двумя большими разницами. Особенно в плане цены. А деньги нижегородцам были очень нужны. И как можно скорее, дабы успеть обогнать инфляцию, что уже в будущем году обещала изрядно пошатнуть позиции рубля на мировом финансовом рынке, что в свою очередь тут же отразилось бы на его покупательской способности. Но куда важнее было внести ранее оговоренную оплату за те товары, заказ которых уже был сделан еще в июне с началом поставок в сентябре месяце. И никакие форс-мажоры, вроде начала Мировой войны, по условиям заключенных договоров не могли привести к срыву поставок или повышению цен. Печалила только серьезная ограниченность тех заготовок и материалов, что могли быть получены по таким контрактам. Хотя даже их можно было лишиться, не окажись в карманах нужных сумм. Но ныне головная боль об их общих финансах лежала на Алексее, что позволило Михаилу полностью сосредоточиться на военном деле.

Командир 10-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенант граф Федор Артурович Келлер, задрав голову вверх, с любопытством рассматривал тройку кружащих над его войсками аэропланов. Сделав несколько кругов, один из них устремился вниз и, выбрав наиболее подходящий для посадки участок дороги, вскоре принялся катиться навстречу передовому дозорному отряду, трясясь на многочисленных кочках. Заинтересованный данным фактом граф сам вскоре подъехал к окруженному казаками аэроплану и с удивлением опознал в дожидавшемся его пилоте Дубова, Михаила Леонидовича собственной персоны, о котором в России не слышал разве что глухой.