Прорыв под Сталинградом

X. Он “пытается скрыть свое прошлое”. Одиссея Генриха Герлаха по лагерям

После отъезда Рудольфа Гернштадта в Берлин руководство редакцией Freies Deutschland переходит к Альфреду Курелле. Вопросом, какой курс возьмет газета после падения нацистской диктатуры, задается не только Герлах. Борьба против Гитлера, которая служила им главным ориентиром, завершилась. К какому читателю теперь обращаться, для кого писать? В редакции тянут время, продолжая вспоминать о прошлом, о войне, о немецкой вине и путях преобразования. Полковник Адам и генералы Винценц, Мюллер, Латтман и Ленски после прохождения антифашистских курсов – отныне правильно подкованные – обращают фокус своих размышлений на себя, желая разобраться, какова мера их собственного участия в преступных деяниях. Несмотря на искренние усилия идти в ногу со временем, Freies Deutschland все больше напоминает черный ящик – замкнутую систему, оторванную от внешнего мира. Сотрудники газеты не знают, что в реальности происходит в Германии. С другой стороны, находясь в статусе военнопленных, они не имеют объективного представления и о Советском Союзе. Пытаясь бороться с изоляцией, редакция открывает на последней странице Freies Deutschland новую рубрику. “Из Советского Союза” – именно так она называется – рассказывает о советских буднях. Герлах ясно осознает, что этот порыв ухватиться за соломинку навряд ли будет иметь счастливое продолжение. Тем не менее он старается отвечать новым требованиям. 23 августа 1945 года выходит его статья “Так закончился учебный год”, посвященная школьным будням в Советском Союзе – теме, о которой он не имеет ни малейшего понятия[265]. Это наглядный пример политического китча, Герлах никогда не забывает предостережения Вальтера Ульбрихта политически несозревшим товарищам: “Таких товарищей милости просим в лагеря, там им будет предоставлена возможность получить должную закалку и стать настоящими антифашистами!”[266] Герлах производит впечатление своей убедительностью и прогрессивностью взглядов, о чем свидетельствует выдержка из письма Эриха Вайнерта, адресованного Вильгельму Пику и заведующему “институтом № 99” М. В. Козлову. В июне 1945 года Вайнерт называет 20 кандидатов – все члены Национального комитета, – подходящих, по его мнению, для незамедлительной миссии в Германии, в их числе Герман Герлах[267]. Но выбор падает не на него. Герлах не задается вопросом, почему одни возвращаются, а он нет, ведь о предложении Вайнерта ему ничего не известно. Ответ на этот вопрос следует искать в Особом архиве в Москве, где под грифом “совершенно секретно” хранится страничка с характеристикой Герлаха. Она заверена подписью заведующего “институтом № 99” М. В. Козловым и написана раньше июня 1945 года, то есть еще до предложения Вайнерта. В характеристике перечислены основные пункты из биографии Герлаха, этапы служебной карьеры в вермахте до сдачи в плен, а также указано его членство в Национальном комитете “Свободная Германия” и редколлегии газеты Freies Deutschland. А далее:

Товарищи Ульбрихт и Гернштадт отзываются о нем как о типичном представителе германского вермахта, который пытается скрыть свое прошлое[268].

После сведений о прямых родственниках Генриха Герлаха, включая данные о жене, в графе “побудительные мотивы” дается ссылка на следующие документы: “Копия личного дела, а также характеристика Ульбрихта и Гернштадта”[269].

На тот момент эта “совершенно секретная” информация особой роли в судьбе Герлаха пока не играет. Его не репатриируют, не отправляют в СОЗ, но оставляют в редакции Freies Deutschland. 6 сентября 1945 года выходит последняя статья Герлаха под заголовком “Суд народов”. Она представляет собой комментарий к начавшемуся в Нюрнберге процессу над военными преступниками – первые 24 обвиняемых должны предстать перед судом в ноябре 1945 года. Помимо расчета с главарями нацистского рейха Герлах призывает каждого “свершить свой собственный суд, честный и правый!” “Только после того, как мы вынесем беспристрастный приговор самим себе, нам будет дано право судить других!”[270] Через два дня, 8 сентября 1945 года, радиостанция “Свободная Германия” прекращает работу. Национальный комитет и СНО лишаются основного информационного органа, поскольку газета имеет хождение только в лагерях для военнопленных[271]. Когда по прошествии почти двух месяцев, 2 ноября 1945 года, Национальный комитет и Союз немецких офицеров заявляют о самороспуске, никто не удивлен. Решение утверждается указом НКВД, Министерством внутренних дел СССР, а также главой госбезопасности Берией и лично Сталиным[272]. В последнем номере Freies Deutschland, который вышел днем позже, 3 ноября 1945 года, говорится, что после “полного и окончательного уничтожения гитлеровского рейха и развертывания демократического блока антифашистских партий в Германии” у нас больше нет оснований для дальнейшей деятельности в Советском Союзе[273]. Отныне вся политработа находится в ведении одной инстанции – Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД-МВД СССР. В лагерях для военнопленных после окончания войны предполагается ввести новую стратегию перевоспитания, которая бы предусматривала перековку бывших врагов в “друзей Советского Союза” и подкрепляла бы идеологией сознание “искупительного долга”. Такая стратегия в конце концов подразумевала не что иное как “использование военнопленных” в деле восстановления страны. Уже после распоряжений Комитета государственной безопасности СССР от декабря 1944 года и февраля 1945 года количество военнопленных в рабочих батальонах увеличилось до 750, 1000 или 1500 человек. Прежде всего они заняты в строительной отрасли, угольной и лесной промышленности, а также в восстановлении разрушенных советских городов. До большой волны репатриации в 1949 году военнопленные и интернированные активно задействованы в качестве рабочей силы почти во всех крупных проектах: от добычи угля в Донбассе и обустройства колхозов на Украине до строительства крупнейшей в мире ГЭС, московского метро, и даже здание, в котором разместился Особый архив СССР, построено военнопленными[274]. Впрочем, Лунёво все эти события обходят стороной. Тем не менее после роспуска Национального комитета в воздухе висит напряжение. НКВД по новому кругу начинает допрашивать офицеров. Обнаруженные мной документы – не только по делу Герлаха – доказывают, что советская секретная служба уже на самой ранней стадии установила наблюдение за некоторыми офицерами из СНО и Национального комитета, намереваясь в дальнейшем их завербовать. Но сперва требовалось собрать материал на соответствующих потенциальных кандидатов. 20 февраля 1945 года в письменном документе с грифом “совершенно секретно”, адресованном начальнику оперативного отдела объекта НКВД 15-В капитану госбезопасности Шульженкову, начотдела ГУПВИ майор госбезопасности Клаусен отправляет секретный список. К списку прилагаются дела-формуляры всех членов Национального комитета “Свободня Германия”, в сотрудничестве с которыми была заинтересована Служба госбезопасности. Первый в этом списке Генрих Герлах (кодовое имя “Учитель”). Также взяты на заметку майор Карл Хетц, майор Генрих Хоман и полковник Адам.

265

Heinrich Gerlach. So endete das alte Schuljahr. In: Freies Deutschland, 23.08.1945.

266

Heinrich Gerlach. Odyssee in Rot, S. 351.

267

Письмо Эриха Вайнерта руководителям антифашистской школы Кияткину, Пику и Козлову от 4.6.1945. См.: SAPMO-BArch NY 4036/517, Bl. 142–144. Vgl. dazu Morré. Hinter den Kulissen, Op. cit., S. 163.

268

Этот документ также находится в личном деле Герлаха.

269

Там же.

270

Heinrich Gerlach. Gericht der Völker. In: Freies Deutschland, 6. September 1945.

271

См.: Morré. Das Institut 99, Op. cit., S. 181–186.

272

См.: Das Nationalkomitee “Freies Deutschland” und der Bund Deutscher Offiziere. Hrsg. von Gerd R. UeberschÄr. Frankfurt/M.: Fischer TB 1995, S. 286; GÜnter Benser. Zur Auflösung des NKFD 1945. In: Zeitschrift für Geschichtswissenschaft, 1990, Heft 38, S. 907–914.

273

Резолюция Национального комитета “Свободная Германия”. См.: Freies Deutschland, 3.11.1945.

274

Эта тема была подробно освещена на выставке “Пленники войны. Немецкие военнопленные в Советском Союзе (1941–1956)”, проходившей в Региональном музее г. Нойбранденбурга (31.8.–1.11.2015).