Страница 116 из 144
Эксперимент по восстановлению утраченной книги завершился 30 июля 1951 года. За двадцать три продолжительных сеанса был собран внушительный объем материала. По оценкам Шмитца, у них в руках находились “две основные части рукописи”. Поскольку роман в его первоначальном варианте состоял из трех частей, следовательно, им “удалось извлечь из забытья две трети”. Шмитц считал, что через гипноз “память получила энергичный импульс и что в процессе работы недостающая часть непременно «всплывет» сама собой, как это обыкновенно бывает с воспоминаниями”[121].
Репортаж Quick, первая часть которого благодаря фотографиям передавала гармоничную атмосферу, в какой протекали сеансы, заканчивался выдержкой из отчета Шмитца с описанием самых увлекательных моментов эксперимента. Общий итог, подведенный гипнологом для читателей журнала, звучал так:
Из тысячи подробностей заново рождается утраченная рукопись, проступают забытые структуры и линии повествования. Значит, приложенные усилия оказались не напрасны. Результат превзошел все наши ожидания – тьма расступилась. Как следует из отчета, после возвращения воспоминаний, само собой, окрепла и память. А вместе с ней уверенность в том, что книга переживет второе рождение и станет – а почему бы и нет? – еще лучше и более зрелой, чем раньше[122].
С такими же мыслями вернулся Герлах домой в Браке на Везере и, исполненный воодушевления, с головой окунулся в работу. Увы, надежды на то, что он допишет роман на одном дыхании, не оправдались. И через полгода Герлах вновь обращается к доктору Шмитцу и в письме от 11 января 1952 года просит о поддержке. Он пообещал отправить психиатру новые восстановленные части рукописи, дабы “в конечном итоге удовлетворить недюжинную личную заинтересованность”. Он также просил Шмитца показать журналу готовую первую часть. Герлах и сам еще в октябре послал ее в Quick, хотя и “очень неохотно, поскольку та казалась ему еще довольно сырой”. К сожалению, ответа он так и не получил. Но считал, что дело наверняка продвинется, если подключится Шмитц: “Думаю, будет гораздо эффективнее, если мы насядем на них сами, надеюсь, Вы, как идейный и непосредственный участник затеи, также заинтересованы в судьбе книги, и моя просьба не покажется Вам бестактной”[123].
Это письмо проливает свет на тогдашнее положение дел и говорит о намерениях Герлаха продолжить работу над рукописью (позже, во время последующих разногласий между бывшими партнерами, оно всплывет опять). Герлах, судя по всему, подумывал о том, чтобы снова заинтересовать Quick и заручиться его поддержкой. Именно это он имел в виду, когда обращался в письме к Шмитцу:
В марте-июне я надеюсь закончить вторую часть. И тогда у Quick будет достаточно материала, чтобы решить, готовы ли они вложиться в финансирование второго цикла мюнхенских сеансов. В случае благоприятного исхода мы могли бы – если, конечно, у Вас найдется время – уже в июле начать работу над третьей, бесспорно, самой важной частью (в которой лично для меня остается еще очень много темных мест), а в августе, сентябре и октябре я бы все довершил. Таковы мои планы и проекты. Да благословит судьба наши начинания![124]
Герлах также обратился в Шмитцу с просьбой прислать ему протокол сеансов – для работы это “послужило бы большим подспорьем”. К сожалению, сохранилась только часть записей, на странице 17 они обрываются. Герлах также интересовался выходными данными, адресом поставщика и ценой “портативной печатной машинки” Шмитца, которая ему очень приглянулась. В конце письма он выражал надежду на дальнейшее сотрудничество и уверял, словно обращаясь к самому себе, что роман непременно должен увидеть свет:
Дорогой господин Шмитц, хочу Вас заверить, что со времени нашего сотрудничества я чувствую по-человечески крепкую связь между нами. И обещаю со своей стороны предпринять все возможное, чтобы довести наше общее дело до конца. Материальная выгода волнует меня менее всего, поскольку работа есть, а затраты и потребности мои невелики. Не дает покоя только одна мысль: книга обязательно должна увидеть свет, особенно в наше время, когда за подготовкой к новой войне люди, кажется, вот-вот забудут об ужасах предыдущей[125].
Однако дальнейшего сотрудничества не состоялось. Планы Герлаха закончить рукопись уже в 1952 году потерпели фиаско. На исходе апреля было готово только 90 страниц. Работа над книгой продолжалась еще четыре года. Дочь Герлаха, Доротея Вагнер, во время нашей долгой беседы, а также в обстоятельном письме от 24 июля 2012 года, рассказала о том, как писалась книга в последующие после гипнотерапии годы.
Отец с самого начала привлекал к своей работе других людей. Он слушал чужие рассказы, задавал вопросы и читал другим вслух. С готовностью принимал критику и прислушивался к предложениям… Пока создавалась новая версия романа, никто из семьи не оставался обойденным – участвовали все, отец также сохранял тесные контакты с друзьями и бывшими товарищами по лагерю. Многие нас навещали. Только и было разговоров, что о Сталинграде и о плене. Отец внимательно следил за публикациями на эту тему и изучал все доступные ему свидетельства о войне[126].
Работа над вторым вариантом романа затянулась еще и по другой причине: после одиннадцати лет войны и последовавшего затем плена Герлаху пришлось бороться за свое место в системе образования. Сначала ему предложили стать учителем в берлинской народной школе. С 1951 года семья перебралась в Браке на Нижнем Везере, где Герлах занял должность штудиенрата в гимназии. Он преподавал немецкий язык и латынь в старших классах, оба предмета с так называемым “высоким коэффициентом правки” отнимали много времени как для подготовки к уроку, так и после – для проверки классных работ. И еще он столкнулся с проблемами, с которыми рано или поздно сталкивались все поздние возвращенцы. “Отцу требовалось время, чтобы снова найти себя в семье, – вспоминает дочь Доротея Вагнер. – На роман не оставалось буквально ни минуты, и поэтому он писал в каникулы”[127].
III. Непредвиденный бестселлер
Осенью 1956 года Генрих Герлах наконец передал готовую рукопись в мюнхенское издательство Nymphenburger Verlagshandlung, которое заменило оригинальное название “Прорыв под Сталинградом” на “Армия, которую предали”, более отвечавшее времени. Оно не только лучше звучало, но и перекликалось с мифом о народе-жертве, закрепившемся в 1950-х годах в коллективной памяти. Выход романа был запланирован на осень 1957 года. Удивительный эксперимент, в немецкой литературе до сих пор беспримерный, подошел к счастливому концу. Издательство решило не вкладываться в большую рекламную кампанию, оказалось достаточно даже простого упоминания о беспримерной истории книги и ее воссоздании. Первое издание романа, вышедшее тиражом в 10 тысяч экземпляров, разошлось уже через несколько недель в ноябре 1957 года. Курт Винц, основавший вместе с Бертольдом Шпангенбергом и Герхардом Вейсом в 1946 году издательство, восторженно отзывался о вызванном книгой резонансе:
У нас уже есть твердые договоренности с издательствами в Нью-Йорке, Лондоне, Милане, Стокгольме и Голландии. Ведутся переговоры с Францией, Испанией, Норвегией, Финляндией и Данией. Пришел запрос даже из Польши – впервые за всю историю существования издательства, – попросила отрывок для эфира и восточногерманская радиостанция. Мы никогда не переживали ничего подобного[128].
121
Karl Schmitz. Hypnose und schriftstellerisches Schaffen, Op. cit., S. 88.
122
Ich weiß wieder was war, Op. cit., S. 1131.
123
Письмо Генриха Герлаха доктору Карлу Шмитцу от 11 января 1952 года (Архив ассоциации врачей больничных касс, г. Мюнхен).
124
Там же.
125
Там же.
126
Письмо Доротеи Вагнер Карстену Ганзелю (24 июля 2012 года), C. 4.
127
Там же.
128
Наследие Курта Винца хранится в Литературном архиве города Марбаха, но документов об “Армии, которую предали” Генриха Герлаха там нет. Также нет указаний на переписку Винца и Шпангенберга с Герлахом. Приведенное здесь высказывание Курта Винца взято из интервью с журналом Spiegel. См.: Hypnose. Zurück nach Stalingrad. In: Der Spiegel, 29. Januar 1958, S. 42–43, hier: S. 42.