Букет белых эустом

— Я звонила, но никто трубку не брал.

— Естественно, никто не станет отвечать незнакомому номеру. Вам надо было написать сообщение, а не ехать сразу в Москву.

— Злат, ты заметила, какие конашовцы все прыткие, — произнесла немолодая, словно Ульяны рядом с ними не было.

— Это ты про Андрея? — фыркнула Злата.

— И про него тоже.

Женщины, обсуждая каких-то известных им конашовцев, ушли из прихожей, бросив Ульяне: «Что Вы стоите. Можете идти. Вам всё было сказано».

Ульяна спускалась по широким ступеням мраморного крыльца и чувствовала, как по щекам покатились слёзы. Усталость от бессонной ночи в поезде, потеря самого близкого человека, которого она считала родной мамой, сиротство, неожиданно оказавшееся у неё с рождения, Матвей, целующийся с Викой, отчаяние от своей ненужности — всё было в этих слезах.

— Девушка, Вы хоть иногда не плачете? — перед Ульяной стояла дама, именно дама, а не женщина, и тем более не тётка. Дама, так определила её Ульяна, была в элегантном длинном белом плаще и широкополой, как из фильма, шляпе.

— Я только сейчас расплакалась, — всхлипнула Ульяна.

— Я Вас вижу второй раз, и оба раза Вы в слезах. Вы ведь из Конашова?

— Из Конашова, — подтвердила Ульяна, — сегодня в семь утра в Москву приехала.

— Пензенским ехала?

— Пензенским. Я должна была гувернанткой здесь работать с мальчиком-первоклассником. А они уже другого человека взяли.

— А плакать зачем? Это что единственный первоклассник в стране? — иронично улыбнулась дама. — Деньги на обратный билет есть?

— Остались. Но я обратно не поеду.

— Так Москва понравилась?

— Нет, просто в Конашов не хочу возвращаться.

— Подожди меня у машины, — дама кивнула в сторону припаркованного белого автомобиля, — освобожусь, договорим.

Незнакомка лёгкой походкой взбежала по ступенькам и скрылась за высокой дверью, а Ульяна пошла к белой ауди ждать неизвестно для неё кого и зачем.

ГЛАВА 7. КИРА

Кира припарковалась на гостевой площадке для машин и огляделась. Во дворе почти ничего не изменилось, только дом уже на казался ей таким величественным, как двадцать лет назад. За это время видела и получше. Лестница с перилами каслинского литья теперь не производила впечатление входа во дворец, просто качественная дорогая лестница. По ступенькам спускалась плачущая девушка. Кира вздрогнула: что это ещё за знак судьбы? Эту девчонку она видела осенью в Конашове и запомнила из-за редкого, медового с красным отливом цвета волос, как у покойного Кириного отца. И вот на крыльце федуловского дома опять эта рыжая девчонка, и опять в слезах.

— Девушка, Вы хоть иногда не плачете?

Кира расспрашивала девчушку о причине слёз, но признавалась себе, что таким образом малодушно оттягивает визит в дом Федуловых. После того, случайного, посещения родного Конашова обида, казалось, давным-давно забытая, заявила о себе с новой силой. И Кира решила, чтобы прекратить бесконечно вспоминать, как бежала от позора, неизвестно за что на неё обрушившегося, чтобы не видеть в снах мёртворождённого, непонятно почему чернокожего ребёнка, чтобы прекратить это страдание, надо не пытаться прятаться от воспоминаний, а наоборот, осмыслить то, что с ней случилось девятнадцать лет назад. Надо ещё раз прожить ситуацию, а не прятаться от неё. И будто узнав её решение, судьба тут же направила её в дом Федуловых. Фирму «Цветочная симфония» пригласили оформить особняк к юбилею главы семейства. Конечно, у Киры в штате были флористы-декораторы, но она решила вспомнить былой опыт работы и самой поехать к заказчикам. Если решила не прятать «голову в песок», значит, надо войти ещё раз в тот дом и поговорить с людьми, перекроившими её судьбу.

Всю дорогу Кира размышляла: нужен ли этот эксперимент над собой? Может быть, стоило ещё походить к психологу, помогал же он прежде избегать негативных эмоций. Она несколько раз тормозила машину, решая вернуться, но, уняв волнение, все-таки взяла себя в руки, и автомобиль привез её к дому Андрея Юрьевича Федулова. Кира была уверена, что её узнают, вспомнят события девятнадцатилетней давности и спокойно обсудят то, что тогда произошло. Распустить по Конашову порочащие слухи о ней могла только Елена, она часто ездила с мужем на его родину, постоянно общалась с его родными, даже приятельниц в Конашове завела. Ну, что теперь на эту болтливость обижаться? Возможно, она с кем-то поделилась, что ребёнок родился мёртвым, а остальное молва дописала — и наркотики, и развратные связи. Но Елена разговаривала с врачом, принимавшим роды, и должна что-то знать, что не стала говорить Кире, не стала тогда, девятнадцать лет назад, а сегодня должна рассказать. Так думала Кира, заходя в дом Федулова. Она приготовилась к возгласам изумления, но Злата, встретившая её в холе, вежливо поздоровалась и повела по дому, показывая, где будет проходить торжество. Стало очевидно: Киру не узнали, хотя на её визитке были указаны имя и фамилия.

— Мы разработаем персональный дизайн оформления Вашего праздника. Оформление интерьера живыми цветами — это очень кропотливый процесс, который требует внимательного отношения, — произносила Кира заученные фразы, занося в планшет нужную информацию о предстоящем юбилее.

— Юрочка, что ты тут делаешь? — Злата обратилась к розовощёкому мальчику, сидящему на подоконнике в малой гостиной. — Вы же с Марией Игоревной полчаса назад собирались идти гулять.

— Я не хочу гулять, — ребёнок уставился в окно.

— Ну, начинается, — Злата обречённо вздохнула. — Я сейчас про дедушкин юбилей с тётей поговорю, и ты мне расскажешь, что теперь у тебя случилось.

Они перешли в большую гостиную, Кира выясняла, каким образом будут стоять столы, но Злата её перебила: «Минутку подождите» и набрала номер на мобильном:

— Мария Игоревна, почему Юра не гуляет, а сидит в гостиной на первом этаже? Да уж пожалуйста! — потом пояснила Кире: — С поздними детьми всегда хлопотно, они и огромная радость, и огромная проблема.

Кира понимающе кивнула, хотя детская тема была для неё закрыта. После кесарева, проведённого в дорогой закрытой клинике, куда её определила Елена Федулова, возможность повторных родов была исключена. Редкий случай при хирургическом варианте родов, говорили врачи, но возможность повторной беременности снижена, надо лечиться, надо серьёзно заниматься этой проблемой. Но Кира серьёзно этим заниматься не собиралась: их отношения с Георгием детей не подразумевали, а темп её жизни и вовсе не допускал длительных остановок.

Подписав все необходимые бумаги на оказание услуг флористов, Кира завершила первый после многолетнего перерыва визит к Федуловым. Хотя переговорить о прошлом не удалось, но Кира была собой довольна: держалась спокойно, не нервничала, не устроила истерики, как осенью в конашовской автомастерской. «Кто молодец? Я молодец!» — мысленно похвалила себя Кира. Странно, что Злата её не узнала. Хотя, удивляться особо нечему — Елена узнала бы сразу, а Злата как была дурой с памятью аквариумной рыбки, так дурой и осталась. Даже двадцать лет назад, как ни была Кира восхищена семьёй любимого человека, но то, что у Златы мозги в район задницы переместились, и тогда видела. Впрочем, своими весёлыми мозгами Злата догадалась не только старшего Андреем (наверное, уже университет закончил) в честь отчима назвать, но и младшего Юрием — именем сегодня непопулярным, зато в честь отца Андрея Юрьевича. И похоже перебралась в дом отчима вместе с наследниками. Двадцать лет назад только наездами бывала. Интересно, а у Кирилла дети появились или никто семье Златы конкуренции на наследство не составляет? При мысли о Кирилле на душе стало пасмурно, за столько лет равнодушно думать о нём у Киры не получалось.

Возле машины стояла рыжеволосая девочка. Кира про неё уже забыла, зачем надо было её оставлять? Может, то, что уехала из Конашова пензенским поездом, как Кира когда-то, заставило на минуту посмотреть на девчонку повнимательнее? Ладно, чего теперь про это думать — надо подвезти девочку до ближайшей станции метро, раз ждать заставила.