Вкусная

Адам прошел мимо и уселся на матрас. С их последней встречи ничего в интерьере не изменилось: матрас, телевизор и столик.

— Так ты купил эту квартиру? — поинтересовалась она, чтобы снять напряжение.

— Нет, я её снял. На покупку у меня сейчас нет денег, — честно признался он.

— Почему ты поссорился с родителями?

— По той же причине.

Естественно, Мари ничего не поняла, поэтому уставилась на него с немым вопросом.

— Всё тебе надо, — проворчал он, — они просто не одобрили мою идею с клубом, и мы крупно поссорились на почве разногласия в интересах.

— Я даже не знала, что ты умеешь красиво говорить о грустном.

Адам рассмеялся, разведя в руки в стороны, как бы говоря, что в нем много скрытых талантов. Она сочувственно улыбнулась ему, немного расслабившись. Даже отошла от стены и присела на другой краешек матраса. Он оказался очень мягким.

— Девушки, наверное, в восторге, — издевательски произнесла Мари, устраиваясь.

— Ты и скажи, ты здесь первая девушка.

— Сдаешь позиции, Дарбинян! — подколола его она, не обращая внимания на ликование где — то внутри себя.

— Марианна, — вдруг серьёзно позвал он. — Авет сегодня приходил ко мне. Это ты ему сказала мой новый адрес?

— Господи, зачем так резко переводить тему! — попыталась увильнуть девушка.

Он понял её тактику, поэтому просто молча приподнял бровь в ожидании ответа.

— Ладно — ладно, сдаюсь. Да, сказала. Рассказала ему, что происходило всё это время. Намекнула, что поцелуй был, скорее, моей инициативой…

Находиться рядом с ним становилось для неё всё труднее и труднее. Ситуация казалась абсурдной, какой — то неестественной. И тема, которую они выбрали, была очень скользкой.

Он перевел взгляд на её губы и задержался там дольше положенного, вызывая в ней трепет.

— Зря ты ему солгала, Марианна.

Её бросило в дрожь от этого заявления.

— Я никогда не лгу, — попыталась оправдаться девушка.

— Всё когда — то случается впервые.

Она взорвалась после этой фразы и вскочила. Ей всё казалось двусмысленным, на что он намекает!

— Если ты закончил, я хочу уйти! Открой дверь!

Мари понимала, как глупо выглядит сейчас в его глазах: пришла сама, а ведет себя так, будто это он виноват во всем происходящем.

— Я просто хотел сказать тебе спасибо. Искренне. А ты ведешь себя как истеричка. Очкарик, ты уверена, что тебе стоило уходить с работы? Ты стала какой — то психованной. Даже больше, чем раньше.

— Сам ты психованный. Запер меня тут и еще переводит стрелки в мою сторону! — схватив куртку со столика, Мари решительно двинулась к двери.

Он пошел следом и достал ключ.

— Знаешь, ты не первый раз убегаешь от меня. Я даже подозреваю, что небезразличен тебе. Вдруг ты меня любишь?

Может, он и шутил, но его слова ранили её прямо в цель. Она растерянно уставилась на него, выдавая себя с головой.

— Не смотри на меня так, я могу и не сдержаться… — только и сказал он, накрывая её губы.

Мари выронила вещи и прижалась к нему, обвив руками талию Адама. Его слова явно не вязались с действиями… Он и вовсе не пытался сдержать себя. Их поцелуй обрел нотки странности, доводя девушку до исступления. Всё опять смешалось, казалось волшебным. Её пальцы ощущали тепло его кожи, заставляя сердце подпрыгивать от какого — то нового чувства.

Адам своим весом придавил Мари к двери. Затем оторвался от неё и осторожно снял очки с её лица.

— Линзы…тебе нужны линзы.

У девушки не было возможности ему ответить. Он вновь приник к ней, но на этот раз с жадностью, с какой — то ненасытностью. Между ними проходили один заряд за другим, напряжение достигло своего предела, и когда Адам вдруг резко отстранился, Мари даже не поняла, что происходит.

— Лучше уходи, как бы нам потом не пожалеть…

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — непонимающе переспросила она.

Он удивился её вопросу.

— Не имеет значения, чего хочу я. То, что мы сейчас делаем, тебя далеко не красит.

Сначала она обиделась и с яростью оттолкнула его от себя, а потом поняла, что он пытался её не оскорбить, а защитить, чтобы потом не было сожалений.

Мари облизала пересохшие губы. Реакция Адама на это простое движение заставила её вздрогнуть от некого возбуждения.

Она, наверное, всё решила для себя уже давно… Еще раньше, чем Лилит высказала эту мысль вслух…

— Мне не хочется уходить…не сейчас, Адам. Я хочу остаться здесь…с тобой.

Это было даже больше, чем «я люблю тебя». И если он сейчас возьмет на себя эту ответственность, Мари поймет, что тоже небезразлична ему…

Он не колебался ни секунды. Одним сильным движением руки притянул её к себе. Все мысли вылетели из головы. Назад пути уже нет. Да и другого исхода не могло быть. Это человек, которого она любит. Никому, кроме него, она принадлежать не хотела.

Осыпая её поцелуями, Адам довел Мари до гостиной и осторожно опустился вместе с ней на матрас. Его руки оказались очень нежными, и девушка приходила в восторг от каждого его прикосновения… Она даже не поняла, как он смог раздеть её, не отрываясь от поцелуя. Сказывается опыт, видимо.

— Господи, какая же ты вкусная… — простонал он.

Мари мало понимала, о чем он говорит. Она не была способна что — либо соображать. Он приподнялся и стал снимать джинсы. Девушка непроизвольно зажмурилась. Кажется, Адам истолковал это по — своему, потому что через мгновение яркий свет погас, вместо него комната наполнилась мягким сиянием мелких лампочек на ближайшей стене. Воцарившийся полумрак ей очень нравился. Обстановка стала более…чувственной.

— Ты же понимаешь, что потом будет поздно жалеть… — вдруг прошептал он ей в самые губы.

Нотки его низкого голоса пробирали её до самой дрожи. Мари обняла его и тихо произнесла:

— Адам…не надо всего этого, не надо лишних слов…

И он повиновался. Исследовал её тело миллионами прикосновений и поцелуев, дарил наслаждение, о котором она и подумать бы не могла. Заставлял раскрыться с какой — то новой стороны, познавать себя изнутри, не боясь никаких желаний. Мари и представить себе не могла бы, что в ней столько страсти… Она просто обезумела в его руках, извиваясь и шепча какие — то слова, идущие из самых глубин души.

Девушка не оставалась перед ним в долгу, осыпая поцелуями плечи и лицо любимого… Каждый раз, прикасаясь к нему, она чувствовала, как рассыпается на тысячи осколков. Щемящее чувство нежности охватило всё её существо. Кто бы знал, что они способны быть единым целым…что могут так чувствовать друг друга…

Когда Адам навис над ней и приблизился к её губам, пробормотав что — то, Мари крепко прижалась к нему, словно давая понять, что готова…

Но в следующее мгновение зажмурилась от резкой боли и вся напряглась. Это было настолько невыносимо, что она неосознанно начала колотить его кулаками:

— Мне больно! Оставь меня!

Это чудовищное ощущение, что её разрезают изнутри, приводило в ужас. Она продолжала бить Адама. И с каждым ударом становилось всё труднее дышать.

— Тише — тише…

— Ты идиот! Слезь с меня!

Мари перешла на крик, сама не понимая, что своими необдуманными действиями делает только хуже. Слезы сами собой катились по щекам, хотелось быстрее убрать его из себя, зажаться куда — нибудь, чтобы эта режущая боль ушла… Она и предположить не могла, что всё будет так.

— Слезь с меня, я сказала! Ты специально это делаешь?! — Мари врезала ему по щеке.

Адам одним жестким движением пресек её дикие вопли и заставил посмотреть себе в глаза:

— Успокойся! Ты делаешь только хуже! Потерпи несколько минут! Станет легче! Если сейчас всё прекратить — будет еще больнее. Пожалуйста, Мари…

Она не хотела слушать, не могла терпеть, хотела прекратить эту пытку, поэтому снова попыталась оттолкнуть его.

— Ты врешь, Дарбинян! — прокричала она, срываясь на рыдания.

— Пожалуйста, поверь… — он прижал её к себе и начал шептать ласковые слова, деликатно пытаясь помочь.