Страница 49 из 50
Сердце мое забилось в груди очень быстро – от волнения и даже страха за те слова, ради которых я и затеял текущий разговор. Наконец, решившись, я начал, пусть и немного издалека:
– Ни Рязань, ни Муром в одиночку не выстоят.
Юрий Ингваревич согласно кивнул, после чего вполне спокойно ответил:
– Что же, мы всегда сможем вновь позвать на помощь рать Юрия Всеволодовича.
Однако я вновь отрицательно покачал головой:
– Нет, княже, просто не успеем. Татары отступят в Булгар, там они перезимуют. А в следующий раз – может, и этим летом – они смогут ударить вновь. И со стороны Рязани, и со стороны Мурома, а может, и с обеих сторон… А сколько времени князь Владимира сможет держать свои дружины на юге? И что будет, если татарва пойдет от Нижнего Новгорода уже на его вотчину?
Князь с легким, пока еще только зарождающимся раздражением спросил:
– Что ты предлагаешь, Егор?
В этот раз я ответил, чуть задержав дыхание, словно нырнув в ледяную прорубь:
– Присягнуть великому князю Владимира.
Сзади справа раздался приглушенный возглас Коловрата, на который, впрочем, я не обратил уже никакого внимания:
– Присягнуть ему, признать его старшинство, назвать земли Рязани младшей вотчиной Юрия Всеволодовича. Собирать ежегодный оброк в его пользу – взамен за защиту. Пусть князь разместит и в Рязани, и в Муроме хотя бы небольшие дружины и обязуется прислать помощь, как только мы выведаем о выступлении поганых в поход. И наоборот, как только ему потребуется помощь, ты, княже, будешь обязан собрать дружину ему в помощь.
Юрий Ингваревич ошарашенно замер. Мне показалось, что он тут же разразится гневной отповедью! Однако, подавив в себе этот порыв, после недолгого молчания он с нехорошей усмешкой спросил:
– Так, значит, ты предлагаешь мне отказаться от княжества в обмен на горстку владимирских воев, что нам пришлют, да еще и обяжут кормить?!
Я поспешно возразил:
– Нет!!! Нет, княже. Я не закончил… Ни поодиночке, ни в союзе Владимир и Рязань с татарами не сладят. Только то, что расчет Субэдэя награбить необходимое количество продовольствия и корма для скотины на нашей земле не оправдался, вынудило поганых отступить. Ну и то, что мы их обманули о приближающейся помощи Чернигова и свежих ратях Владимира, а когда обман раскрылся, разжиться едой в Пронске ворогу уже не удалось, и возвращаться под стены Рязани они не стали именно из-за проблем со снабжением… Однако повторюсь: ни поодиночке, ни даже вместе лишь двум нашим княжествам не выстоять. Да всей разрозненной Руси не выстоять под напором поганых! А значит, ей пришла пора сплотиться. Сплотиться вокруг самого сильного из всех князей, возвысить его – возможно, как базилевса, на ромейский манер. И твой пример, княже, станет самым первым, самым показательным и важным! За тобой последуют Ярослав Всеволодович и наследник его княжич Александр. И тогда в царство Русское вольется уже и Новгород… А за ним и ослабевший Полоцк. И Смоленск, коему угрожают литовцы, и Чернигов, в котором сейчас нет даже собственного князя… А объединив силы, мы отобьемся уже не только от татар, но и от литовцев, и от угрожающих Новгороду псов-рыцарей, и от свеев… При этом ты, княже, не перестанешь править своей землей, и внук твой также станет князем рязанским. Но все существующие ныне княжества станут единым целым – как герцогства в королевстве франков, если угодно.
После крошечной паузы я добавил:
– Зато мы всегда сможем объединить рати под единым началом, и не будет так, как на Калке, когда из-за отсутствия единства татары разбили князей по очереди, поодиночке… Не будет также, чтобы кто-то из князей согласился оказать помощь, а кто-то в ней отказал, как отказал тебе в час опасности Михаил Черниговский… В сущности, княже, именно сейчас решается вопрос не власти, уважения и старшинства на Руси – сейчас решается вопрос нашего общего выживания.
Юрий Ингваревич всерьез задумался над моими последними словами, и я решил ковать железо, пока горячо:
– Есть и еще одна причина, по которой выбор Юрия Всеволодовича, как единого для всех князей базилевса, наиболее предпочтителен.
Выдержав небольшую паузу, пристально наблюдая при этом за реакцией князя (слушает меня внимательно, с интересом!), я продолжил:
– Всеволод Большое Гнездо был женат на ясской царевне. Однако же после поражения Джэбэ и Субэдэя и гибели музтазхира Хаса ясское царство распалось на лоскутки, кровно враждующие друг с другом… Они будут враждовать и впредь, пока поганые не разобьют ясов по очереди, завоевав всю землю их целиком, или же пока не объявится пусть и дальний родственник последнего музтазхира, царя ясов… Пока не объявится он во главе хотя бы небольшой, но крепкой дружины, что сможет тягаться с любым из отрядов местных вождей, и защитит претендента на престол. Защитит, пока тот не превратится в настоящее знамя – знамя, вокруг которого объединятся все желающие мира и благоденствия своей земле, все лучшие и мудрые мужи…
Короткий перерыв, чтобы прочистить севшее горло, и я вновь продолжаю:
– Так вот, младший сын Юрия Всеволодовича Владимир или же средний Мстислав – один из них мог бы стать музтазхиром ясов по праву крови! Стать музтазхиром – и оттянуть часть сил поганых на себя… Татары ведь в любом случае явятся за ясами – и разобьют их, потому как те утратили единство и оттого уязвимы. Разобьют их и пополнят свои ряды храбрыми ясскими воями, их тяжелыми, бронированными всадниками… А потому, если мы не хотим драться с ясами на своей земле, нужно поспешить упредить удар монголов.
Вновь прервав свою речь на короткое мгновение, я продолжил:
– Кроме того, новый музтазхир мог бы найти себе союзников в лице касогов. У них сильное войско, и им также придется сражаться против татар. Наконец, поганые еще не до конца покорили Грузию, и коли грузинской царице Русудан поможет объединенная рать ясов, касогов да русичей под началом Мстислава или Владимира, то и грузины смогут дать поганым отпор, освободить свою землю… Таким образом, татары будут вынуждены или распылять силы, пытаясь преуспеть против потомков Всеволода Большое Гнездо и на юге и на севере, или же ударят всей силой в одной точке. Но ведь тогда мы сможем помочь друг другу! По крайней мере летом, когда по Дону можно отправить судовые рати, способные отбиться от нехристей на реке…
Закончив наконец говорить, я замолчал, с трудом переведя дух. Кажется, столь длинных монологов мне не доводилось вести даже в прошлой жизни! Какое-то время помолчал и князь, как видно, впавший в глубокие раздумья, и я решил-таки подтолкнуть его в нужном направлении:
– Княже, подумай также и о том, что Юрию Всеволодовичу ты скажешь все это глаза в глаза, не упоминая меня. Только представь себе, какова будет благодарность будущего базилевса первому из князей, кто признает его старшим над собой и кто предложит саму мысль о создании единого Русского царства!
Юрий Ингваревич невольно, пусть и невесело усмехнулся, после чего примирительно произнес:
– Хорошо, Егор, я подумаю над твоим предложением.
Сразу не согласился, держит марку! Но прозвучало вполне спокойно, и под «подумаю», как кажется, легко расслышать «я согласен».
Кинув быстрый взгляд на Коловрата, имеющего несколько потрясенный вид (упросив боярина подтвердить мои слова насчет видений, я уже просто не успел разложить ему суть моей задумки), я вновь посмотрел на князя, с некоторым недоумением поднявшего на меня глаза.
– Ты еще что-то хочешь сказать, Егор?
И вот вновь ощущение, что я ныряю в прорубь!
– Княже, сестра Михаила Всеволодовича Пронского Ростислава Всеволодовна… Сейчас она твоя почетная гостья, и ты обещал сосватать ее за меня.
Юрий Всеволодович лишь лукаво улыбнулся в ответ, и я тут же напрягся, предположив, что князь решит теперь устроить единственной наследнице удельного Пронского княжества лучшую партию, выгодную прежде всего для себя. Однако мгновение спустя его лукавая улыбка стала искренней и радушной: