Страница 20 из 37
— Сами адскую жизнь придумываем? — даже остановилась я. — Хочешь сказать, это я виновата, что у меня такая мрачная реальность?
— Да не виновата, а несешь ответственность, — поправил чертенок. — Кто ж тебе виноват что ты хорошее не замечаешь, а плохое запоминаешь, думаешь о нем постоянно? Если о плохом думать, вот тебе и личный персональный ад!
— А если о хорошем — то будет личный персональный рай? — недоверчиво спросила я.
— А ты проверь, — миролюбиво посоветовал мой провожатый. — С торбой своей разговаривать будешь?
— Не с торбой, а с Сумой Переметной, — поправила я. — Буду, а как же. Эй, мудрость народная! Научи уму, переметнись в суму!
● Черт приходит когда его зовут.
● Не бывает плохих мест, бывают плохие мысли.
● Коллективное сознание — страшная сила!
— Никогда не буду собирать слухи! — пообещала я. — А тем более — передавать. И никаких гиблых мест создавать не намерена!
— Угу. Верю. Это ты правильно решила, — одобрил чертик и притормозил. — Все! Пришли. Море Обид!
Я глянула — и обомлела. Впереди простиралось море. Но какое море! Серое, мрачное, мутное, с грозными волнами, оставляющими на кромке прибоя грязную пену.
— Кошмар! — вырвалось у меня.
— Вот так и выглядят обиды, когда их много, — проинформировал чертенок. — Представляешь, что у тебя внутри творится?
Я представила и содрогнулась. Если у меня такое внутри, то осталось только лечь и умереть. А обид у меня было много, ой, много...
— И что мне с этим делать? — в ужасе спросила я.
— Чистить, наверное, — пожал плечами чертенок. — Сама загадила — сама и разбирайся.
— Я тебе что, «Гринпис»? — горестно спросила я. — Ну хоть бы глазком посмотреть на человека, которому удалось с этим справиться!
— Сейчас посмотришь, — пообещал чертенок, из-под руки вглядываясь в даль. — Там лодка!
— Где, где? — Мне очень хотелось посмотреть на самоубийцу, который рискнул сунуться в это жуткое море.
Чертенок не ошибся: это действительно была лодка. Теперь и я ее хорошо видела.
Лодка выглядела так, словно ее потрепала буря, обкусали морские чудовища и обстрелял пиратский фрегат. Видимо, ей досталось не на шутку. В лодке кто-то суетился, вычерпывая воду ведром и выливая за борт. Метрах в десяти от берега лодка угрожающе заскрипела и начала оседать, а потом и вовсе рассыпалась.
— Он утонет! — вскрикнула я. — Надо что-то делать!
— Я плавать не умею, — сообщил чертенок. — А ты?
— Да ну тебя! — рявкнула я и отважно кинулась на помощь утопающему.
И сразу на меня волнами накатили обиды. Они мигом сбили меня с ног, закрутили, сдавили грудь. Я хлебнула — и закашлялась. Обиды были такие горькие, что у меня сразу перехватило горло.
Наверное, я бы просто захлебнулась и утонула в Море Обид, если бы не подоспел утопающий, который подхватил меня и вытянул на берег.
— Ну разве можно вот так, без подготовки, в Море Обид соваться? — укорил меня он. — Дыши, дыши!
— Я же думала, вы тонете, — пискнула я. — Я не знала, что оно такое коварное...
— Еще бы не коварное! Что еще от обид ожидать? — говорил бывший утопающий, перекинув меня через коленку вниз головой. Я закашлялась, и из меня вылилось с литр соленых слез и горьких обид. — Ну все, поднимайся. Будешь жить!
Я наконец-то увидела моего спасителя. Это была девушка, вернее, молодая женщина — примерно моего возраста. У нее были выгоревшие на солнце волосы, покрытое ровным морским загаром лицо, твердый взгляд и открытая улыбка.
— Ну, привет! С возвращением, — с удовольствием сказала она.
— Э-э-э-э... Спасибо, — растерялась я. — Ты имеешь в виду, что я с того света вернулась? Но я вроде не...
— Да нет! — засмеялась она. — Это меня с возвращением! Я все-таки доплыла. Я пересекла Море Обид. Я сделала это!!! Эх, Аська, молодец! Ася — это я, если что.
— Ты пересекла Море Обид? На лодке? А что случилось? Кораблекрушение, да?
— Еще какое! — весело сказала она. — Такие приключения! На целый сериал хватит. Наверное, книгу напишу.
— Ой! Ты — писатель? — Я смотрела на нее во все глаза.
— Теперь — буду, — уверенно сказала она, и я ей сразу поверила: Ася, похоже, слов на ветер не бросала и ей явно было что поведать миру.
— Девушки, девушки, идите сюда, — объявился и заюлил мой чертенок. Вид у него был слегка виноватый — наверное, переживал, что бросил меня в беде. Но я твердо решила не обижаться — во рту все еще было горько и противно. — Я тут, за дюной, костерок сообразил! Погрейтесь, обсушитесь!
...Вскоре мы сидели у разведенного чертенком костерка и обсыхали.
— Ну ты отважная! — одобрительно посматривая на меня, похвалила Ася. — Это ж надо — вот так взять и броситься на помощь, о себе не подумав!
— Вообще-то я страшная трусиха, — призналась я. — Сама не знаю, как получилось. Но мне показалось, что ты тонешь! По доброй воле я бы к Морю Обид и близко не подошла.
— Я тебя понимаю. Сама была такая, — кивнула Ася. — Только знаешь, когда жить захочешь — выбор небогатый: или прозябать на Кладбище Разбитых Кораблей, или рискнуть и попробовать добраться до Большой Земли. Я рискнула, и вот смотри-ка — получилось, доплыла.
— А что за Кладбище Разбитых Кораблей? — встрял в разговор любопытный чертенок. — Я и не слышал о таком!
— Немудрено, — усмехнулась Ася. — Это же из моей сказки, не из вашей!
— Расскажи, пожалуйста! — попросила я. — Я тут сказками вдруг увлеклась...
— Ага, расскажи, — поддержал чертенок. — Я же заядлый сказочник, мне для коллекции!
— Да за милую душу, — кивнула Ася. — Мне и самой хочется все вспомнить...
Сказка восьмая
КЛАДБИЩЕ РАЗБИТЫХ КОРАБЛЕЙ
Житейское море похоже на все моря на свете. Одни денечки в нем солнечные и теплые, другие — с нахмурившимися тучами и промозглым ветром. Бывают в нем и штиль, и волнение, и бури, и разрушительные ураганы... Встречаются подводные течения, рифы, мели, водовороты. Ждут корабли тихие гавани, шумные порты и чудесные острова. В общем, море как море. И иногда в нем происходят кораблекрушения. Обломки кораблей течением сносит в одно место, которое на карте Житейского моря так и обозначено: «Кладбище Разбитых Кораблей»...
Они выбрались из воды почти одновременно — две женщины. Одна совсем молодая, другая постарше. Заползли повыше, цепляясь за обломки мачт и куски железа, которые в изобилии присутствуют на Кладбище Разбитых Кораблей, и упали без сил, безнадежно наблюдая, как волны прибивают к берегу новые обломки. Обломки их кораблей.
— Все. Конец, — мрачно проговорила одна, глядя на мокрую тряпку, которую полоскали волны. Совсем недавно она была ее флагом.
— Вот ведь черт! Опять вляпалась, — ругнулась другая.
— Эй, подруги! С прибытием, что ли? — окликнул их кто-то.
Они обернулись — с горы спрессованного хлама на них насмешливо глядела женщина, похожая на призрак. Бесцветная, почти бесплотная, ветер трепал ее тусклые волосы и блеклое платье.
— Да ладно, не сомневайтесь, я и есть фактически призрак. Призрак Несбывшихся Надежд. В прошлой жизни так и звали — Надежда, — проинформировала она. — Сейчас тут кем-то вроде кладбищенского смотрителя. Новичков в курс ввожу.
— Кладбищенского? Мы что, погибли? — хрипло спросила старшая.
— Да нет пока, — хохотнула Надежда. — Но можете. Это как себя поведете.
— А как надо? — спросила молодая.
— А я откуда знаю? — удивилась Надежда. — Тут каждый сам за себя решает. Если сумели раздолбать свой корабль, так и что дальше делать — вам решать.
— А где мы? — вновь спросила старшая.
— На Кладбище Разбитых Кораблей. Сюда прибивает тех, чьим посудинкам все, хана. Жить здесь можно, хотя и недолго. Воды, еды мало. Слезы пьем, горем заедаем. Развлечений вообще никаких. И жизни никакой. Только обломки надежд и обрывки воспоминаний. Хотите — стройте себе лодку, и в путь. Глядишь, повезет — доплывете до материка или острова. Или по дороге большой корабль подберет. Не хотите — тут обустраивайтесь, стройматериала завались. И так жить можно.