Земля

— Конечно, слышал. Ты прав, Уча, негоже доброе дело откладывать.

— Негоже, товарищ Андро.

— Вот за тем и торопимся мы на совещание. Надо побыстрее приниматься за головной канал. Правда, некоторые меня не поддерживают, — как ровне жаловался Уче главный инженер. В голосе его слышалась невольная досада, и Андро неловко замолчал.

— А вы не слушайтесь этих некоторых, — подбодрил его Уча.

— Ну что ж, постараюсь, — засмеялся Андро Гангия, и голос его повеселел. — Если получится, конечно.

— У вас получится, товарищ Андро, — простодушно сказал Уча. — Доброму делу и ветер попутный.

— Что-то не похож на попутный этот ветер.

Ветер подул с новой силой. Деревья и кусты покорно жались к земле, а земля, казалось, поднималась им навстречу. Пыль и песок били по стеклам машины. Фары едва освещали дорогу. Андро вел машину почти наугад.

— Фу ты, черт! — вдруг ругнулся Андро. — Кажется, меня лихорадит.

Главного инженера лихорадило раз в неделю, а иногда и в две, как это вообще свойственно колхидской лихорадке. Он никак не мог предвидеть, когда это с ним случится, — настырная и непрошеная гостья могла свалиться как снег на голову, когда ей заблагорассудится. Перед ней были бессильны и хинин, и уколы.

— Нашла тоже время, — недовольно пробурчал Андро. — И так всегда, будь она неладна.

— Пересядьте, Андрей Николаевич, машину Важа поведет, — попросила Серова.

— Э, нет! До сих пор ей не удавалось меня на колени поставить, — упрямо наклонил голову к рулю Андро. — Мы знаете сколько лет боремся... И ничего, держусь пока что. — Ему вдруг сделалось холодно, и он застегнул пиджак на все пуговицы.

До самого Поти никто больше не вымолвил ни слова. Ни Серова, ни Уча не решались нарушить молчание. Они с тревогой, исподтишка наблюдали, как немилосердно трясет Андро, каким нечеловеческим усилием воли смиряет он жестокие приступы болезни. Лишь раз, когда затихли порывы ветра, разжал зубы главный инженер.

— В горах уже ливень, — с трудом проговорил он.

Уча не сводил с Андро печальных глаз. Невыносимо было видеть, как у Гангия мелко дрожат плечи и руки. Липкий холодный пот струился по его лицу и стекал на щеголеватый пиджак. При въезде в город Андро неожиданно запел, но слов было не разобрать.

— Так, значит, Александре Саджая. Так, — проговорил он, закончив пение. — Ну что, едем прямо в загс?! — повернул он к Серовой разгоряченное лицо. — Не откладывать же свадьбы из-за этой чертовой лихорадки?

— Нет. Из-за меня, — сказал Важа Джапаридзе.

— Как прикажешь тебя понимать?! — резко затормозил Андро.

— Ни в какой загс я не ходок, — Важа старался не смотреть на Андро.

— Что-о-о? — рассвирепел Андро, и лицо его покрылось багровыми пятнами.

Серова вздрогнула, как от пощечины.

Уча Шамугия никак не мог взять в толк, что могло заставить Важу отказаться от своей невесты на самом пороге загса. И еще его поразило, как холодно и отчужденно говорит Важа Джапаридзе с человеком, которому страна доверила такое огромное дело, с человеком, которого так жестоко треплет лихорадка. Что же такого могло случиться, что? Какое оскорбление для главного инженера, но еще больше для невесты!

— Важа, — как можно спокойней сказал Андро Гангия, — ты не отдаешь себе отчета в своем поступке, слышишь? Ты не ведаешь, что творишь.

— Именно потому я так и поступаю, что ведаю, — отрезал Важа.

— Это же... — не находил слов Андро Гангия. — И неужели все это из-за того, что Галина Аркадьевна поддерживает мои поправки?

— Именно так, — жестко подтвердил Важа.

— Но скажи на милость, в какой связи находятся мои поправки с вашей свадьбой?!

— В самой непосредственной.

— Важа, неужели ты серьезно говоришь это?

— Абсолютно серьезно.

— Андрей Николаевич, — еле выдавила из себя Серова, — прошу вас, ради бога, не говорите об этом больше. Поедем прямо в управление. Я по дороге сменю платье.

— Нет, это невозможно. Важа потерял рассудок. Он...

Начальник управления «Колхидстроя» Тариел Карда, сухощавый, щуплый, пожилой мужчина с живыми глазами, высоким лбом и загорелым лицом, стоял у рабочего стола в своем кабинете. К его столу, образуя букву «Т», примыкал другой стол, за которым сидели начальники строительств различных объектов, гидрологи, топографы, геологи, начальники отделов управления.

Кроме них в кабинете теснились прорабы, десятники, механизаторы, путейцы, мостовики, плановики, экономисты, технологи, рабочие. Казалось, и яблоку негде было упасть. Никогда еще не собиралось столько народу в небольшом кабинете начальника управления.

Работники аппарата управления, отутюженные и чистенькие, резко выделялись среди приезжих — запыленных, с болотной грязью на сапогах, почерневших на солнце и выдубленных соленым морским ветром.

Справа от Тариела Карда сидели парторг стройки Коча Коршия и начальник «Главводхоза» Васильев, слева — главный инженер Андро Гангия, ослабевший от малярии, но державшийся так, что никто, кроме Серовой и Учи Шамугия, этого не замечал.

Уча, которого привез сюда Андро Гангия, примостился в уголочке, у окна.

На противоположном конце стола сидели Важа Джапаридзе и начальник Чаладидского участка Спиридон Гуния.

Галина Аркадьевна пристроилась прямо на подоконнике, недалеко от Учи, и обмахивала лицо сложенной вдвое газетой. Свадебный наряд она сменила на рабочую одежду...

Сегодня Андро Гангия поднялся ни свет ни заря, умылся и надел свой лучший костюм. Этот костюм он носил лишь по большим праздникам, да и то не всегда. В обычные же дни он одевался просто, но со вкусом.

Да, сегодня был особенный день в его жизни: окончательно решался вопрос о коренном изменении генплана по осушению колхидских болот. С первого своего дня на стройке Андро настоятельно требовал объединения двух участков — Чаладидского и Ланчхутского, занимавших площадь в двести двадцать тысяч гектаров, в один Чаладидский, расположенный на правом берегу Риони. По предложению Андро Гангия в первую очередь необходимо было осушить именно этот участок, передать его на освоение и лишь затем переместить фронт работ на Ланчхутский участок, который по генплану создавался одновременно с Чаладидским. Начальником Ланчхутского участка был Важа Джапаридзе.

И вот теперь на совещании решался вопрос об ускоренном осушении Колхидской низменности. Именно сегодня должна была осуществиться давняя задумка Андро Гангия. Поэтому он и надел свой парадный костюм.

Впрочем, для этого была и еще одна причина: свадьба Важи Джапаридзе и Галины Аркадьевны. На этой свадьбе Андро Гангия отводилась роль посаженого отца. Еще вчера купил он цветов и собственноручно составил такой красивый букет, что даже известная на весь город цветочница Вардико Какулия пришла в неописуемый восторг.

Андро Гангия должен был привезти Галину Аркадьевну и Важу на своей машине в Поти, где они собирались расписаться, а затем сыграть скромную свадьбу в семье Важиной тети — Русудан Герсамия.

И с регистрацией и со свадьбой жених с невестой должны были успеть до вечера, чтобы вовремя поспеть на совещание у начальника управления. Строительная текучка отнимала все их время, не оставляя ни минуты на личную жизнь.

Важа Джапаридзе не разделял поправки Андро Гангия: работы на Ланчхутском участке, которому было отдано столько сил, откладывались бы на неопределенный срок. А Галина Аркадьевна была среди самых рьяных приверженцев проекта Андро Гангия. Поэтому от разговоров на эту тему и Серова, и Джапаридзе старательно уклонялись. Впрочем, в глубине души Важа надеялся, что поправки главного инженера не найдут поддержки «наверху», и потому не очень-то волновался.

После окончания гидротехнического факультета Московского института водного хозяйства имени Вильямса Галине Серовой предложили остаться в аспирантуре, но она неожиданно отказалась: какой, мол, из меня получится в кабинетной тиши ученый-гидролог, если я хотя бы два-три года не поработаю на осушении болот. Тогда ей предложили поехать в Архангельск или в Полесье. Но заведующий кафедрой, известный ирригатор профессор Брудасов, посоветовал ей поработать на колхидской стройке. Профессор Брудасов, консультировавший проектирование колхидской системы, так красочно расписал своей студентке прошлое, настоящее и будущее Колхиды, что Галина, не долго думая, согласилась. Как могло случиться, думала она, что некогда богатейшие города и веси знаменитой Колхиды оказались в плену гиблой трясины, а непроходимые джунгли вытеснили цветущие плантации и сады? Куда исчезла высочайшая цивилизация, словно магнит притягивавшая к себе древних греков? И Галина Серова оставила Москву, друзей, товарищей, учителей и родных, оставила все, чтобы работать на больной земле Колхиды, жаждущей выздоровления.