Страница 82 из 89
Он рассказывает, что живет у себя, выходит раз в неделю для моциона и главным образом когда стемнеет. В доме — в этом он уверен — никто его не выдаст. Присманова сходит за „арийку“, как и их сыновья. Он сидит дома и ждет, когда все кончится. Мне делается ужасно беспокойно за него, но сам он очень спокоен и повторяет, что ничего не боится.
— Меня святая Тереза охраняет.
Я страшно рассердилась:
— Ни святая Тереза, ни святая Матрена еще никого не от чего не охранили. Может быть облава на улице, и тогда вы пропали.
Но он совершенно уверен, что уцелеет. Мы обнимаем друг друга на прощание» (Берберова, с. 496). Судьба, действительно, хранила поэта: см. в очерке Г. Газданова, рассказывающем о том, что во время немецкой оккупации Парижа Гингера «приходили арестовывать четыре раза — и каждый раз совершенно случайно его не было дома» (Г. Газданов. Памяти Александра Гингера. IN: НЖ, № 82, 1966, с. 126). «Я и в самом деле еврей» — Эта сцена приобретет еще большую остроту, если знать, что еврей Гингер исповедовал буддизм, и, стало быть, играл с огнем не из-за одной лишь национальной гордости, но и по несгибаемому убеждению личной философии, что человек, даже в минуты смертельной опасности, должен следовать естественному праву быть тем, кто он есть. «Разврат обезволошивает темя…» — Двустишие из стихотворения Гингера «Amours» (см. упоминание о нем в коммент. № 61 к стихотворению «Где наших предков игры и забавы»). «…от еврейки-полукровки…» — речь идет о А. С. Присмановой, еврейки наполовину.
С Ходасевичем, Мережковским и Гиппиус. Печатается по газ. «Гаарец» (1953, 28 августа). «Владислав Ходасевич… редактировал журнал ‘Беседа’» — Основанный М. Горьким, журнал «Беседа» издавался в Берлине в 1923–1925 гг. (всего вышло семь номеров, последний выпуск — №№ 6 и 7, сдвоенные в одной книжке) при участии проф. Б. Ф. Адлера (до № 5), А. Белого (до № 4), проф. Ф. А. Брауна, М. Горького и В. Ходасевича. Главная цель журнала, как ее понимали авторы, заключалась в сближении разных идеологических полюсов, в создании целостной картины расколотого революцией мира. Провокационная политика Москвы, на словах предоставившей журналу советский рынок, а фактически не допустившей ввоз «Беседы» в страну, привела к финансовому краху издателя С. Г. Каплуна и прекращению издания; более подробно об этом: Иосиф Вайнберг. Берлинский журнал Горького «Беседа», его издатель С. Г. Каплун, поэт В. Ф. Ходасевич и другие (по неизвестным архивным материалам и неизданной переписке). IN: ЕКРЗ. T. IV, с. 187–207; его же. Беседа. IN: Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918–1940). Т. 2. Ч. 1. М., 1996, с. 60–81; его же. Жизнь и гибель берлинского журнала Горького «Беседа» (по неизвестным архивным материалам и неизданной переписке). IN: Новое литературное обозрение, № 21 (1996), с. 361–376. Сотрудничество в издании «Беседы» способствовало развитию дружеских отношений между Горьким и Ходасевичем, что, кроме прочего, выражалось в их тесном житейско-бытовом соседстве (сначала, весной-летом 1923 г., в берлинском предместье Саарове, а затем, с 9 октября 1924 г. по 18 апреля 1925 г., под одной крышей на вилле под Сорренто). Разрыва как такового, по крайней мере внешне выраженного, между ними не происходило, скорее наступило взаимное охлаждение, объяснявшееся политическими причинами (разными взглядами на будущее России — безыллюзорно-проницательным Ходасевича и идеализированным — Горького; в письме к Ю. Айхенвальду, датированном 28 октября 1926 г. Ходасевич писал: «За три года жизни с Горьким узнал я столько и такого, что хватило бы на троих. Тут и причина моего разъезда с Горьким (при неомраченных личных, чаепитийных отношениях), и того, что уже больше года мы даже не переписываемся. Он недоволен мной, я — тем, что признаюсь, за три года не добился от него того, что почитал своей „миссией“. Я все надеялся прочно поссорить его с Москвой. Это было бы полезно в глазах иностранцев. Иногда казалось, что вот-вот — и готово. Но в последнюю минуту он всегда шел на попятный. После моего отъезда покатился тотчас по наклонной плоскости и докатился до знаменитого письма о Дзержинском. Природа взяла свое, а я был наивен, каюсь», В. Ф. Ходасевич. Собр. соч. В 4 т. Т. 4. М., 1997, с. 504). В определенном смысле сказались творческие разногласия, вообще специфика личностных отношений двух крупных художественных индивидуальностей, но никак не измышленное Кнутом появление в середине 20-х гг. воспоминаний Ходасевича «Горький в Италии». Воспоминаний под таким названием у Ходасевича вообще нет, хотя к образу Горького, в том числе к периоду их совместного проживания на соррентийской вилле, он обращался не раз. Однако, написанные после горьковской смерти, статьи на эту тему — «Горький» (СЗ, 1937, кн. 63; частично ранее в В, 1936, 28 ноября; вошла в книгу Ходасевича «Некрополь», 1939), «’Беседа’ (из воспоминаний)» (В, 1938, 14 января), «О смерти Горького» (В, 1938, 18 марта), «Прогресс» (В, 1938, 8 апреля), «Завтрак в Сорренто» (В, 1938, 6 мая), «Горький» (СЗ, 1940, кн. 70, опубликована посмертно), уже никак, понятное дело, не могли повлиять на их отношения (были, правда, еще две статьи Ходасевича, «Максим Горький и СССР» [В, 1927, 20 октября] и «Письмо М. Горького» [В, 1928, 15 марта], но их авторство носило анонимный характер: первая была подписана одной буквой М [авторство Ходасевича было «разоблачено» в памфлете «Заметки журналиста (Бей, я его знаю)», появившемся в ПН от 20 октября 1927 г., который принадлежал перу журналиста С. И. Португейса, писавшего под псевдонимами В. И. Талин и Ст. Иванович; Ходасевич ответил на него статьей «Нравственность г. Талина», см. В, 1927, 27 октября], вторая — вообще без подписи, что изначально исключало всякий намек на мемуарность). Нина Николаевна Берберова (1901–1993) — писательница, литературный критик, профессор; в 1922 г. уехала с Ходасевичем в Берлин (разошлась с ним в апреле 1932 г.), с 1925 г. в Париже; сотрудничала в ПН; в 1926–1927 гг. вместе с Кнутом, Ю. Терапиано и В. Фохтом основала и редактировала ж. «Новый дом»; основная творческая тема 30-х гг. связана с эмигрантской жизнью: романы «Последние и первые: Роман из эмигрантский жизни» (1930), «Повелительница» (1932), «Без заката» (1938) (на него Кнут отозвался рецензией, см.: РЗ, 1938, № 10); другие книги: сборник рассказов «Облегчение участи» (1949), две беллетризованные монографии о жизни и творчестве великих русских композиторов: «Чайковский, история одинокой жизни» (1936) и «Бородин» (1938), роман «Мыс бурь» (НЖ, № 24, 1950, №№ 25–27, 1951), мемуары «Курсив мой» (первоначально на анг. языке, первое рус. изд. 1972, второе, доп. 1983), «Железная женщина: Рассказ о жизни М. И. Закревской-Бенкендорф-Будберг, о ней самой и ее друзьях» (1981), «Люди и ложи: Русские массоны XX столетия» (1986); с 1950 жила в США, преподавала в американских университетах русскую литературу. «Ходасевич был сыном поляка и еврейки…» — Об отце поэта Н. Берберова писала, что он «…был сыном польского дворянина (одной геральдической ветви с Мицкевичем), бегавшего „до лясу“ в 1833 году, во время польского восстания. Дворянство у него было отнято, земля и имущество тоже» (Нина Берберова. Памяти Ходасевича. IN: СЗ, 1939, № 69, с. 257); мать — дочь крещеного еврея Я. А. Брафмана, составителя «Книги Кагала» и «Еврейского братства», воспитывалась в польской католической семье, приняла католичество. «…что не помешало ему опубликовать сборник замечательных переводов современной ивритской поэзии» — Речь идет о книге «Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии» /Под ред. В. Ходасевича и Л. Яффе. Предисл. М. Гершензона (выходила тремя изданиями: 1-е и 2-е — М., 1918, 3-е — Берлин, 1922), позднее, в 1922 г., на ее основе и с добавлением трех переводов Ходасевич издал еще один сборник — «Из еврейских поэтов» (2-е изд. — Берлин; Пб., 1923); находясь уже в эмиграции, в 1924 г., он перевел поэму С. Черниховского «Свадьба Эльки» (опубликована в «Беседе», 1924, №№ 4, 5), а в 1928 г. напечатал новую редакцию перевода стихотворения Д. Шимоновича «На реке Квор» (В, 1928, 20 дек.). Лев Борисович Яффе (1876–1948, погиб в результате террористического акта — взрыва, произошедшего в здании еврейских национальных учреждений [Еврейское Агентство и др.] на улице Короля Георга V в Иерусалиме) — поэт и переводчик (писал и переводил стихи на трех языках: русском, иврите и идише), видный сионистский деятель; редактор московской еженедельной газеты «Еврейская жизнь» (1916–1918); основатель издательства «Сафрут», пропагандировавшего еврейскую культуру и сионизм; в 1920 г. репатриировался в Палестину; входил в редколлегию газеты «Гаарец» (1920–1922, в 1921–1922 — ее главный редактор); являлся одним из директоров Керен Га-Иесод (основного финансового органа Всемирной сионистской организации и Еврейского Агентства) (ценная информация о творческой деятельности Яффе содержится в статье: Роман Тименчик, Зоя Копельман. Вячеслав Иванов и поэзия Х. Н. Бялика. IN: Новое литературное обозрение, № 14, 1995, с. 102–118). Помимо творческих контактов, Ходасевича и Яффе связывали теплые дружеские отношения: в 1948 г. Яффе опубликовал в Палестине воспоминания о выдающемся русском поэте (на иврите), см. также письма Ходасевича к нему: В. Ф. Ходасевич и современная еврейская поэзия /Публ. и коммент. Луиса Бернхардта. IN: Russian Literature, 1974, № 6. Книга «Поэтическое хозяйство Пушкина» вышла в Петербурге в 1924 г., когда автора уже не было в России; Ходасевич публично отказался признать книгу своей, поскольку она была издана без его участия. Ольга Борисовна Марголина (1890–1942), на которой Ходасевич женился в 1933 г., погибла в Освенциме. «Это я, тот, кто каждым ответом…» — Строчки из стихотворения Ходасевича «Перед зеркалом» (1924) (сб. «Европейская ночь»), ср. в его письме Б. К. Зайцеву от 3 сентября 1925 г.: «’Клуб молодых поэтов’ уговорил меня редактировать ихние сборники, стихотворные. На днях я должен получить материал первого выпуска. Боюсь, что дело этим и кончится, потому что после моей „редакции“ может ничего не остаться, кроме обложки» (В. Ф. Ходасевич. Ibid. Т. 4. с. 490). «…юный, робкий и молчаливый Владимир Вейдле…» — В.Вейдле (см. о нем в коммент. к статье «Опыт Гатарапака‘») познакомился с Ходасевичем в 1922 г., еще в Петербурге, затем встречался с ним в Берлине. Несмотря на разницу-в возрасте (Ходасевич был старше Вейдле на 9 лет), в Париже они близко сошлись и подружились. Многие годы спустя, Вейдле писал в своих воспоминаниях: «…Думаю, он согласился бы сказать, что я был ему другом. Был и он мне другом. Лучшего друга никогда у меня не было» (Владимир Вейдле. Ходасевич издали — вблизи. IN: НЖ, № 66, 1961, с. 136); см. также статью Вейдле «Поэзия Ходасевича» (СЗ, 1928, кн. 34), ставшую книгой с тем же названием (Париж, 1928), позднее — очерк «Ходасевич» в его книге «О поэтах и поэзии» (Париж, 1973). Со своей стороны, и Ходасевич любил и высоко ценил В. Вейдле, см., напр., положительную оценку, которую он ему дает в письме к редактору журнала «Благонамеренный» князю Д. А. Шаховскому (судя по содержанию, письмо относится к 1926 г.): Архиепископ Иоанн Шаховской. Биография юности. Установление единства. Париж, 1977, с. 192–193 или в рецензии на его книгу «Умирание искусства» (В, 1938, 14 ноября). «…в салоне четы Мережковских… царили и иная атмосфера, и совсем иной состав участников» — Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) — поэт, прозаик, драматург, религиозный философ, литературный критик; Зинаида Николаевна Гиппиус (1869–1945) — поэт, прозаик, литературный критик; вместе с Д. В. Философовым покинули Петроград 24 декабря 1919 г., путь через Минск, Бобруйск, затем нелегальный переход польской границы привел их в январе 1920 г. в Варшаву, с октября того же года и до конца жизни жили в Париже; их квартира стала центром идеологической, культурно-философской и литературной жизни «русского Парижа» (в первые годы эмиграции собрания устраивались каждое воскресенье с 4 до 7 пополудни, а 5 февраля 1927 г. на их основе возникло более открытое и публичное литературно-философское общество «Зеленая лампа»; Ходасевич, хотя и сделал доклад на первом заседании, относился к этому предприятию иронически: «Не желая участвовать „в безответственных разговорах на духовные темы“, он постепенно отстранился от всех кругов, где такие разговоры велись, и перестал ходить к Мережковским и на собрания Зеленой Лампы», Ю. Терапиано. Встречи. Нью-Йорк, 1953, с. 87). Владимир Ананьевич Злобин (1894–1967) — поэт, литературный секретарь Мережковского и Гиппиус; см. его, во многом мифологизированные, воспоминания о них — «Тяжелая душа» (Вашингтон, 1970). «…наступала очередь для задушевных дружеских бесед, литературных сплетен и воспоминаний» — Сама Гиппиус, по-видимому, далеко не всегда оценивала эти беседы с присущим Кнуту сентиментальным умилением, см. ее дневниковую запись от 6 марта 1932 г.: «Масса зародышей <так она именовала молодых литераторов>. За столом тесно, а болтают о пустяках» (З. Н. Гиппиус. Из записных книжек 1932–1939 /Публ. Т. Пахмусс. IN: НЖ, №№ 203–204, 1996, с. 127). «…потому как „из букв можно складывать всякие-разные слова“…» — В «Мертвых душах» Н. В. Гоголя: «…что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово…» (Н. В. Гоголь. Собр. соч. В 7 т. Т. 5. М., 1978, с. 19). «…выступив на моем творческом вечере» — Текст выступления З. Н. Гиппиус на творческом вечере Кнута, посвященном выходу ПН, приведен в т. 2. Хиллел Златопольский (1868-1933) — сионистский деятель, промышленник, публицист; оказывал финансовую поддержку школам с преподаванием на иврите (с этой целью вместе со своей дочерью и зятем основал издательство «Оманут», выпускавшее учебную литературу на иврите); субсидировал театр «Габима» в его московский период; в годы первой мировой войны в доме Златопольского размещались сионистские организации; уехал из России в 1919 г.; один из основателей Керен Га-Иесод (входил в его первый совет директоров); умер в результате трагического происшествия, о котором сообщалось в заметке «Покушение на Г. С. Златопольского» (Р, 1932, № 49, 11 декабря): «В Париже тяжело ранен известный сионистский деятель Гиллель Соломонович Златопольский, инициатор движения „Тарбут“ и идеи Керен-Гайесода.