Закон триады

Большинство посетителей гостиницы были людьми бедными, им приходилось мириться с отсутствием удобств, но они воспринимали все как должное и не проявляли недовольства или раздражения.

Он размышлял, правильно ли поступил по отношению к Вэнь.

Будет ли Вэнь счастлива с Фэном в далекой стране? Сама-то она знала, что нет, и поэтому хотела остаться в Сучжоу. Во время революции лучшие годы ее жизни были потрачены впустую, чтобы не сказать больше, и, находясь здесь, У Лю, она цеплялась за последние остатки своих юных надежд и мечтаний.

Что же он наделал? Но ведь полицейскому платят не за то, чтобы он проявлял сострадание.

Пока он уныло смотрел в окно, в памяти его всплыли строки из одного стихотворения…

– О чем думаете? – подойдя к нему, спросила инспектор Рон.

– Так, ни о чем. – Он был расстроен. Если бы не они, Вэнь осталась бы у Лю, хотя он понимал, что было бы несправедливо в чем-либо обвинять Кэтрин Рон. – Вот мы и выполнили свое задание.

– Да, выполнили. Точнее, вы его выполнили. И должна сказать, что вы справились отлично.

– Вот уж ничего не скажешь, действительно отлично! – Он погасил сигарету о подоконник.

– Можно спросить, что вы сказали тогда Лю, когда были у него в кабинете? – спросила Кэтрин, слегка прикоснувшись к его руке. Вероятно, она почувствовала его унылое настроение. – Наверное, нелегко вам было заручиться его поддержкой.

– На один и тот же факт можно взглянуть с разных точек зрения. Я всего лишь позволил ему взглянуть на положение Вэнь с другой точки зрения.

– С точки зрения политики?

– Нет, инспектор Рон. Не все здесь упирается в политику. – Он заметил, что молодожены поглядывают на них с крыши. Интересно, что они думают со своей точки зрения, глядя на стоящих рядом китайца и американку? Он сменил тему разговора: – Да, извините, что я отказался от приглашения на обед. Он наверняка был бы роскошным и официальным, провозглашались бы тосты за дружбу между Китаем и Соединенными Штатами. Но, признаться, я был не в том настроении.

– И правильно сделали. Зато теперь мы можем погулять по паркам Сучжоу.

– Хотите погулять в парке?

– Я ведь так ни одного парка и не видела. А нам все равно ждать до вечера, так что пойдемте погуляем в парке.

– Отлично придумано, только мне нужно сделать еще один звонок.

– Хорошо, а я пока сфотографирую нашу гостиницу снаружи.

Чэнь набрал телефон Гу. Теперь, когда они собирались уехать из Сучжоу, он считал безопасным позвонить в Шанхай.

– Вы где, старший инспектор Чэнь? – Голос Гу показался ему взволнованным.

– Я еду в другой город, Гу. Вы хотите что-то сообщить?

– Вас ищут кое-какие люди. Прошу вас, будьте очень осторожны!

– Кто меня ищет? – спросил Чэнь.

– Они из международной группировки.

– Расскажите о них.

– Пока знаю только то, что у них база в Гонконге. Извините, старший инспектор Чэнь, но сейчас мне неудобно разговаривать. Поговорим, когда вы вернетесь, хорошо?

– Хорошо. – И правда хорошо, что его ищут не сотрудники службы безопасности.

Кэтрин ждала его снаружи. Она захотела его сфотографировать, для чего попросила встать рядом с бронзовым львом и положить руку ему на спину. Чэнь повиновался, но, коснувшись львиной спины, не ощутил ожидаемой прохлады металла. Приглядевшись внимательней, Чэнь понял, что он сделан из какого-то пластика, покрытого позолотой.

32

Чэнь по-прежнему пребывал в подавленном настроении, что вскоре подействовало и на Кэтрин. Она тоже молчала, когда они вошли в парк И.

Кэтрин понимала, что их обоих мучают вопросы, на которые они до сих пор не знают ответа. Хотя Вэнь им все же удалось найти.

Она не хотела сейчас говорить; шагая рядом с Чэнем по дорожкам парка, она испытывала безотчетную тревогу. До сих пор Чэнь выступал перед ней в роли ответственного и серьезного полицейского, готового поговорить на лю6ую тему – будь то модернизм, конфуцианство или коммунизм. Однако сегодня они словно поменялись ролями. Кэтрин взяла инициативу в свои руки и теперь опасалась, не вызвало ли это у него недовольства.

В парке было тихо и спокойно, людей почти не видно, слышны были только их шаги.

– Такой красивый парк, и так мало посетителей, – заметила Кэтрин.

– Потому что рабочий день еще не закончился. Постепенно дорожки стали тонуть в сумерках, над изогнутыми черепичными крышами древних каменных павильонов сквозь сумрак смутно маячило солнце. Они прошли под каменными воротами на бамбуковый мостик, откуда стали смотреть на пруд с прозрачной водой, где резвились золотистые карпы.

– Сегодня вы явно не в том настроении, чтобы осматривать достопримечательности, старший инспектор Чэнь.

– Нет, нет, я наслаждаюсь каждой минутой… в вашем присутствии.

– Не нужно так говорить.

– Вы же не рыба. Откуда вам знать, что чувствует рыба?

Они приблизились к другому мостику, за которым показался чайный домик с поддерживающими крышу веранды красными столбиками и с трепещущим на ветру полотном желтого шелка, на котором красовался большой черный иероглиф, обозначавший «чай». На площадке перед домиком в художественном беспорядке были расставлены камни причудливой формы.

– Пойдемте туда? – предложила она.

Судя по просторному, элегантно оформленному, но темноватому внутреннему помещению, куда дневной свет проникал только через небольшие окна, забранные металлическими решетками, чайный домик сооружался для старинных официальных церемоний. Высоко на стене была укреплена горизонтальная доска с вырезанными китайскими иероглифами: «Возвращение весны». Стоявшая за стеклянной стойкой в углу пожилая женщина вручила им термос в бамбуковой оплетке, две чашки с листочками зеленого чая, коробочку сухого тофу, тушенного в соевом соусе, и пачку зеленого печенья.

– Если вам будет мало воды, я налью вам еще.

Ни официантов, ни других посетителей не было, и Кэтрин с Чэнем уселись за столик из красного дерева, а женщина снова скрылась за ширмой.

Чай показался им великолепным, то ли из-за сорта, то ли из-за воды, то ли из-за спокойной и уютной обстановки. Сушеное тофу, пропитанное острым коричневым соусом, тоже было очень вкусным, но зеленое печенье понравилось Кэтрин еще больше – оно было сладким и источало какой-то необычный аромат.

– Замечательное угощение, – сказала она; к ее губам прилипла крошечная чаинка.

– Мне тоже все понравилось, – кивнул Чэнь, подливая ей воды. – По китайскому обычаю чаепития, первая чашка не самая лучшая. Настоящий вкус чая проявляется во второй и в третьей чашках. Вот почему здесь подают воду в термосе – чтобы вы могли спокойно наслаждаться чаепитием, любуясь садом.

– Да, вид здесь фантастический!

– Император Хуэй династии Сун любил камни причудливой формы. Он приказал по всей стране разыскивать такие камни – хуашиган, – но его захватили в плен напавшие на страну чужеземцы, так что камни не успели доставить в столицу. Некоторые из них так и остались в Сучжоу. Взгляните вон на тот. Он называется «Небесные Ворота».

– Правда? Но я не вижу никакого сходства с воротами. – Камень с острыми углами скорее напоминал отросток корня бамбука.

– Просто нужно взглянуть на него под другим углом, – сказал Чэнь. – И тогда вы сможете увидеть множество различных вещей: сосновую шишку на ветке, которая покачивается от ветра; старика, что-то разыскивающего в снегу; собаку, воющую на луну; покинутую женщину, ожидающую возвращения своего возлюбленного. Все зависит от того, как посмотреть.

– В общем, конечно, верно, – проговорила Кэтрин, пытаясь отыскать сходство хоть с одним из предложенных образов.

Она порадовалась, что Чэнь уже достаточно оправился чтобы снова играть роль гида, хотя лично ей не хотелось снова оказаться в роли туристки.

Вид загадочных камней навел ее на грустную мысль: сколько бы она ни изучала китайскую культуру, ей никогда не увидеть вещи такими, какими их видит ее китайский партнер. Понимание этого отрезвило Кэтрин.