Страница 25 из 127
Преобладающая группа более развитых государств Латинской Америки по степени зрелости капитализма и социально-политической жизни приближалась к странам Южной Европы. Но все же в целом страны региона заметно отставали от передовых капиталистических государств Западной Европы и Северной Америки и находились в сильной зависимости от иностранных компаний и внешнего рынка, на котором они занимали неравноправное положение. Это обстоятельство сближало латиноамериканские страны с афроазиатскими, несмотря на существенные различия между ними (за некоторыми исключениями) в уровне капиталистического развития.
Нестабильность политической жизни, большой вес в ней насилия оставались характерной чертой в послевоенное время для большинства республик Южной и Центральной Америки. Важную политическую роль арбитра и гаранта порядка и стабильности приобрела армия. Вооруженные силы оказывали давление на конституционные правительства, вмешивались в политическую борьбу, совершали государственные перевороты, сменяя одно правительство другим или устанавливая на длительное время военную диктатуру. Приход военных к власти сопровождался ростом привилегий армейской верхушки, упрочением се связей с имущими классами и иностранным капиталом, с государственной бюрократией. Чаще всего вмешательство армии в политическую жизнь обусловливалось прямо или косвенно интересами тех или иных группировок господствующих классов. Но у военного руководства имелись и свои корпоративные интересы, которые порой не совпадали с желаниями и намерениями буржуазно-помещичьей верхушки и профессиональных политиков. В рядах вооруженных сил находились и патриотически настроенные круги, особенно среди младшего и среднего офицерства, стремившиеся ослабить позиции консервативных сил и иностранных монополий, обновить общество, решить острые социальные вопросы. Иногда им удавалось повлиять на поведение армии. Но даже сочувствовавшие обездоленным слоям населения офицеры обычно уповали на военно-авторитарные методы преобразований и с недоверием относились к политическим партиям, к рабочим и общественным организациям, в том числе левого толка, тем более к коммунистам, в которых они видели чуждое Латинской Америке начало.
В странах с устойчивыми конституционными режимами и более развитыми партийно-политическими структурами (Чили, Уругвай, Мексика, Коста-Рика) армия в послевоенное время оставалась в стороне от прямого участия в политике. Чили отличалась давними конституционными традициями (с 1833 г. здесь постоянно существовал конституционный строй, за исключением периода 1924– 1932 гг.), зрелой многопартийной системой и высокой политизацией населения. По уровню политического развития она была гораздо ближе к европейским странам Франции и Италии, чем к соседним латиноамериканским республикам.
В Уругвае стабильный конституционный режим держался с начала XX в., со времен реформ Батлье-и-Ордоньеса. Здесь на долгие десятилетия укоренилась своеобразная и довольно гибкая двухпартийная система, которая допускала наличие различных автономных течений в рамках двух главных буржуазных партий, но не оставляла шансов попыткам создать влиятельную политическую силу за их пределами. На выборах любая группировка этих двух партий могла выставить собственного кандидата, не нанося ущерба общим позициям своей партии, ибо при подведении итогов выборов все голоса за данную партию суммировались в пользу того из ее кандидатов, который по числу поданных за него голосов опередил своих конкурентов внутри партии. Полномочия президента в Уругвае были сильно ограничены в пользу коллегиального Национального правительственного совета. В 1951 г. должность президента вообще была ликвидирована и восстановлена лишь с 1967 г.
В Мексике стабильность конституционного режима держалась, на фактической монополии на власть в государстве и в обществе правящей партии. Коста-Рика по конституции 1949 г., принятой после гражданской войны 1948 г., стала уникальной республикой Западного полушария, в которой отныне отсутствовали вооруженные силы.
40–50-е годы в истории Латинской Америки в экономическом плане характеризовались быстрым ростом местной промышленности, особенно в ведущих странах, стимулируемых протекционистской государственной политикой. На этой основе происходили укрепление национальной буржуазии, монополизация ее верхушки, увеличение рядов промышленного пролетариата. Одновременно усилились позиции США в регионе в ущерб европейским державам. Политическое развитие латиноамериканских республик в конце войны и в первые послевоенные годы характеризовалось успехами демократических сил. Однако с конца 40-х годов, с наступлением «холодной войны» и ростом военно-политического сотрудничества стран Центральной и Южной Америки с Вашингтоном, наблюдается усиление реакционных тенденций в политике правящих классов, значительно расширилась зона диктаторских режимов. В то же время в некоторых странах были предприняты попытки реформистских и революционных преобразований, натолкнувшиеся на противодействие консервативных и империалистических сил.
«Импортзамещающая индустриализация» и ее последствия. Вторая мировая война привела к резкому сокращению притока промышленных товаров и иностранных капиталов в Латинскую Америку, особенно из Европы. Объем латиноамериканского импорта упал к 1943 г. до 64 % от довоенного уровня, который был превышен только в 1946 г. Одновременно сильно выросли цены на мировом рынке на аграрно-сырьевую продукцию стран Южной и Центральной Америки. Благоприятная для них внешнеэкономическая конъюнктура сохранялась и в первые послевоенные годы. Стоимость латиноамериканского экспорта увеличилась с 1938 по 1948 г. почти в 4 раза при росте его объема на 16 %. Это позволило государствам региона накопить значительные средства и направить их на развитие местного производства, стимулируемого нехваткой импортных товаров.
В таких условиях большие масштабы принял начавшийся еще с 30-х годов процесс «импортзамешающей индустриализации» – замены импорта многих промышленных товаров их производством на месте. Был дан толчок более широкой индустриализации. В первую очередь получили развитие отрасли легкой и пищевой, а также цементной, нефтяной, строительной промышленности. В ведущих по уровню экономического развития странах (Аргентина, Бразилия, Мексика, Чили, Уругвай) с этим периодом связано и становление новых отраслей: металлургической, нефтеперерабатывающей, энергетической, химической. Выпуск промышленной продукции в регионе в 1958 г. превысил довоенный уровень почти в 3 раза. Добыча нефти выросла в 4 раза, достигнув 1/5 мирового производства (172 млн. т, из них около 80 % – в Венесуэле). В несколько раз увеличилось производство электроэнергии (до 62 млрд. кВт • ч). Выплавка стали возросла в 13 раз (с 0,24 до 3,1 млн.т).
По уровню промышленного развития первое место в Латинской Америке удерживала Аргентина. Имея 10 % населения, она давала в 1950 г. 1/4 всей промышленной продукции региона, в то время как Бразилия с 30 % населения – 1/6 часть. Но Бразилия и Мексика развивались более быстрыми темпами. Это привело к концу 50-х годов к уменьшению доли Аргентины и выходу Мексики на первое место в регионе по общему объему промышленного производства 1/5 от всей Латинской Америки), хотя по производству на душу населения Мексика и еще более Бразилия отставали от Аргентины.
Был сделан заметный шаг по пути превращения ведущих стран Латинской Америки в промышленно-аграрные. Удельный вес сельского хозяйства в общественном продукте региона (при росте сельскохозяйственного производства) в среднем за год сократился с 30,7 % во второй половине 30-х годов до 21,6 % во второй половине 50-х годов, а удельный вес промышленности соответственно увеличился с 19,1 до 26,1 %.
Важным фактором промышленного роста стала усилившаяся роль государства в экономике, особенно в создании новых производств, предприятий тяжелой промышленности. Политика «импортзамешающей индустриализации» сознательно стимулировалась государством. На долю государства в послевоенные годы в Мексике приходилось более трети всех инвестиций, в Бразилии – от 1/6 до 1/3.