Страница 2 из 127
Война за независимость испанских колоний 1810–1826 гг. и провозглашение независимости Бразилией (1822) положили конец колониальному господству Испании и Португалии в регионе (кроме Кубы и Пуэрто-Рико, остававшихся под властью Испании до 1898 г.). Начался третий этап истории Латинской Америки – этап становления и развития политически независимых латиноамериканских государств и соответственно латиноамериканских наций. Все эти страны, за исключением Бразилии, сразу или вскоре после провозглашения независимости стали республиками. В 1889 г. была свергнута монархия в Бразилии. К 18 латиноамериканским республикам в начале XX в. присоединились Куба (1902) и Панама (1903). Из 20 государств региона 18 были испаноязычными. В Бразилии утвердился португальский язык, в Гаити – французский.
На протяжении столетия – от достижения независимости до первой мировой войны – страны Латинской Америки значительно продвинулись в экономическом и социально-политическом развитии, которому были присущи свои особенности. При слабой заселенности большей части территории, неосвоенности обширных внутренних районов Латинской Америки (например, бассейна Амазонки и Патагонии), миллионные массы населения сконцентрировались в таких экономических центрах, как Буэнос-Айрес, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Мехико. Население Аргентины, Уругвая, юга Бразилии в конце XIX – первой половине XX в. заметно росло за счет иммиграции из Европы.
Наиболее крупными государствами Латинской Америки были Бразилия, Мексика и Аргентина. На долю этих трех стран приходилось около ? всей территории и почти 60 % населения региона. Одна Бразилия – страна-гигант – по площади (8,5 млн.км2) почти вдвое превосходила всю зарубежную Европу (без России и других государств СНГ). Значительные территории занимали Колумбия, Венесуэла, Перу, Чили. В то же время имелось более десятка небольших республик, в основном в Центральной Америке. В отличие от Азии и Африки, удельный вес колониальных владений, принадлежавших США, Великобритании, Франции и Нидерландам и сосредоточенных главным образом в Карибском бассейне, был невелик (2,5 % территории и 4,5 % населения региона).
Еще до первой мировой войны развитие капитализма в Латинской Америке достигло значительного уровня, особенно в Аргентине, Уругвае, Чили, Мексике и Бразилии, вступивших с 70–80-х годов ХІХ в. в фазу промышленного переворота. В этих странах в начале XX в. существовало фабричное производство, капитализм развивался в деревне, в основном сформировались промышленная буржуазия и пролетариат. Рабочие обрабатывающей промышленности в Аргентине в 19,14 г. составляли 14 %, а весь пролетариат не менее Уз занятого населения. Важную роль в этих процессах сыграли европейские иммигранты (прежде всего в Аргентине и Уругвае). Крупная фабрично-заводская промышленность сосуществовала с массой мелких предприятий кустарного и ремесленного типа, практически отсутствовали отрасли тяжелой промышленности. В Аргентине, Уругвае и Чили более половины населения проживало в городах. Меньшим, чем в этих странах, уровень развития капитализма был в Колумбии и Венесуэле. В более отсталых республиках Центральной Америки, а также в Боливии и Парагвае капиталистическое развитие до первой мировой войны еще не привело к созданию значительной промышленности и оформлению классов капиталистического общества. Правда, удельный вес стран последней категории в территории, населении и экономике региона был невелик.
Специфика экономического и политического развития Латинской Америки во многом определялась запоздалым по сравнению с Европой вступлением на путь буржуазного прогресса. Гигантский разрыв исходных уровней развития Старого и Нового Света, обусловленный объективными историческими причинами, предопределил включение латиноамериканских стран в единый мирохозяйственный комплекс сначала путем колонизации, а затем неравноправных отношений зависимости от передовых центров мирового капитализма. Основой ускоренного перехода региона к капитализму стало приобщение его к мировому капиталистическому рынку в качестве периферийного аграрно-сырьевого звена.
Характерной чертой буржуазного развития в подобных условиях было то, что здесь новые социальные, экономические и политические структуры не просто приходили на смену старым, а, тесня их, интегрировали в свою орбиту. В частности, колониальный режим для утверждения своего господства успешно приспособил хозяйственные и общественные структуры инкского общества, индейскую общину. Плантационное рабовладельческое хозяйство (в Бразилии, на Кубе), помещичьи латифундии, подневольный труд на рудниках послужили исходной базой для вовлечения Латинской Америки в товарное производство на экспорт, на мировой капиталистический рынок, для первоначального накопления капиталов и в конечном итоге для капиталистической эволюции самого латиноамериканского общества, в ходе которой традиционные формы хозяйствования также претерпевали изменения, «пропитывались» капитализмом. В латифундиях все большее распространение получал наемный труд, кабальные формы найма сочетались с капиталистическими. Этот процесс быстрее происходил в хозяйствах, наиболее интегрировавшихся в мировой капиталистический рынок, особенно в прибрежных провинциях Аргентины, в Уругвае, в Южной Бразилии, где к тому же был велик удельный вес в населении иммигрантов из Европы. В глубинных районах, в том числе на территориях со значительными массами коренного индейского крестьянского населения (в странах Андского нагорья, в Мексике, в большинстве центральноамериканских стран), данный процесс развивался медленнее, дольше сохранялся латифундизм традиционного типа с преобладанием кабальных форм эксплуатации сельских тружеников.
Способность к интеграции компонентов старых структур в новые облегчала и ускоряла приобщение данных стран к буржуазному прогрессу, делала их податливыми к восприятию приходящих извне новых, передовых форм. То же можно сказать и в отношении культуры, социальной психологии, идеологии. В результате всего за четыре столетия – от начала XVI в. до начала XX в. – Латинская Америка осуществила исторический скачок от каменного века первобытно-общинного строя и от ранних цивилизаций древневосточного типа до стадии промышленного капитализма, на что Европе понадобились тысячелетия.
Оборотной стороной этих процессов стала необычайная живучесть интегрированных элементов старых, традиционных структур в рамках новых. Это вело наряду с ускорением буржуазного прогресса к Преобладанию его консервативных вариантов, укоренению многоукладности, когда формирование и развитие капиталистического способа производства сочеталось с консервацией компонентов докапиталистических укладов, с наличием мелкотоварного, патриархального хозяйства и даже первобытнообщинного строя индейских племен (на неосвоенных «цивилизацией» территориях). Это усиливало противоречивость развития общества.
B начале XX в. экономика региона носила преимущественно экстенсивный аграрно-экспортный характер (а отчасти базировалась, где для этого были условия, на добывающей промышленности экспортной направленности). И формирование промышленного капитализма происходило на основе данной экономики, а не вопреки ей. Это усложняло общую картину социально-экономического развития. В деревне господствовал латифундизм. Хозяйствам площадью свыше 1 тыс.га принадлежало не менее 80 % сельскохозяйственных угодий в Аргентине, Бразилии, Мексике, Чили. Подобное положение наблюдалось и в других странах. Крупнейшие массивы земли сосредоточивались в немногих руках. В Аргентине 500 крупнейших помещиков владели 29 млн.га, а в Бразилии 460 помещиков – 27 млн.га. Фермерская прослойка, как правило, была невелика.
Тесная связь с мировым рынком ускорила капиталистическую трансформацию латифундистского хозяйства. Широкое распространение получили капиталистические формы эксплуатации трудящихся. Но в то же время они сочетались с кабальными формами аренды и найма. В Аргентине в 1914 г. из 970 тыс. человек, занятых в сельском хозяйстве, 620 тыс. были наемными работниками. В Мексике в 1923 г. насчитывалось 3,6 млн. сельскохозяйственных рабочих. Наемный труд преобладал на плантациях кофе в Бразилии, сахарного тростника на Кубе.