Путь к Дому

Во-первых, новым главам пришлось на практике доказывать, что смена власти нисколько не сказалась на способностях и возможностях в полной мере выполнять взятые раннее обязательства и адекватно реагировать на стороннюю агрессию, как в бизнесе, так и в жизни. По итогам нескольких скоротечных экономических войн и не совсем законных действий противников Дом Амастекуло прирос новыми активами и доказал, что на любое недружественное и агрессивное действие на имущество или членов семей Дома будет реагировать со всей возможной мощью, скоростью и жестокостью. Короче, в очередной раз доказали, что для врагов полные и жестокие отморозки, а для дорогих партнеров самые верные друзья.

Так же мы не забыли и про «любимых родственников». Был разработан и реализован целый план, результатом которого стала максимально возможная их дискредитация как деловых партнеров, так и полноправных политических игроков. В итоге они запросили мира. По завершению переговоров новому Дому перешло полное и официальное право официальных наследников семьи и старого Дома Амастекуло, а сестры моего отца по новому мужу его матери и их дети вынуждены были принять фамилию по мужу и своему отцу. Так же имущество, принадлежащее старой семье Амастекуло, перешло в управление РПДА. А «родственничкам» досталось только то, что принадлежало супругу моей бабушки и было приобретено уже в браке. Так же с них содрали компенсацию в размере стоимости имущества старой семьи Амастекуло, которое было потеряно вследствие «гениальной управленческой политики» самоназначенным главой семьи. Удар был страшен, но альтернатива была еще хуже — инициация расследования по правам и действиям по отношению к наследству одной из великих семей могли вообще уничтожить и оставить без ничего незадачливых родственников.

Отдельно я, от лица РПДА и семьи Амастекуло, предложил своим теткам и двоюродным сестрам войти в наш дом на правах младшей семьи… И они согласились. Не сказать, что мы друг друга любили или ненавидели. Причину конфликта и инициаторов знали и мы и они. В тайне даже поддерживали некоторые связи. Дурами они не были и понимали, что их законные права на фамилию и статус великой семьи сомнительны и вряд ли будут признаны Семейным Комитетом. Там скорее признают гибель великой семьи и появление новой с другой фамилией. Как не трудно догадаться все отжатое, вернее возвращенное, принадлежало теткам и их детям. В составе дома их имущественное право было подтверждено и передано под управление управляющей компании, которая стала практически внутри домовой управляющей структурой. Понятно, что хозяева получали соответствующие дивиденды от активного и эффективного экономического использования своего имущества. И статус младших их вполне устраивал, тем более с сохранением за ними двойной фамилии, частью которой было Амастекуло. А это уже немного другой статус, права и обязанности, как же без этого.

Сложнее дело обстояло с родственниками матери. Они были полноценной великой семьей и очень непростым противником с учетом их экономической мощи. Здесь вопрос решался через ряд дел, инициированных нами в Семейном Комитете. Мы выдвигали законные, хоть и несбыточные, требования на часть их имущества как наследники. Отдельно были подняты вопросы о необоснованном давлении в прошлом на наш Дом с их стороны. Благо у нас хватало фактов, плюс удалось кое-что узнать уже при содействии кураторов от БОБ и СП. Их интерес был не до конца понятен. Но этот момент разъяснила Лаэль — служба когда-нибудь закончится, а возможность перейти работать на Дом, тем более Великий, является значимой перспективой. Тем более вдруг, свет его покажет, получится и войти в состав такого Дома.

Там тоже были не дураки и понимали, что затягивание вопросов о правах на имущество отрицательно сказывается на бизнесе и имидже. Особенно когда они не могут оказывать такого давления уже на нас — они официально отказались от своей дочери. Что оградило нажитое ей имущество, но позволяло претендовать на то, что ей полагалось как дочери главы Дома. Еще более податливыми их сделало дело, когда в Коллегии попросили обосновать свое требование о запрете права на статус великой семьи. То есть, посягательство на права государства. Хорошо, что родители еще в далеком прошлом понимали всю незаконность такого требования и всеми своими действиями провоцировали своих родителей именно на него. Они, оказывается, уже тогда все спланировали и хотели использовать это в будущем, когда возможность получения статуса Великого Дома будет максимально реальной. Вот же ушлые какие. В итоге — родители мамы сняли запрет, признали родство без права на наследство, но с передачей того, что числилось в ее приданном.

Все окружающие смотрели на это с очень большими и удивленными глазами. Это как бенти накостылял хама. Не сказать, что это сильно добавило РПДА любви в Союзе, но в Анклаве смотрели на нас уважительно. Вряд ли там недолюбливали граждан Союза, но, как и все патриоты, в первую очередь заботились о своем государстве. И всегда были рады узнать, что их граждане, хоть и новые, утерли нос пришлым задавакам. Все это прибавило нам новых партнеров. Отдельную роль в этом сыграла успешность сотрудничества с семьей Ош. Так постепенно втягивались новые семьи из народа реки Ош. Наше представительство сразу в двух государственных образованиях позволяло проворачивать и организовывать ранее не доступные дела для контрагентов из Анклава. И это работало в обе стороны — препоны строили не только службы Союза, но экономика и развитие устанавливали свои правила, которые не всегда совпадали с превалирующей политикой и не позволяли решить вопросы без потери лица государствами. Вот нам и удалось занять такую нишу неявных посредников, позволяющих неофициально нивелировать или обходить искусственные препятствия для установления выгодных отношений.

Самое удивительное, что такой результат нами не планировался и получился практически самостоятельно. Мы просто слабо были знакомы с внутренними экономическими, политическими и социальными проблемами в анклаве. Более подробно нас ознакомили и допустили к этой теме, когда стало понятно о нашем стремлении к независимости от служб Союза и желании самостоятельно строить свое будущее, которое напрямую связано с анклавом. В правительстве обособленной территории все возможности просчитали быстрее нас. По крайней мере в плане полезности для новой родины. Отсюда и максимальное содействие и благоприятное отношение. В плюс нам пошло и включение семьи Истинных Ведьм и упрочнение связей с ними. Так сложилось, что в анклаве доминируют интересы все же местных и их потомков. А ведьмы оказались как бы между — хоть и граждане государства, но наособицу, и как бы местные, но легкая неприязнь к ним из-за поддержки государств колонов присутствовала. Все это мешало более плотно взаимодействовать. Особенно актуально это в вопросах безопасности и современного образования — политика искусственного ограничения к современным знаниям и разработкам не позволяла своевременно решать эти вопросы на территории анклава. А ведьмы могли многое дать в современных методах защиты и работы с СА, так же у них уровень образования и обучения был очень высоким и в некоторых вопросах опережал государства потомков колонистов. Но местная шовинистическая политика отрицательно сказывалась на сотрудничестве и дальше ограниченных представительств отдельных семей дело не заходило.

А с нашим появлением, в смысле Дома и семей в нем, вырисовывались новые интересные схемы, которые должны позволить на начальных этапах помочь обойти выстроенные непродуктивные барьеры и позволить придать новый импульс к развитию общества. Все это нам было разъяснено на встрече с представителями местного правительства. Так же там присутствовали члены семей и местной элиты, которые были заинтересованы в развитии своих территорий, но не могли или не хотели активно и открыто влиять на сложившуюся ситуацию. На этой встрече обсуждались наиболее горячие и срочные вопросы и наши возможности участия в благополучном их разрешении. Именно это и побудило присоединение к РПДА моих родителей — сами мы это не вытягивали. Что-то отдельно мы еще могли решить, но в масштабах государств — нет. А вот родителям с их опытом и связями было проще. Не сказать, что сильно, но все же.