Кровная месть

— Кстати об отце, — магичка не прекратила кокетничать и закинула ногу на ногу так, чтобы вырез платья открыл вид на ее точеные бедра. — Хочешь знать, при каких обстоятельствах погиб граф Тисбендский?

— Ого! — такого Рем точно не ожидал. — Ну, рассказывай.

— Самый вероятный претендент на герцогский скипетр ехал на дуэль с неким рыцарем. Даже не рыцарем, так — отщепенцем, ренегатом, изгоем. Они не сошлись во мнениях по богословским вопросам на маскараде у Флоя. И вот ведь какая штука — у этого самого рыцаря-дуэлянта фамилия была очень нехарактерная для Аскерона, я бы даже сказала — редкая, запоминающаяся… — Сибилла легкими движениями принялась поправлять прическу, и, кажется, увлеченная этим занятием совсем забыла о предмете разговора.

— Ну? — поторопил ее Аркан. — Какая фамилия? Хватит играть в игры!

— А ты еще не догадался? Давай, скажи ее сам! Ты умный мальчик, можешь сложить два и два.

— Дю Валье, — мрачно проговорил Буревестник. — Это был Эдгар дю Валье.

XXII

— Клянусь, что не злоумышляю против семьи Арканов, тебя лично, Тиберий Аркан Буревестник, и твоего войска, — быстро-быстро проговорила Сибилла и отдернула руку.

Рем смотрел во все глаза: там, где ее ладонь соприкасалась с серой потрепанной обложкой «Слова Сына Человеческого», кожа волшебницы пошла волдырями, покраснела, как будто обожженная. Куда только делась бравада колдуньи?

Прежде чем взять ее с собой в поход, он попросил поклясться на писании, и словил порцию насмешек и ёрничания от рыжей красавицы. Но Аркан был непреклонен: что с того, что не верит она? Довольно будет и веры всех, кто наблюдал за клятвой…

Ладонь зажила быстро — Сибилла только подула и прошептала пару слов на непонятном языке, и тут же — веселая и довольная, ласточкой взлетела в седло и заставила коня гарцевать на месте.

— Ну же, твое высочество! Мы едем брать психдом или нет? — улыбнулась она, глядя на него снизу вверх.

Офицеры и бойцы корволанта к новой попутчице отнеслись по-разному. Старики в основном плевались, молодежь — откровенно пялилась на прелести волшебницы, фанатичные ортодоксы — не одобряли, прагматики-командиры — приветствовали. Маг в союзниках, да еще и связанный клятвой — штука полезная. Мало ли что она говорит, мол помогать не будет! Как гроза пойдет, буря, лесной пожар или там еще какая напасть типа землетрясения — спасая себя, волшебница и всё войско прикроет…

Как только солнце скрылось за горизонтом, войско под черными знаменами выдвинулось в поход. Впереди — разъезды южан, которые забирали всех случайных припозднившихся путников, позади — повозка с бороной или привязанными к бортам огромными метелками из ветвей. Дорогу — грунтовую, щебеночную или мощеную камнем, причесывали так, чтобы было неясно, кто и когда здесь прошел.

Может ли две тысячи всадников и несколько десятков фургонов двигаться незаметно и бесшумно? Определенно — нет! А не привлекая к себе внимания? Пожалуй — да. За первую ночь сделали тридцать верст, за вторую — двадцать две, за третью — тридцать пять. Дневки устраивали в лесах. На четвертую ночь летучему отряду пришлось провести мероприятия по слаживанию в боевых условиях: вырезать под корень большую банду бывших «желтых появязок». Пара сотен закановых прихвостней не захотели вливаться в войска дю Массакра после смерти хозяина, и занялись вещами более приятными, как-то: грабежами, насилиями и убийствами. И полегли все как один под ударами мечей, окруженные в своем лесном убежище. Вдоль дорог мерзавцев на сей раз не вешали: конспирация! А вот их нечестно нажитым добром и обустроенным лагерем — воспользовались. С паршивой овцы, как говорится…

Маршрут корволанта не был прямым, как стрела. Скорее, он напоминал ломаную линию, от одного склада с припасами до другого. Караваны вьючных лошадей, ведомых верными люддьми, грузились выходили из какого-нибудь городка или поселения по пути войска Аркана, и растворялись в чащобе… А что потом не возвращались — так всякое бывает! Времена-то нынче неспокойные.

Эти «заготовки», как называл их Буревестник, позволяли корволанту двигаться налегке, экономить время и силы.

Так же пересекли и владения Аркана Старого: впотьмах, чуть ли не на ощупь. Рем не удержался и в сопровождении Патрика Доэрти всё-таки полюбовался на стены родового гнезда, с вершины одного из ближайших холмов. Высокие куртины и круглые башни из черного камня уже не казались такими уж невероятно огромными, как в детстве. Теперь ему было с чем сравнивать… Сейчас у него была своя Цитадель, и видит Бог — отчий дом хоть и навевал ностальгию, но, определенно, не манил Буревестника так болезненно сильно, как раньше.

Меж зубцов замка Аркан взблескивали огни факелов — неусыпная стража несла дозор, реяли в ночи черные отцовские знамена с золотыми языками пламени… Рем заткнул внутренний голос, который пытался уговорить его заглянуть к незабвенному родителю: еще не время для серьезных разговоров! Да, вопросов к умному злому старому человеку в черном замке у него накопилось предостаточно, но задавать их следовало, имея за душой немалую силу — иначе прожует и выплюнет, как делал это не раз…

— Патрик! Есть дело весьма деликатного свойства, — проговорил Рем, переводя коня на мерную рысь. — Не хочу складывать все яйца в одну корзину и снова просить Коробейника.

— Орра, и что там за дело? — заинтересовался Доэрти.

— Примерно год или полтора назад скоропостижно скончались кузены Тарле — один за другим. Они были влиятельными людьми и весьма вероятными претендентами на престол. Один из них, говорят, вспорол себе брюхо кинжалом от несчастной любви, а второй через месяц свалился вместе с каретой в пропасть Гегского ущелья.

— И ты хочешь чтобы я…

— Нет, Патрик, ты мне будешь слишком нужен рядом. Наверняка у тебя на примете есть парочка сообразительных орра, которые могут поехать в долину Царандаль и разнюхать, что там за такая большая любовь была у младшего, и какова вероятность, что старший, который всю жизнь провел в тех местах и знал наперечет все козьи тропы, мало того, что поперся на карете в Гегское ущелье, так еще и убился полностью и окончательно…

— Шимус и Коннор,- без раздумий сказал Патрик. — Они ребята лихие, надежные, окончили факультет юриспруденции в Претории. Там учат и судебным расследованиям в том числе.

— Отлично. Пусть едут немедля, денег им нужно дать вдоволь, и переодеть, — Аркан осмотрел кафтан, кирасу и черную повязку на плече у Доэрти и хмыкнул. — Не нужно, чтобы их появление как-то увязали со мной наши враги… И друзья — тоже. Пусть сорят монетами и собирают все тамошние байки годичной давности в каждом кабаке… И вот еще: помнишь Эдгара дю Валье?

— Неприятный тип, — поморщился Патрик.

— Пусть попробуют разузнать, не ошивался ли дю Валье в Царандале как раз полтора года назад. Понимаю — сложно. Но мало ли… Эдгар — личность яркая, может кто и припомнит?

Доэрти задумчиво склонил голову. Глаза южанина были прищурены, на переносице пролегла складка: он явно пытался просчитать, почему именно сейчас Аркан заинтересовался давними загадочными смертями? Вообще — Буревестник в последние дни вел себя странно: сначала этот поход к известной на всю империю тюрьме-лечебнице для буйнопомешанных аристократов, теперь — такие приказы…

Рем наблюдал за изменением выражения лица своего соратника, пока они догоняли войско. Наверняка, всех его людей одолевали такие же сомнения. Он и сам сомневался — не слишком ли на грани то, что он задумал? Авантюра попахивала подлостью. Но — на самом деле не была таковой! А что потом скажут люди… Плевать, что они скажут. Одним слухом больше, одним — меньше. Вон, оптиматские бабуси на лавочках у колодцев говорят, что он разжег большую жаровню на крыше барбакана и изжарил на ней шашлык из детишек дю Жоанаров и съел, наслаждаясь видом на закат над морем. Так что нападение на психдом в рядом с такими слухами будет смотреться даже несколько вяло.