Время перемен

— Говорите, под носом у дю Массакра? — подобрался Аркан. — А сможете показать на карте?

— А что-показывать-то? На самой южной границе герцогства, в версте от побережья. Местные рыбаки зовут его Скобой, он похож по очертаниям, знаете ли… А Флой, этот бесстыдник, называет своё владение не иначе как Островом Любви!

— Хе-хе-хе, очень в его духе! Чертов блудодей! — не сдержался Рем, но тут же заткнулся, пристыженный строгими взглядами священников, которые отвлеклись от степенной беседы с Флавианом. — Простите, простите, замолкаю и убегаю…

Идея Сибиллы отправиться в герцогство Аскеронское морем приобретало вполне оформленные черты.

XXI

У причалов фьорда Бивень было тесно от кораблей, а в прибрежных тавернах — полно безработных моряков. Шнеки, галеры, когги, баркасы и встали тут на зимовку — пока сковавший море лед не растает, и не пустит суда дальше, на север и восток. Теперь они слегка покачивались под порывами ветра, покрывались сосульками и служили пристанищем для редких птиц, которые находили себе здесь укрытие от мороза.

Покосившиеся и почерневшие от напора морской и воздушной стихии, но прочные и основательные местные домишки, лабазы, склады и таверны ютились на узкой полоске более-менее пригодной для жилья каменистой земли между скалами и солеными водами.

Рем направился сюда после того, как дождался, чтобы дела на севере более-менее вошли в колею. Марцелл Хромой и брат Агриппа в сопровождении крепкой стражи из ортодоксов и отборных кровных дружинников увезли из Байарада демонического Туони в окованном небесным железом саркофаге. Заработал особый суд по делам синелицых, куда вошли семь представителей кланов и Флавиан, как самый опытный в инквизиторских делах клирик. Инквизиция — значит расследование, и расследованием он и занимался, сдерживая самые одиозные идеи вроде принудительного бритья налысо каждого саами, чтобы обнаружить метку химер.

А еще — Микке Ярвинена действительно избрали кунингасом. Эдускунта собралась после того, как Золотой Дом очистили от скверны и привели в порядок, и там молодому северянину вручили знаки высшей военной власти — золотую нашейную гривну и золотые же браслеты. Теперь на время войны он мог распоряжаться всеми вооруженными силами — клановыми дружинами и стражей, ему выделялись средства для найма вольных воинов Севера, и давалось право собирать и ополчать всех мужчин в той местности, которая становилась театром боевых действий.

— Мне бы пона-адобился квартирмейстер, — сказал тогда молодой северянин, прощаясь с Арканом. — Мы бы с тобой наде-елали де-ел!

— Ты же знаешь — я с большей охотой остался бы рядом с тобой, чем принимал участие в политических дрязгах и гражданской войне в Аскероне. Но теперь для меня это совсем не политика, о нет! Дю Массакр осаждал замок Аркан, угрожал моим близким. Теперь это дело семейное… Если они с Заканом победят, то всё, что я люблю на своей родине будет растоптано и осквернено. Обещаю: если закончу там раньше, чем ты — здесь, то приду на помощь!

Микке порывисто обнял друга:

— И я клянусь прийти к тебе на выручку, как только мой дом будет в безопасности!

— Хоп! — крикнул Рем и вскочил в седло.

Негодяй недовольно всхрапнул, и мотнул головой.

— Давай-давай!!! — отсалютовал ему вслед секирой Микке Ярвинен.

С Сибиллой Аркан встретился на одном из постоялых дворов, за пределами города. Рем думал, что всё это было устроено потому, что волшебница не хотела долгих прощаний с Микке. Отношения этой парочки казались весьма странными, но что касается любовных хитросплетений — тут была бессильна разобраться, и вся мудрость прежних, и аркановская чуйка, и скромный личный опыт молодого аристократа.

Поэтому большую часть до фьорда Бивень Рем и Сибилла провели в разговорах о литературе, искусстве, общих знакомых из Аскерона и пустопорожних беседах о конце света, судьбах мира и глобальной политике, предпочитая не касаться текущей ситуации в герцогстве и личной жизни. Так что оказавшись в гавани, волшебница и Аркан внезапно выяснили, что взгляды на путешествие до герцогства у них были диаметрально противоположными. Сибилла собиралась зафрахтовать быстроходный лихтер и, наколдовав попутный ветер, сделать крюк по открытому морю, чтобы не сталкиваться с опасностями и треволнениями каботажного плавания вдоль охваченного войной берега.

Но у Рема были совсем другое мнение на этот счет.

Первым делом он наведался в отделение банка и там подтвердил свое право на получение значительной суммы, половину которой сразу обналичил. Часть он взял сребрениками, на текущие нужды, другую же — золотыми монетами.

Фьорд Бивень, благодаря своей незамерзающей гавани, славился как самое удобное место для зимовки всех, кто путешествовал вдоль берега Последнего моря, огибая черные скалы Севера по пути к торговым городам Северо-Востока или дальше, в глухие места — за пушниной, янтарем и другими богатствами диких и неосвоенных земель Раваарды. Самые смелые торговцы и авантюристы направлялись к полумифической Парде, или к затерянной в непроходимых лесах цитадели эльфов — Туринн-Тауру. Там можно было хорошо заработать, или умереть в страшных муках — как повезет.

Здесь они могли отремонтировать корабли, набрать людей в команду, пополнить запасы продовольствия и других припасов. По большому счету, фьорд Бивень для морского дела в этих водах играл ту же роль, что ярмарка Дымного Перевала — для сухопутной торговли между Западом и Севером. Конечно, порт требовал гораздо большей основательности, чем кибитки и шатры, да и масштабы были всё-таки гораздо скромнее, и свободы поменьше, но в целом пришедшая на ум Аркану аналогия была довольно точной.

— И что ты собираешься делать с такими деньгами? — ироничный взгляд Сибиллы теперь подчеркивали темные стрелки и яркие тени на глазах.

Пока Рем ходил в банк и шатался по кабакам и причалам, она наведалась к портному, в парикмахерскую, в лавку со снадобьями, к ювелиру и провела кучу времени перед зеркалом — и теперь была во всеоружии. Парчовое красное платье, песцовая белая шубка, замысловатая прическа, замшевые изящные сапожки на высоком каблуке, тщательно подобранные рубиновые украшения… Аркан не удержался от колкости:

— Да уж не по магазинам ходить… Мне нужны корабли и команда. Я не собираюсь явиться в Аскерон как нищий и обездоленный, рассчитывая во всем лишь на помощь отца и брата. У меня есть полное право набирать дружину, и я намерен его реализовать!

— Здесь и сейчас? — удивилась волшебница. — Но тут же один сброд!

— Мне приходилось начинать и в худших условиях — например, с гребной скамьи, в окружении уголовников, сумасшедших, бродяг и другого опустившегося народа… Думаю, ты скоро их увидишь, моих бывших и будущих соратников, и подумаешь, что я лгал тебе об их происхождении. Людям свойственно меняться — в зависимости от жизненных обстоятельств, которые их окружают.

— Эта ваша вольная компания? Ну-ну… Если у тебя ничего не получится — я в «Поросенке и яблоках». Лихтер уже готов, ждет пассажиров. Но если наклюнется у тебя что-то интересное — можешь на меня рассчитывать, будет интересно посмотреть на тебя в деле.

Конечно, она расположилась в лучшей гостинице, заняв единственные апартаменты с лепниной на потолке, паркетом красного дерева, двухспальной кроватью с балдахином и настоящей медной ванной. Кто бы сомневался!

По кабакам Бивня уже прошел слух: кто-то из Арканов собирает отряд, чтобы поучаствовать в заварушке в Аскероне. Нужны были моряки и воины, и корабли. Принимали бойцов со своим оружием и экипировкой, ставили на продуктовое довольствие, выплачивали задаток — от трех до пятнадцати сребреников за клинок, в зависимости от подготовки и имеющегося снаряжения. Новичков и сорвиголов без воинского имущества тоже брали — но цену за доспех и подходящее оружие грозились высчитывать из подъемных и доли в будущей добыче.