Время перемен

Дуроватый скакун вдруг взбрыкнул, и принялся приплясывать на месте.

— Ну чего ты, чего? Уймись, скотина! — похлопал по шее Негодяя Рем.

Пляски жеребца, оказывается, имели смысл: он прянул в сторону от скользкой дороги, и передним копытом ударил по снежному насту, который вдруг пошел трещинами и провалился.

— Дела-а! — Аркан таращился на глубокую ямину.

Спешившись, парень подошел к самому ее краю: по всему выходило, глубиной провал достигал локтей двадцати, при ширине в десять локтей. Его стенки были слишком гладкими и при этом — явно не вулканического происхождения.

— Ну, Негодяй, придется тебе поработать в качестве причального кнехта… И только попробуй что-нибудь учудить! Стой смирно.

Привязав к луке седла крепкую веревку, Рем погрозил коню пальцем, и принялся спускаться. Перебирая руками в утепленных кожаных перчатках, Аркан подошвами сапог упирался в стену провала — и в какой-то момент ноги соскользнули, зависнув в пустоте! До дна оставалось немного, и потому парень отпустил руки и спрыгнул вниз.

Его глазам предстал довольно широкий и высокий туннель: четверо воинов плечом к плечу вполне могли бы идти здесь, особенно не стесняя друг друга. И они здесь точно ходили! Следы ног еще не исчезли под воздействием сил природы! Щелкнув огнивом, Рем запалил небольшой факел и осмотрелся: подземный ход явно шел в направлении столицы Севера! Сейчас же туннель оказался завален с обеих сторон. По косвенным признаком можно было понять — здесь враги останавливались на привал, перед рывком на город, до которого отсюда напрямик, птичьего полета — не больше дюжины верст.

Где же можно спрятать небольшую армию в условиях Байарада так, чтобы не вызвать подозрений? Ответ был один — каверны! Ухватившись рукой за веревку, конец которой болтался перед самым его лицом, Аркан крикнул:

— Негодяй! Тяни! Твою ма-а-а-а-а-а-ать!!! — вздорный жеребец рванул с места в карьер и парень со скоростью выпущенной из эльфийского лука стрелы вознесся наверх, а рука его едва не была вырвана из плечевого сустава. — Ты что творишь, скотина такая?

— Пф! — сказал жеребец и повернулся к хозяину задницей, взмахнув хвостом. — Гы-ы-ы-ы!

— Я тебе дам — гы! Ты у меня шенкелей получишь в следующий раз, а не морковку! — ругался Аркан, сматывая веревку.

До Байарада Рем добирался в раздумьях. С одной стороны — нашествие из-под земли остановить было практически невозможно. С другой — если отринуть привычные условия войны и постараться максимально применить все имеющиеся ресурсы — победа казалась всё-таки возможной. Такая типично аркановская победа: некрасивая, жестокая и безусловная.

— В каком смысле — гибкие трубы? — удивился Корхонен. — Как ты это себе представляешь? Из кожи что ли?

— Ладно — не гибкие. Сборно-разборные. И бригаду рабочих — человек пятьдесят, чтобы по моему приказу они мигом протянули трубопровод от озера к тому месту, куда я укажу.

— Аркан! — угрожающе нахмурился старый северянин. — У меня начинают появляться сомнения в твоем рассудке! Ты собираешься пустить воды озера в город? Знаешь, сколько сил понадобилось на строительство прибрежных дамб и системы дренажа, чтобы во время дождей и таяния снегов город не превратился в долбаное болото⁈

— Думаю, лучше болото, чем пепелище с пирамидами из голов… Маэстру Корхонен, я ведь здесь. Полностью в вашей власти. Если вы только заподозрите меня в том, что я собираюсь навредить Северу, северянам и вашему клану — у вас под рукой сотни воинов, прикажете им убить меня — вот и всё.

— Вот и всё? — Вилле внезапно расхохотался. — Все вы Арканы — с придурью… Ладно, дам тебе полсотни трэлей, а что касается труб — можешь сходить к Поолам. У них есть склад с медными трубами — не знаю на кой черт они их изготавливали. Вроде как хотели делать общественные бани. Вот тебе расписка — скажешь: или вернем в целости, или расплатимся за то, что повредим. Медь, в конце концов — не сталь! Новых наплавит из лома…

Всё это было хорошо, но Рем намотал на ус и еще одно словечко — «трэли». Рабы! У северян было рабство? Вот эти люди в однотонной одежде без вышивки — рабы? Если сюда придет ортодоксальная церковь — порядки придется менять. «Не будет между вами ни эллина, ни иудея, ни раба, ни господина — ибо все равны перед Господом!» — так было написано в Слове Сына Человеческого. Кто такие эллины и иудеи — Аркан не знал, но думал, что какие-то прежние народы, или названия сословий в обществе, которое существовало там, откуда пришли на землю Раваарды первые люди.

В любом случае — в картине мира, свойственной ортодоксам не было места торговле людьми и обращению с человеком, как с домашним животным или вещью. « Чадо Божие» — это не какая-то абстракция или иносказание. Раз так начертано в Писании — значит так и есть, какие могут быть сомнения? А как можно торговать Божьим ребенком? Любым ребенком? Благостное впечатление от простых и правильных северных порядков давало одну трещину за другой.

В город прибывали воины — и только они. Каждый клан стремился обеспечить себе как можно больше сторонников в стенах столицы, при этом не оголив окончательно обширные земли и многочисленные поселения. Их охрану поручали младшему поколению, которое до совершеннолетия не имело права голоса, и тем из взрослых мужчин, на кого пал жребий.

Рем заметил закономерность — чем южнее располагались земли, откуда прибывали на Эдускунту люди, тем более богатым и сложным выглядело их оружие и снаряжение. Так, охотники на носоруких чудищ и морских зверей из ледяных пустошей вокруг Лахти носили вместо доспехов меховые безрукавки и унты, и держали на плечах огромные копья с наконечниками из бивней, и составные луки на основе китового уса — ужасной пробивающей силы. А представители областей, близких к популярскому северо-востоку почти ничем не отличались от тамошних рыцарей и ландскнехтов — латы, клинки и щиты у них были сплошь стальными, плащи — разноцветными, головные уборы — причудливыми и яркими. Объединяла всех саами характерная льняная одежда с непременной вышивкой, богатырские стати, белизна волос да синий северный морозец во взглядах.

Знамена с гербами кланов реяли на ветру, сверкал на холодном солнце металл, народ здоровался и обнимался с близкими, хмурился и плевался при виде недругов — но оскорблений или угроз не допускали, ведая о последствиях.

Стража дежурила на стенах, остальные — собирались на площади у Золотого Дома. Позицию рядом с огромным набатным колоколом заняли люди Корхоненов и их глава. Черные волосы и борода, высокий рост и выдающийся нос старого Вилле вкупе с черным же развевающимся плащом выделяли его из толпы — как ворон выделялся бы в стае белых чаек.

Он взял в руки веревку, привязанную к бронзовому языку колокола и резко дернул:

— БОМ-М-М-М!!! — голос набата пролетел над городом, отразился от базальтовых стен и вернулся обратно, заставляя дребезжать оконные стекла и шевелиться флюгеры на крышах.

— Саами! — выкрикнул Вилле Корхонен. — Päätämme kohtalostamme itse! Kansan ääni on Jumalan ääni!

— АЙЕ!!! — заорали саами.

И ломанулись в Золотой Дом. Аркан видел, что вооруженный народ соблюдает определенный порядок: сначала шли главы кланов с избранной дружиной, потом — свободные роды и семьи, потом — кровные, после них — все остальные. Заходили через девять дверей — по числу первых Великих Кланов.

С широкого карниза под самой крышей из позолоченной черепицы Рему помахал гном-кузнец Стуре — мол, всё в порядке, мы бдим. В одном из проулков квартала Корхоненов замерли в ожидании подводы, груженые медными трубами. Рем не мог предотвратить того, что случиться в зале Эдускунты, но зато предпринял практически всё возможное, чтобы подготовиться как следует. Оставалось только исполнить свой долг до конца.

Пока северяне решали организационные моменты, и орали как оглашенные, одобряя или наоборот — выражая протест тому или иному мнению, высказанному на помосте, аскеронские ортодоксы готовились к диспуту. Флавиан — коленопреклоненно молился, едва шевеля губами, Эдгар дю Валье точил клинки, Рем — ел. Даже жрал.