Кандидат

Доставку производят: Циммер Э. М., Мамонтов Л. Г…

Дальше — снова такси, снова срочная упаковка вещей в чемодан. Благо, я успел утром немного подготовиться. Сида и Эрнесто на месте не было, как и вещей последнего, из чего я понял, что заселение в общежитие прошло успешно. Взглянув на сад, в котором снова поросли сорняки и расцветали абрикосы, я сообразил, что старика-филиппинца в случае чего можно нанять в качестве садовника — всё равно времени у нас с Сидом на это становилось всё меньше.

К залу ожидания я прибыл всего через пару минут после того, как туда подвезли артефакт. Его привезли трое приставов со склада, один из которых уже был знакомым, раскланялись и уехали, а я же остался стоять на свежем утреннем воздухе. Лукьян же опоздал на пять минут, выбежал из такси растрёпанный, роняя на ходу два огромных чемодана, проворчал на бегу:

— Я не опоздал, а задержался!

После чего мы побежали на посадку — для экспресс-доставки был организован «зелёный коридор», поэтому мы успели без проблем.

— Ишь ты, перехватил у меня поездку с дамой. Ну, что, может, здесь дуэль? — спросил Лукьян, откинувшись на соседнее кресло «дворянского класса». — На шпажках от шашлычков — скоро должен быть обед.

— Чем больше ты про это шутишь, тем скорее мне хочется тебя вызвать уже официально, — осклабился я. — Но поскольку мы в одной лодке — предлагаю заключить перемирие.

— По рукам.

Следом — гул моторов, взлётная полоса, яркая весенняя зелень под окном и огромная уходящая до горизонта клякса Москвы. Меня впервые готовилась встречать местная северная столица, и сердце предательски забилось сильнее. Нет, вовсе не от ожидания скорейшего выполнения доставки и отцовского поручения. А от мысли, что у меня будет возможность повидаться с Нинель Кирилловной.

Увы, первый романтический опыт с женщиной вовсе не перебил болезненной привязанности, доставшейся в наследство от моего реципиента. Что ж, если не можешь с чем-либо бороться — остаётся наслаждаться им.

С этими мыслями я принялся расправляться с поднесённым шашлыком, но внезапно на табло загорелась лампа «пристегните ремни», а самолёт основательно затрясло и накренило.

— Посмотрите! Винт отказал! — услышал я крик откуда-то с задних рядов. — Винт!

Глава 7

Я почувствовал сильное продольное ускорение. Следом мы услышали голос пилота.

— Дамы и господа, прошу сохранять спокойствие и оставаться пристёгнутыми. Наблюдаем неполадки двигателя. В ближайшие минуты самолёт проследует на запасной аэродром.

Раздались женские крики и всхлипы.

— Мы разобьёмся! Мы умрём!

В отличие от других, менее популярных рейсов, дворянский класс здесь занимал почти половину салона и был полностью наполнен. В проходе же нарисовался плечистый стюард, который громко и чётко сообщил.

— Господа, все, кто имеют навык и опыт артефактного матрицирования, прошу подключиться к поиску и решению проблемы. Повторяю, все лица с навыком матрицирования — подключайтесь к решению проблемы. Входные сигналы в матрицы бортового оборудования расположены на спинках кресел, пароль только что был отключён пилотом.

Взглянул на Лукьяна. Я сидел у окна, а он сидел у прохода, втянулся в спинку кресла и очень часто дышал. Я же был достаточно спокоен. За все последние жизни неполадки на борту самолётов случались неоднократно. В памяти осталась информация о том, что когда-то очень-очень давно, десятки, а то и сотни жизней назад я даже умудрился выжить в авиакатастрофе, хоть и не помнил деталей. Всплыли рассказы о других историях чудесных спасений, различные советы, как покидать самолёт, как правильно прыгать и так далее. Я плохо разбирался в местной авиатехнике, но был почти уверен, что на одном винте самолёт сможет приземлиться и спланировать ещё очень долго. Это называется «дальностью планирования». По факту, обычно он может пролететь даже с двумя неисправными винтами на расстояние, в раз десять превышающее высоту — то есть километров сто.

Но тот факт, что стюард запросил поддержки сенсов, говорил о том, что ситуация непростая.

И секунду спустя я понял, насколько. Во-первых, я услышал крики сзади о том, что и второй винт отрубился. Следом — увидел, как моргнуло всё бортовое питание, а яркость приборов уменьшилась. Если у самолёта пропала управляемость — значит, он не сможет выправить закрылки и элероны во время посадки, а раз не сможет это сделать…

— Террорист… — бормотал Лукьян. — На борту террорист!

Я нашёл нужную иконку, изображающую руку на лбу. Как и тогда, с лодкой на пирсе Кристаллогорска, закрыл глаза, замычал уже знакомую мелодию и представил, как проникаю внутрь кабельной системы. Признаться, в этот момент я чувствовал себя как персонаж какого-нибудь заурядного фильма про хакеров из Основного Пучка, где собраны все киношные штампы этой профессии.

От этого знака тянулась тонкая ниточка куда-то к камнерезному контроллеру, спрятанному в недрах корабля. Наверняка их было несколько, но я вспомнил, как примерно они могут выглядеть — как обычные контроллеры по управлению серьёзной техникой. Представил тонкую пластинку-мозаику в гранёной оправе, залитую сургучём, с кучей ног и проводов, отходящих по печатной плате. И это помогло — схема начала раскрываться, как огромная многостраничная картотека.

Бортовое освещение моргнуло ещё раз, причём отключилось оно на этот раз на целую секунду. Я подумал — что дальше? Искать злоумышленника в столь сложной системе, как авионика — словно искать иголку в стоге сена.

Меня тронули за плечо. Я почувствовал достаточно сильную энергию, исходящую от этой руки.

— Простите, сударь, что вы делаете? — послышался голос стюарда. — С вами всё в порядке?

Я резко выдохнул, захватал ртом воздух. Наваждение длилось всего полминуты, но я устал, как будто полчаса бегал в спортзале. Посмотрел на стюарда — в нём чувствовался весьма сильный сенс, при этом он словно излучал спокойствие. Во второй руке он сжимал кристалл — очень похожий на тот, что я видел в ходе одной из доставок. Наверняка это было что-то вроде излучателя спокойствия, подкреплённого резервуаром на несколько кейтов. Аккумулятор, понял я. Вот что нужно мне.

— Я пытаюсь вам помочь, — сказал я вполголоса. — У меня есть навык. И аккумулятор.

Стюард кивнул и тут же отбежал к соседнему ряду, успокаивать плачущую даму. Я же резко дёрнул ручку подпольного багажника, выудил сумку, в которой лежала упаковка. Открыл и разодрал её.

— Ты что творишь⁈ — крикнул Лукьян. — Это же доставка! Не смей тратить! Я приказываю!

— Знаешь, если во время нашей будущей дуэли я захочу гарантированно убить себя, то залезу на твоё самомнение и спрыгну на твой интеллект, — сказал я.

Ускорение было ровным, что говорило о том, что пилот всё же управляет самолётом. Но, тем не менее, я не знал, сколько у нас в запасе — десять минут, две или одна. К тому же, кондиционер замолчал, и становилось душно — похоже, что злоумышленник добрался до систем. Ситуация была критическая, и одного этого хватало, чтобы без зазрения совести и без риска для репутации воспользоваться артефактом-аккумулятором, который мы везли. Это не говоря о том, что особый предмет, по сути, был всего предлогом, чтобы прибыть в Архангельск, а сам по себе покупателю вовсе не был нужен.

Последняя упаковка была сорвана — под ней оказался знакомый кристалл в дешёвой оправе. Я в режим — сжал его в кулаке, почувствовал, как сила течёт через пальцы вверх по руке, затем посмотрел на иконку. Теперь проникновение в схему матрицы прошло куда быстрее, она расслоилась, я увидел знакомые блоки, линии сопряжения с другими контроллерами и вход питания. Похоже, контроллер управлял тем самым кондиционированием, которое отключилось.

Один из каналов выглядел холоднее других. И, судя по схеме, он был каналом управления. Я побежал по нему, дальше и дальше. Сигнал влился в длинную шину. Одно ответвление, второе, третье. Четвёртое было горячим, и я почувствовал силу, которая течёт по нему. Сила текла толчками и партиям, вроде пакетов при передаче по локальной сети, растекаясь по магистрали в две разные стороны — к тому контроллеру, куда подключился я, а также к каким-то ещё. Я пошёл вдоль тонкой линии наверх и упёрся точно в такую же иконку, что и у меня — только с другой стороны. А за иконкой сидел кто-то, чей безмолвный взгляд я поймал через пелену артефакторного транса.

Конец ознакомительного фрагмента.