Страница 4 из 97
Улыбнувшись подружке своего брата, я разворачиваюсь на пятках и бегу на второй этаж, практически на ходу снимая футболку, а за ней лифчик.
Метнувшись в свою комнату, выдвигаю ящик и, найдя спортивный топ, быстро натягиваю его через голову.
Благодаря игре в волейбол я особенно полюбила свою маленькую грудь. Никакого дискомфорта! Джинсовые шорты тоже меняю на более удобные, а телефон оставляю на кровати.
Костика все равно сегодня ждать нет смысла, мама до утра не выйдет на связь, так что… незачем таскать с собой вредоносный гаджет.
Ну и конечно, когда я выхожу на задний двор, туда, где по обе стороны от сетки уже формируются команды, я замечаю на противоположном поле Айдарова.
В одних шортах, будь он неладен.
Поэтому я, сама того не желая, залипаю на кубиках его идеального, черт возьми, пресса с темной порослью внизу.
Эта греховная дорожка ведет меня не в ту степь, и я быстро, словно ошпаренная, поднимаю взгляд, но снова спотыкаюсь о его гребаную сексуальность.
Широкая грудь, бог мой, с круглыми, выступающими и, даю руку на отсечение, твердыми, как бетон, мышцами, слегка покрытая курчавыми черными волосами. И нет, зрелище совсем не мерзкое. Она выглядит… хорошо.
Господи, при взгляде на нее в моей голове возникают порочные мысли, и мне хочется лизнуть ее, как медовую соту.
Ох… Качаю головой и на мгновение обречено прикрываю глаза.
Кажется, я не в себе!
Разозлившись на свои глупые размышления, кусаю язык так, что даже тихо взвизгиваю. Но зато теперь моя кровь бурлит в венах, как минералка, не потому, что этот сноб выглядит будто Адонис. А потому, что я готова надрать ему задницу.
Этот раунд точно будет за мной.
Глава 4
Не помню, когда в последний раз ощущала такой азарт.
Я едва не смеюсь, видя, как глаза Хакима неизменно вспыхивают холодным раздражением, когда мой мяч касается их половины поля.
Ах, разумеется, я помню: кое-кто не любит проигрывать.
Это один из пунктиков Айдарова, уверена, с годами вредности в нем лишь прибавилось.
Однако, наблюдая восторг, на протяжении всей игры написанный на лице брата, я терплю присутствие этой высокомерной задницы.
В конце концов, он школьный друг Паши, и если мой брат счастлив, что все важные для него люди в сборе, значит так тому и быть.
Уж я точно не стану портить настроение имениннику из-за того, что он пригласил кого не стоило.
К тому же если бы Айдарову было невыносимо мое общество, как этот сноб усердно демонстрирует, игнорируя меня на игровом поле, то он не остался бы здесь.
Игра проходит весело, но в то же время напряженно, и к концу первой партии мне приходится завязать волосы на макушке, потому что становится невероятно жарко и пряди уже неприятно прилипают к разгоряченной коже.
После я определенно отправлюсь в душ.
Но даже усталость, липкая кожа и частично испачканная травой одежда не мешают мне чувствовать себя превосходно!
Я могу гордиться собой только за то, что не сдрейфила перед Адонисом и вступила в игру, принеся своей команде победные очки.
Ну и еще за то, что одним ударом отправила Алабаеву на скамью запасных, сломав ей ноготок. Чем, собственно, и заслужила от нее гневный взгляд, из-за которого в момент ощутила себя грязной.
Но я и вправду грязная, зато счастливая, в отличие от большегубой присоски Айдарова.
Не подумайте, я не мстительная и ни в коем случае ей не завидую, но каждый раз, когда она игриво скользила пальчиками по рельефному прессу Айдарова, прилипая своими варениками к его уху, у меня возникало желание хорошенько отделать долбаную сучку. Что я и сделала. Пусть и не совсем намеренно, зато от души.
С таким боевым настроем заканчивается первая партия, и в итоге мы выигрываем с разгромным результатом 25:7.
Правда, уже на втором заходе кое-кто психанул, явно поправил настрой своих игроков, и теперь счет матча сравнялся.
Тайком виню себя, что все-таки позволила себе отвлечься на тело Айдарова, точнее на его мышцы, которыми он словно нарочно мелькал перед моими глазами.
Но я быстро отбрасываю эти глупые мысли, Айдаров толком-то и не смотрит на меня, разве что в моменты, когда ко мне переходит подача.
— Решающий, — подтрунивает Паша, перехватывая мячик, брошенный ему под сеткой.
— Подавай, — с обычным спокойствием парирует Айдаров.
Паша подает, и мы снова разыгрываем мяч. Напряжение нарастает, я полностью сосредоточена на подпрыгивающем шаре. Секунда, и он летит на меня.
— Мой! — выкрикиваю я и, подпрыгнув, бью по мячу с такой силой, что он пролетает несколько выставленных вверх рук и врезается прямо…
Ох черт…
В лицо Айдарову.
Я приношу нашей команде победное очко и устраняю человека, который бесил меня весь вечер. Только вот радости не испытываю.
Алабаева тут же оказывается рядом с Хакимом, и в этот момент я замечаю, как из его носа появляется капелька крови.
Бли-и-ин…
Паша машет рукой, после чего музыка стихает, а все присутствующие пялятся, как Алабаева осматривает лицо Айдарова.
— Аля, аптечку принеси! — выкрикивает Паша, но Хаким мгновенно перебивает его низким голосом:
— Не надо, я сам. — Айдаров убирает от себя руки Ясмины и, зажав переносицу пальцами, направляется к Паше. Они перекидываются парой фраз, которые мне разобрать не удается, а затем Хаким, хлопнув Пашу по плечу и тем самым говоря: «Все нормально, брат!», — скрывается в доме, оставляя меня стоять под гнетом чувства вины, хотя я знаю, что это случайность!
Смотрю, как Айдаров проходит мимо ребят, а затем скрывается за распахнутой дверью.
Мое желание пуститься следом за ним и извиниться балансирует между дрожащими коленями и сердцем, стучащим в груди отбойным молотом.
А потом на мое плечо опускается тяжелая рука, и я быстро оборачиваюсь, сталкиваясь с Пашкиной ухмылкой.
— Ну ты даешь, мелкая, — усмехается он, после взъерошивая гульку из волос на моей голове. Я быстро уворачиваюсь и, встав подальше, хмурюсь:
— Ты ведь не думаешь, что я специально попала ему в лицо?
— Нет, конечно, — он тут же успокаивает меня, зная наверняка, что я завожусь. И об этом свидетельствуют мои щеки, что сейчас пульсируют жаром от неловкой ситуации.
Сглотнув, я обнимаю себя в защитном жесте и осматриваюсь, желая убедиться, что никто не обращает на меня внимания. Удостоверившись в том, что ребята уже вернулись в беседку, немного успокаиваюсь и добавляю более тихо:
— Я правда не хотела…
— Да расслабься ты, с кем не бывает. — Паша наклоняется и поднимает мяч, а затем подмигивает мне: — Иди лучше пострадавшему помоги. Рембо волейбола, — усмехается напоследок и направляется к праздничному столу. Уже через пару минут снова включается музыка, и празднование дня рождения продолжается.
— Интересно, — раздается за моей спиной знакомый голос, и я прикрываю глаза. Только не сейчас… — Если бы твой брат знал о вашем с Айдаровым прошлом, позаботился бы он о его лице или добавил бы к ушибу носа еще и перелом?
Резко поворачиваюсь к Алабаевой и сталкиваюсь с ехидной ухмылкой.
— Или ты перестала бы быть любимой сестренкой, узнай Паша, какая ты на самом деле грязная шлюшка? — продолжает она, явно получая удовольствие от того, как ее слова задевают меня. — А если я все-таки скажу ему, что ты оказалась в кровати его друга…
— Прекрати, Ясмина, — я стискиваю зубы, убеждая себя в том, что она не сделает ничего подобного. — Ты пришла на праздник к моему брату, — голос дрожит от подступающих слез, но я проглатываю их, — так иди и празднуй. Твои угрозы ничего не значат. — Я делаю шаг, кипя от противоречивых эмоций. — И ты не расскажешь ничего по одной простой причине. — Тяжело дышу, но моя смелость придает мне сил. — Хаким не позволит тебе начать то, что мы закончили много лет назад!
Выставив ногу вперед, она дерзко выгибает бедро, складывая руки на груди.
— Ты не нравишься ему, Алевтина. И никогда не нравилась, — высокомерно заявляет Ясмина, рассматривая мой залепленный пластырем палец и затем глядя на меня так, будто я какой-то гнойный прыщик. — То, что он коснулся тебя тогда, было ошибкой…