«Над всей Испанией безоблачное небо».

Глава 3

Эль-Ферроль

— Сеньоры, теперь после того как я вам рассказал, что ожидает Республику, вы вправе мне не верить. Но мятеж в Марокко уже начался, и завтра он перекинется в Андалузию. Послезавтра полыхнет по всей Кастилии, Леону и Наварре, к вечеру перекинется уже в Галисию. И это неизбежно, мои друзья, — Асарола усмехнулся, глядя на ошарашенные лица капитана де навио Хуана Феррагута и теньенте де навио Луиса Пинсона — командир «Серверы» и адъютант выглядели донельзя растерянными от слов адмирала. Но тот прекрасно понимал их состояние — сам бы впал в ступор от рассказа. А потому требовалось подкрепить сказанное фактами, которые, как известно, вещь упрямая, и против них не попрешь, как говорится.

— Поверьте — Канарские острова уже захвачены генералом Франциско Франко и его сторонниками, а завтра утром в четверть шестого он обратится с воззванием ко всему населению Испании. Сейчас идет мятеж по всему марокканскому протекторату — завтра будет дан из Сеуты условленный сигнал — «Над всей Испанией безоблачное небо». А вечером из Севильи в начале девятого часа выступит и бывший глава карабинеров генерал Кейпо де Льяно, который с утра осуществит переворот в столице Андалузии, а еще мятежниками будут захвачены еще Кордова и Гранада, начнутся бои в Кадисе. И как только удастся перебросить через пролив всю «Африканскую армию», с Терсио и «Регулярес» — это лучшие войска, судьба Республики будет предрешена, пусть не сразу, но со временем.

— Немедленно распоряжусь, чтобы радисты слушали радиостанции Лас-Пальмаса и Сеуты, — негромко произнес Феррагут, и тихо добавил, глядя прямо в глаза Асароле:

— Я не совсем понимаю, откуда у вас такое предвидение событий, мой адмирал, но верю вам, дон Антонио. И готов выполнить любой ваш приказ — мы все честно присягали Республике. Гражданскую войну нужно остановить любыми средствами — кроме взаимного истребления ничего не будет.

Феррагут машинально перекрестился, склонив рано поседевшую голову — его супруга ослепла, а у них четверо детей — суровые жизненные испытания наложили свою печать.

— Я полностью в вашем распоряжении, мой адмирал, — чуть громче произнес адъютант. — Приказывайте — все исполню!

Другого ответа от сидящих перед ним офицеров Асарола не ожидал — он ведь «твердо знал», что те сохранят верность Республике, за то и будут казнены вместе с ним. Вернее, возможно — сейчас ничего еще не решено, если к нему прислушаются в Мадриде, то события могут пойти совсем иначе. Все зависит от действий флота, несмотря на то, что подавляющее число морских офицеров, в большинстве своем монархистов (таковы давние традиции дворянства) перейдет на сторону мятежников.

Сами по себе офицеры в современном флоте значат многое, но отнюдь не все — им есть серьезный и куда внушительный противовес. Все дело в том, что на кораблях очень много по штату числится сверхсрочнослужащих специалистов, которые несут все тяготы морской службы — вот они почти поголовно останутся преданными республике. Ведь корабли должны обслуживать технически грамотные люди, хорошо знающие механизмы — а таких можно взять исключительно с промышленности, то есть представителей рабочего класса, ярых противников монархии и прежних порядков.

У классовой борьбы свои расклады, и она неизбежно внесет свои коррективы. Следует учитывать также и то весомое обстоятельство, что три четверти инженеров и механиков флота, имеющих офицерские звания, мятежников не поддержат именно в силу своего сословного происхождения — дворянам невместно копаться в котлах, дизелях и турбинах, быть вечно испачканными нефтью, мазутом и соляркой, угольной копотью. И без их кропотливой работы действия кораблей просто невозможны — потеряют скорость из-за бесконечных поломок, превратившись в «калек».

К тому же флот имеет развитые береговые службы — базы, арсеналы, ремонтные мастерские и многое другое, включая длинный список вспомогательных судов — транспортов, буксиров, танкеров, ГИСУ и прочих. Без всего этого обширного «хозяйства», иначе говоря, инфраструктуры, боевые корабли самостоятельно действовать не смогут. Или их боевая эффективность сразу снизится в несколько раз.

И вот тут картина совсем иная — добрая треть офицеров сохранит верность присяге, ведь они выходцы из тех же рабочих, к тому же в силу специфики службы не потерявших связь со своей бывшей социальной средой. Именно командиры вспомогательных судов станут командовать крейсерами, а двое из них будут поставлены на командование флотом.

— Луис, вот три конверта — я писал эти письма все утро. Доставьте их в Мадрид не позднее полуночи. Возьмите мою машину и двух охранников из надежных матросов, только из наших, тех, кто служит в Арсенале. Никто из офицеров базы не должен знать о вашей миссии — иначе вас просто застрелят «пистолерос», как лейтенанта Кастильо из «Штурмовой гвардии». Будьте предельно осторожны, Луис — дорога до Мадрида длинная.

— Всего четыреста миль, мон альмиранте, вечером уже буду в столице — летний день долог, к полуночи я приеду в Мадрид и немедленно передам письма адресатам! На вопросы, если они возникнут, отвечать?

Лейтенант Пинсон усмехнулся, внимательно осмотрел три конверта, проверив печати, и взял листки пропуска с командировочным предписанием. Последнее необходимо — вчера правительство запретило отпуска и всем офицерам было приказано не покидать свои воинские части — разговоры о возможном мятеже не могли не насторожить власти.

Потом лейтенант демонстративно поправил кобуру с автоматической «астрой» — пистолет типа «маузера», лицензию на производство которого приобрели еще перед мировой войной. Та, которая пока «первая» — но о том еще никто в мире не знает, что скоро грянет и «вторая», более страшная и разрушительная, настоящая бойня Она неизбежно грядет, ее смертоносное дыхание скоро станут ощущать во всех странах.

— Да, Луис, и предельно четко, изложите все, что от меня узнали. Идите, теньенте, выполняйте свой долг там, как мы здесь!

После ухода адъютанта, Асарола внимательно посмотрел на командира крейсера, и начал негромко говорить: