Страница 5 из 20
— Так, — аккуратно согласился Михаил.
— Крыло Исследований и Инноваций официально входит в стратегическое кольцо, созидающее Империю. Так?
— Так…
— А конституция начинается словами…
— «Империя превыше всего…» — проговорил Виктор, — но это же просто фигура речи.
— Это первые слова конституции! — усмехнулся я. — Они перекроют любой закон и указ! К тому же… есть чрезвычайное распоряжение императора о «Незыблемости Империи и Великой Индульгенции», в котором говорится о том, что человек, принёсший неоспоримую пользу для стабильности и процветания Империи, получает индульгенцию на любые нарушения, которые потребовались для этого!
— Что-то не помню я такого закона…
— Это не закон, а чрезвычайный ордонанс, следовательно, он стоит выше любого закона, кроме конституции.
— Тем более… Дмитрий Третий никогда не принимал ордонансов, более того чрезвычайных, их принимали в смутные, тяжёлые времена.
— Зато его предок, Максимилиан Кровавый напринимал их целую кучу, а этот ордонанс ещё не отменили, — я усмехнулся, — поэтому у меня на руках великое прощение. И следователи пойдут туда, куда им скажут.
— Хм…
— Дорогие мои… не надо за меня волноваться. Тут всё настолько железно, что никто не подкопается. Ещё с десяток прецедентов накопать можно.
Мои друзья растеряно переглянулись.
— Ребят, у меня действительно всё схвачено. Так что предлагаю вернуться в более конструктивное русло!
— Как скажешь, — пожал плечами Виктор.
— У меня остался самый главный вопрос, — дождавшись внимания Михаила и Виктора, я продолжил, — что со мной случилось? Какой диагноз? Почему меня так долго продержали в реаниматоре?
— Прости, брат, — произнёс Виктор, разведя руками, — но ты больше не являешься главой Крыла Исследований и Инноваций.
— И, как следствие, у меня нет доступа к истории своей болезни из-за долбанной секретности.
Глава ИСБ виновато покачал головой.
— Один вопрос: секретность именно в моём диагнозе, истории болезни, или в чём-то другом, смежном?
Виктор и Михаил переглянулись, видимо на их репетиции нашей встречи данного вопроса не имелось.
— Парни! Вопрос абсолютно нейтральный! Тут нет никакого преступления! — естественно, друзья не поверили в мои слова, но Виктор всё же ответил:
— Секретно всё. В том числе твоя история болезни.
Любопытно! Шиза, слышал? Асириз меня раздери, его же нет! Но информация крайне ценная… что-то чудовищно неординарное произошло, если мою историю болезни закрыли дополнительной секретностью…
— Спасибо! Удовлетворили моё праздное любопытство, — придётся доставать старые заготовки, чтобы вытащить информацию о самом себе, — кстати, надеюсь, мою свободу никто не ограничивает?
— Конечно, нет! Твой домашний Сигмар уже с нетерпением ждёт твоего возвращения, за него, по-хорошему, тебя можно прищучить!
— Кто старое помянет…
— А кто забудет… — усмехнулся Виктор. — Что ты собираешься сейчас делать?
— Что буду делать? — задумался я. — Хм, стейки в «Набережной» по-прежнему изумительны?
— По-прежнему, — кивнул Кабан, — но недавно открылся чудесный ресторан в снежном квартале.
— Знаю я твои рестораны, — усмехнулся я, — еда, конечно, будет выше всех похвал, вот только в довесок пойдёт какое-нибудь шоу с лесбиянками и питонами.
— Как ты мог обо мне так подумать? — деланно возмутился Кабан. — Я, между прочим, респектабельный дворянин, целый глава имперской службы безопасности!
— Ага! — я рассмеялся, вспоминая прошлое. — А до этого ты не был респектабельным дворянином? Или должность главы безопасности крупной госкорпорации это слишком низко для некоторых?
— Лёха! — вмешался в разговор Михаил. — Он перестал шататься по подобным местам после личной просьбы императора, дескать надо вести себя как подобает по статусу и всё такое!
— Хм… — я задумался. С одной стороны снежный квартал, названный так из-за местного муниципального статута, предписывающего чтобы все здания в квартале являлись белоснежно белыми, являлся местом респектабельным и элитным, но с другой стороны… эти два мужчины рядом со мной… возможно, для кого-то они уважаемые, перспективные молодые дворяне, вот только я-то их подноготную знаю. И прекрасно помню, что они те ещё шутники!
— Значит в новый ресторан! — решился я после нескольких мгновений. — Кто со мной?
— Нет, брат! — похлопал меня по плечу Кабан. — Это ты сейчас птица вольная, а у нас, между прочим, рабочий день в самом разгаре! Так что придётся тебе отобедать в одиночестве! Но вечером мы к тебе!
— Бутылку не забудьте! — строго напомнил я.
— Обижаешь! Мы строго придерживаемся этикета! Меня мама в детстве учила: идёшь в гости другу — возьми бутылку! — сказал Ботан.
— Что-то я сомневаюсь, что Софья Валентиновна подобное говорила! — подколол я друга, и мы дружно рассмеялись.
Отсмеявшись, я подумал, что всё-таки дома хорошо, после чего встал и произнёс:
— Поеду!
Кабан с Ботаном тоже встали, я их по очереди обнял и сказал:
— Спасибо, друзья, что присмотрели за моей тушкой пока я… отдыхал!
— Хотел бы я сказать: обращайся! — с лёгкой усмешкой сказал Ботан. — Но уж нет! Береги себя!
— И вы молодцы, что пошли дальше. На всякий случай… Миша, я не держу зла за то, что ты занял мой пост! — я сказал это, пристально наблюдая за реакцией друга. Судя по лёгкой дрожи, пробежавшей по его левой щеке, он думал о подобном и как минимум чувствовал вину. Поэтому мои слова явно не стали пустой формальностью, — а про тебя, Виталя… мы с Императором поговорим…
— О чём? — удивился здоровяк.
— О том, что он переманил моего человека к себе! А я таки не Красный Крест, благотворительностью не занимаюсь, — я рассмеялся над собственной шуткой, — а если серьёзно, то не в службу, а в дружбу, попробуй мне организовать встречу с Дмитрием нашим Третьим.
— Хорошо, уверен, что Его Высочество примет тебя сегодня-завтра.
— Не надо спешить! — помотал я головой. — У меня в голове такой раздрай из-за произошедшего, что сейчас я не лучший собеседник. Через недельку, когда страсти улягутся, будет в самый раз.
— Наглец! Не может найти времени для Императора!
— Тем и живём, — усмехнулся я, вставая со стула, — вечером вас жду! Кстати, какая легенда?
— Какая легенда?
— Меня не было три года, я же не отшельником жил!