Эдем 4

К тому же и оплату он взял скромную, правда скромную относительно других коллег по цеху, но не относительно кошелька заказчика. Трудился целитель уже не так часто, на безбедную старость он накопил ещё на первых двух веках жизни, а затем удачно вложился в предприимчивых алетисов. Лишь время от времени старик соглашался на самые проблемные операции, за которые другие боялись браться, чтобы не дай Этий не испортить свою статистику.

Переживал ли аристократ за жизнь Офлеи? Абсолютно точно нет. Состояние её после оказания первой помощи уже являлось стабильным. Весьма дерьмовым и критическим, но стабильным. Так что вряд ли она могла умереть. И желание жить в ней било ключом, ведь помирать ещё рановато.

Через двадцать часов труда маг природы наконец-то вышел наружу. На его морщинистом лице не было и намёка на усталость, как и несмотря на довольно преклонный возраст, даже с учётом дара к магии, руки его не тряслись. Но сильнее всего выделялись глаза. В них не отражалось старческое слабоумие или какая-нибудь деменция. Хотя у многих ровесников с тем же уровнем силы крыша ехала знатно и ещё веком раньше.

Несомненно, для многих жителей Эдема подобная чистота взгляда и разума остаётся и останется загадкой. Кто-то будет восхвалять богов или самого Этия в величественных храмах, ведь это высшие «очевидно» оберегают смертного. Третьи попробуют относительно успешно провести параллель между этим «чудом» и родом профессии, даром к магии природы.

Ланс же легко найдёт ответ в чём-то более банальном и очевидном, но не для большинства. Чистота разума этого мага заключается исключительно в его образе жизни. Этот старик каждый день открывает для себя что-то новое, пока другие погружаются в серые будни и становятся исключительно винтиком порочной системы.

Они делают одно и тоже, день изо дня, будто големы. Затем приходит старость. Если не углубятся в научные термины, то можно сказать, что со временем мозг изнашивается и различные его части перестают функционировать столь же эффективно, как в молодости. Это абсолютно нормально и естественно, этому подвержены абсолютно все. Никто не вечен.

Но дело в том, что этот старый целитель после отставки продолжил вести активную жизнь. Он решил научиться рисовать, углубился в изучение алгебры. Зачем? Чтобы устроится на новую работу? Может быть чтобы убить скуку? А может он отлично знал, что во время изучения чего-то нового в мозгу создаются новые нейроны?

Именно поэтому вы редко найдёте в исследовательских лабораториях кого-то с деменцией, а стариков там всегда очень много. Ведь даже если этот старик простой смертный без дара к магии, он всё же занимается исследованиями. А исследования — это постоянное открытие чего-то нового и попытка превзойти в том числе самого себя. Это постоянно развитие в погоне за невиданными вершинами.

Такие смертные не уходят на пенсию, они трудятся до конца жизни. И каждый день новые вызовы рождают в мозгу новые нейроны под новые задачи. А вот условный рабочий шахты, который восемь часов работает в шахте, потом идёт в бордель или в бар и так на протяжении всей своей не очень сладкой жизни… Он быстро перестаёт учиться новому, после чего старческие болезни приходят не в сто, не в восемьдесят и даже не в семьдесят лет, они могут постучаться даже в шестьдесят. Потому что нейроны заменяются, как и другие клетки организма. Они умирают, на их место приходят новые. Старческие проблемы начинаются, когда уходит больше, чем приходит. Это можно отсрочить изучением чего-то нового. Даже не обязательно выбирать какую-то науку, просто выбери хобби и совершенствуйся, раз за разом повышая планку.

И вроде это не тайна, но… Подойди к любому смертному и спроси его о правильном и здоровом образе жизни. Что ответят? Конечно же начнутся рассказы о важности питания и роли спорта. Бегай по утрам и кушай яблоки, меньше сиди на стуле и меньше жри мучного. Это, конечно, тоже играет свою роль, но для физического тела. А про мозги почему-то все забывают.

Хотя причина также лежит на поверхности. Любому миру нужные здоровые, крепкие, плодящиеся и покорные смертные — всё это рождает эффективность общества. В это уравнение можно и нужно впихнуть яблоки, чтобы отдельный индивид смог работать на благо дольше. А вот важность информационной гигиены и учение новому… Это всё уменьшит процент некоторых старческих заболеваний, повысит уровень интеллекта и, разумеется, станет причиной появления критического мышления, то есть станет проблемой. Потому что если вдруг в том же Эдеме смертные в большинстве своём не дай Этий начнут думать, то о стабильности придётся забыть. Существование Гильдии и духовенства станет просто невозможным.

— Я закончил. Указания оставил в письменном виде, — произнёс целитель, поправляя свою мантию с почётными регалиями магистра магии.

— Благодарю.

— Лучше за своими вещами следите, — снова старик принялся ворчать и ещё закатил глаза. — Это же как нужно было умудриться…

Целитель снова начал читать нотации, не затыкаясь до самого выхода. Затем ещё и фыркнул, ехидно попросив своего заказчика более не играться с рунной магией. Ланс всё терпеливо выслушал, ещё раз поблагодарил старика, которого видимо никто слушать не хочет и ему приходится реализовывать потребность в общении таким вот образом.

Затем аристократ вернулся в тренировочный зал. Нека всё также сидела под дверью и не смела войти внутрь без разрешения. Смертные имеют удивительную привычку очень быстро привязываться к другим.

Так и кошечка сильно полюбила свою подругу. Тем более с относительного недавнего времени они часто тратили своё свободное время на друг дружку. Переживания хвостатой рабыни действительно были непропорционально сильными и самыми искренними.

Каким-то извергом Ланс не являлся, так что позволил рабам из Чёртовой Дюжины подменить кухарку, которая явно пребывала в стрессе и не могла выполнять свои обязанности. Она даже не спала всё это время.

Отдельной проблемой стала и молчаливость Неки. Она разучилась не только разговаривать, но и плакать. Смертным же дана возможность проливать слёзы не просто так забавы ради. Поэтому хвостатой рабыни сейчас сложно вдвойне. Без единого звука кошечка так и сидела под дверцей, пока душа разрывалась от самых ужасных мыслей и звук внутри коморки.

Аристократ вошёл внутрь, не давая Неке возможности не то, что проскочить внутрь, но даже хотя бы посмотреть одним глазком. Как и следовало ожидать, комната дикарки превратилась в довольно жуткое место, будто Офлею здесь не лечили, а пытали.

Кровь буквально везде: на пациенте, на полу, на мебели и даже на потолке. Кусочки плоти и внутренностей также валяются по периметру. Целителю выдали специальное ведро, но оно быстро переполнилось. Просить второе он не захотел. Это заказчику следовал сразу выдать два, а не исполнителю что-то там просить.

Местами виднелись ещё и кусочки костей. Никаких имплантов в Воительницу из Клана Праутеи не вставляли. Просто убирали всё лишнее, после чего давали телу регенерировать по новой, но уже под пристальным контролем целителя. К слову, кости заново не отрастали, для этого использовался особый минеральный раствор, который на время играл роль костей. Затем кости срастались, замещая собой раствор, являющийся ещё и источником ресурса. Всё лишнее потом растворялось.

Ланс вздохнул и использовал свои перстни, чтобы быстро убрать всю кровь. Всё жидкое отправилось в слив, всякие кусочки высушились в ведре и утрамбовались. Окровавленное постельное бельё тоже пришлось заменить. Благо запасное находилось прямо здесь, да и под дикаркой находился не какой-то матрас, а камень. Так что нужно убрать только подушку и медицинскую простыню.

— Те ублюдки… — внезапно рука Офлеи сжалась на локте аристократа, который заменял подушку. — Они должны умереть… Я сделала всё, как ты хотел…

— Тише-тише… — снова вздохнул Ланс, прикладывая к голове рабыни руку. — Всё хорошо…

Температура у дикарки оказалась бешенной. Она ещё долго проваляется в постели. Вообще, судя по запискам целителя, пациент в сознание вообще приходить не должен ещё как минимум сутки. Ещё на неделю вперёд оставлены специальные зелья для сна. Потому что с такой болью без алхимии не уснёшь. Но организм Офлеи крайне выносливый, поэтому и лекарства на неё действовали не так хорошо.