Страница 86 из 102
— Я ведь в положении! Мне вообще нельзя нервничать, — пошла с козырей Катерина и для верности покачнулась.
Ветров посмотрел в окно, потеряв к беседе всякий интерес:
— Видишь, Люсь, как легко я сэкономил тебе кучу денег и избавил от наглого, но очень неумелого шантажиста.
— Люся не бросит нас во вшивой однушке, когда я жду ребенка! — выпалила Катька.
Он опять засмеялся, но как-то противно, насмешливо, зло:
— Кать, не ты ли пять минут назад распылялась, что Люся отвернулась от тебя, потому что она непогрешимая стерва? А теперь оказывается, что отвернулась, но не совсем? Ты либо трусы надень, либо крестик сними, а то это уже нелепо.
— Да пошел ты, — огрызнулась она, покрываясь некрасивыми пятнами.
— С чего ты вообще о моем отце вспомнила?
Сестрица думала долго, потом все-таки решила не закапывать себя еще глубже, драматически вздохнула и достала из кармана телефон:
— Я была с Федором, когда к нему поздно вечером пришел один чувак. Серьезный чувак, сразу было понятно: хоть и старый, а повадки начальственные. Большая шишка, к гадалке не ходи. Федор тут же выставил меня вон, как блохастую дворнягу, но Сергей мне сделал ключ от его квартиры, и я на цыпочках вернулась. Ох, сердце колотилось так, что думала: вот сейчас умру!
— Тоже мне Мата Хари, — усмехнулась Люся.
— Сергей давил на меня, мол, я бесполезная, ничего интересного до сих пор не накопала, за что он мне только деньги платит. Я боялась, что потеряю эту работу…
На сей раз Люся промолчала, хоть и очень трудно было.
Это не работа, Катенька.
Это промышленная проституция.
Впрочем, тоже тяжкий труд, если подумать.
— Ну, в общем, кое-что удалось записать. Качество не очень, я была далеко, но разобрать можно.
Катька покопалась в телефоне, ища нужный файл, и включила аудиозапись.
Голоса раздавались едва слышно, однако разобрать слова и правда было можно.
— Олег Степанович, — говорил Федор Горелов, — ну какая мне сейчас политика, если видовики меня таскают с допроса на допрос. Вы бы приструнили этого Ветрова лучше, мои… кхм… пристрастия вот-вот выплывут наружу, и тогда хана репутации. Совет акционеров меня в порошок сотрет.
— Я в дела видовиков не лезу, мелковато для меня, — отвечал Великий Морж. — А что касается репутации, то тут лучше действовать на опережение. Самому объявить о своих пристрастиях во всеуслышание. Если все правильно разыграть, то ты у нас получишься даже героем, попирающим вековые стереотипы.
— Издеваетесь?
— Предлагаю посмотреть на вещи шире. Ты арх-волк, Федор, граница между живыми и мертвыми для вашего вида стерта. Ваша связь с потусторонним миром все еще очень сильна. Кто станет тебя упрекать за отношения с навями, если это часть твоей сути?
— Ну примерно все.
— Все, — насмешливо произнес Великий Морж, — это никто. Народ безмолвствующий. А те, кто в этом городе реально имеют вес, будут на твоей стороне, уж я позабочусь.
— И чего это вас, Олег Степанович, в политику потянуло? Отец всегда говорил держаться от этой грязи подальше, уж больно хлипко все. Сегодня ты губернатор, а завтра бежишь из города, поджав хвост.
— И такое бывает, — легко согласился Великий Морж, — уж кому, как не твоему отцу, об этом знать.
— А ведь это вы тогда уговорили его подать в суд на Ветрова, — помолчав, заметил Федор задумчиво. — Я помню, как отец метался: и хотелось, и страшновато было. Ветров достал уже всех застройщиков, совсем берегов не видел, но если бы отец продул это дело, то работать ему в регионе уже не дали бы.
— Твой отец бы не проиграл, — хмыкнул Великий Морж. — Я выступал его гарантом.
— Только вы обещали Ветрова посадить, а не снять с должности.
— Обещал, — согласился Великий Морж отстраненно.
— Как-то несерьезно, Олег Степанович, вышло. Многие были разочарованы.
— Да, многие. И в первую очередь — я сам. Я был так одержим желанием отправить Ветрова за решетку, что потерял на этом учителя и друга. Когда ты целишься по детям, Федор, то всегда попадаешь в их родителей. За губернатора Ветрова просила его мать, а это не тот человек, кому я легко могу отказать. К тому же дело происходило на похоронах ее мужа, и она была очень близка к помешательству. Впрочем, — тут его интонации изменились, стали легкими, наигранными, — это все дела давно минувших дней. Сегодня у нас с тобой задачи куда интереснее. Ну что, Федор, так и проведешь всю жизнь в страхе разоблачения или вступишь в мою партию?
— Я подумаю.
— А ярилку эту гони, — вдруг сказал Великий Морж, — очень проблемная это ярилка.
— Да мне ее брат подсунул, — засмеялся Федор, — бестолковая, но красивая девка…
Тут запись прервалась, а Катька смахнула хрустальную слезинку.
— А на следующий день Федор меня и прогнал. Мы встретились с Сергеем в «Балалайке», караулили там его брата — вдруг бы он увидел меня и пожалел, что такой красотки лишился. Но вечер пошел наперекосяк: мало мне было Люськи, которая выскочила из ниоткуда, как чертик из коробочки, так и Федор еще с навью явился. Гадость, гадость!
— Пятнадцать лет прошло, — Люся встала и прошлась по кухне, не слушая ее причитаний, — даже для особо тяжких срок давности уже истек. На репутацию Ветрову-старшему нынче плевать. Кто он там? Советник при советнике? Мелкая сошка. Так что всё, история эта канула в Лету, и мы теперь никогда не узнаем, что случилось на самом деле.
— Очень на это надеюсь, — сухо отозвался Ветров, которому явно не нравились Люсины размышления.
Вскоре сестрица отчалила, а на смену ей явилась другая ярилка — ставить капельницу.
Проходной двор какой-то.
Люся, устроившись в кресле, рассеянно разглядывала потолок.
Что же вы натворили такого пятнадцать лет назад, Виктор Дмитриевич, раз довели Великого Моржа до бешенства, а собственная мать все еще не может вас простить?
По крайней мере, теперь было понятно, почему Нина Петровна согласилась приглядывать за внучкой Китаева: она чувствовала себя в долгу перед ним.
Она просила за сына, и он пощадил ее сына.
Отставка, судя по всему, была легчайшим из вариантов.
А Паша?
Подвернулся под горячую руку?
Покосившись на него — Ветров традиционно прикидывался ветошью, чтобы не отвечать на болтовню медсестрички, — Люся вышла на кухню и набрала Носова:
— Костенька!
— Нет, — сразу сказал он, — хоть как мяукай, все равно: нет.
— Что нет?
— Всё нет. Я, Люсенька, наряжаю елку. Извини, начальник, не до тебя сейчас.
— А я думала, мы друзья.
— Ничего подобного.
— Ладно.
Люся сбросила вызов и уставилась на телефон.
Раз.
Два.
Три.
Носов перезвонил.
Он был слишком любопытным.
— А чего ты хотела? — спросил сердито.
— Я тебе сейчас скину структуру администрации губернатора Ветрова. Пробегись глазами по списку сотрудников. Вдруг мы кого-то знаем. Вдруг мы с кем-то можем поговорить.
— О чем поговорить? — изумился он. — Я думал, эту стюардессу мы уже закопали.
Люся замялась.
Она и сама не знала толком, о чем.
Куда кривая выведет.
— Там видно будет, — уклончиво проговорила она.
— Ну ты даешь, — заржал Носов. — Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
— Дорогу осилит идущий, радость моя.
— Без нормального ТЗ получается хз, — сказал он ядовито. — Скидывай свой список, что с тобой делать.
Люся поблагодарила Носова, распрощалась с ним, а потом задумалась.
И куда она лезет?
А главное — зачем?
Профдеформация как она есть.
Пометавшись по кухне, Люся вернулась в гостиную, села на диван рядом с Ветровым и решительно взяла его за руку.
Если ему при Катьке можно ее лапать, то и ей при медсестричке тоже?
— Маетно тебе? — не открывая глаз, спросил Ветров.
— Маетно, — согласилась Люся.
Медсестра смотрела на них с любопытством.
Хоть бы отвернулась.
Лекарство в системе капало размеренно.