Страница 38 из 102
— Скинул тебе файлы на рабочий стол, — сказал он и вернулся на диванчик к кофе и пироженкам.
А Люся села листать файлы.
— Па-а-аш, — позвала она минут через пятнадцать, — а ведь мой психолог, который пропал с радаров у самого синего моря, УотсонХYХолмс и онлайн-терапевт третьей жертвы, который с легальной лицензией, — один и тот же хмырь.
— Да ну, — не поверил он, — с чего взяла?
— Вот моя переписка с моим психологом: «Волею судеб я захворал, в четверг встреча отменяется». Вот переписка Нины Петровны с ее сериальным поклонником: «Волею судеб и с легкого пера Шекспира этот сюжет стал классикой». И вот переписка третьей жертвы: «Я, волею судеб, глубоко изучал драматерапию, не попробовать ли этот метод». И вот еще — в моей переписке: «Мучимый кашлем, я прошу перенести еще один сеанс», а вот — в переписке с третьей жертвой: «Мучимый сомнениями, я проконсультировался по вашему вопросу со своим наставником». Это какие-то графоманские обороты, Паш, нормальные люди так не говорят вообще. Твои лингвисты куда смотрели?
— А они, кажется, в мессенджеры и не лезли, только в общение бабушки с УотсонХYХолмсом. — Ветров озадаченно почесал подбородок, сграбастал ее листочки и сказал: — Понял, принял, пошел отрабатывать.
— Давай-давай, — согласилась Люся. Охотничий азарт кусал ее за пятки.
Ветров натянул куртку, вышел из ее кабинета, вернулся, забрал кружку с остатками кофе, вышел снова.
То ли спереть решил, то ли и правда пошел ее мыть.
Обедать Люся поехала в кафе «Нет» — с рекламным материалом нужно было что-то решать, она не любила оставлять обещания невыполненными.
Лада Вероника встретила ее холодно.
— Вы подлая и коварная женщина, — объявила она, выдирая из Люсиных рук меню, как величайшую драгоценность. Не заслужила, стало быть.
— Возможно, — спорить тут было глупо. Подлая и коварная. Так и есть. — Но вам-то я чем насолила?
— Вы провели ночь вместе с Пашей!
— О как, — насторожилась Люся. — А вы уверены, что я? А вы уверены, что с Пашей? Может, все-таки кто-то другой?
— Я видела, как вы вышли из его подъезда в пять утра и сели в такси.
— Да ладно? — восхитилась Люся. — Следили? С биноклем? А кепку надевали? А черные очки? А шпионский плащ?
Вероника окинула ее презрительным взглядом.
— Откуда у вас вообще адрес Ветрова? — допытывалась Люся.
— От его секретарши! Очередная безголовая ярилка… Я подкараулила ее в магазине, сказала, что бывшая жена Паши, что он не платит нашим детям алименты! И эта идиотка поверила.
— Как интересно люди живут… Я соседка, понимаете? У Ветрова тридцать седьмая квартира, а у меня — тридцать восьмая.
— Паспорт покажите, — потребовала Вероника.
Люся показала. Кукиш.
— Ну что вы себя ведете, как в мексиканских сериалах, — огорченно сказала она. — Дайте мне уже чертово меню! Кафе вы или нет? Моя старушка-подружка — большой знаток сериалов, я знаю, о чем говорю. Что толку мотать нервы мне, если вам надо соблазнить Ветрова!
— Чтобы его соблазнить, надо его сначала изловить! — вспылила Вероника. — Знали бы вы, как я его ненавижу! А как его ловить, если он трубки не берет?
— В подворотне нападать пробовали?
— Издеваетесь? — скорбно спросила Вероника. — А у меня дерматит уже и на животе тоже. Я скоро вся коростой покроюсь. Хотите, покажу?
— Не надо, — вежливо отказалась Люся.
Ну вот и что с ней такой делать?
Жалко было — сил никаких.
— Ладно, — решилась Люся, — в пятницу в клубе «Затмение». Я вам его туда заманю. А дальше уж сами. Только давайте без непотребств в туалетах, этот метод до добра вас не довел.
Ну а что? Сам виноват.
Глава 18
В кафе «Нет» ее все-таки накормили обедом, но до того перченым и соленым, что Люся всю поездку в такси сама над собой потешалась. Это же надо было додуматься отведать еды у женщины, которая считает ее соперницей.
Ревновать к Ветрову!
Вот это извращение похлеще девиаций с навями!
С другой стороны, а что еще оставалось бедной ладушке, покрытой высыпаниями и наверняка страдающей от зуда? Ужасно, когда твое здоровье зависит от другого человека, да еще и такого противного.
Люся не верила в сказки и счастливые финалы. По ее мнению, шансов на то, что Вероника добьется-таки любви от Ветрова, почти не было. Но она уважала целеустремленность. Если бы с Люсей случилась такая напасть (тьфу-тьфу), она бы тоже приложила все усилия и любыми способами добивалась своего.
Это ведь и есть, в конце концов, жизнь. Ты просто берешь одно препятствие за другим, поднимая барьер все выше и выше. Чтобы потом оглянуться назад и восхититься: ну надо же, чего ты достигла.
Именно в этой коротенькой минуте удовлетворения и спрятаны все смыслы, разве нет?
Ехать Люсе было недалеко — в центре все располагалось близко, — и уже через пятнадцать минут она вышла из такси возле краеведческого музея.
Без собственной родной машины было до жути неудобно, Люся злилась: ну вот чем неведомому маньяку именно низшие архи не угодили? Совершенно мирные и даже беззащитные создания. Всего-то и бонусов, что способность различать другие виды и обостренная интуиция.
Она могла бы понять, если бы он взъелся на маренов с их похотью, жадностью и темным колдовством (узнать у Синички, в чем именно оно заключается, мало ли, может, Ветров каждую ночь на нее тайком порчу насылает, — отметила Люся для себя).
Могла бы понять, если бы маньяк решил извести ярилок — о, сколько семей было разрушено из-за их сокрушительной сексуальности и беззаботности!
Могла бы понять, если бы он ополчился против киморов — эти склочники кого угодно достанут. Банники тоже могли стать подходящей целью — мошенники и обманщики, милейшие люди.
Но змеи и лягушки?
Может, у него фобия?
Боится пресмыкающихся и земноводных?
Краеведческий музей делил свои залы с художественным. Направо — живопись, налево — первобытные кости и тушки животных.
Очень удобно: антология пирамиды Маслоу в одном здании.
Здесь было тихо и пусто. Люся и сама не знала, что именно хотела найти. Скорее, просто сбежала из редакции, чтобы не встречаться с юристами. Она и без того не любила это скучные совещания, а когда речь шла о судебных разбирательствах с собственной сестрой, то и вовсе предпочитала держаться в стороне.
Но смутная надежда все же питала ее, такая призрачная, что и не разобрать: привела ее сюда арховская интуиция или просто привычка хвататься за соломинку и не оставлять дело на полдороге.
— Экспозиции, связанные с коркорами? — неодобрительно уточнила музейная сотрудница, которая следовала за Люсей по пятам, будто подозревала, что та может спереть осколок орудия бронзового века. — Не думаю, что у нас есть нечто подобное.
— И что это вас коркоры заинтересовали? — раздался вдруг голос, и Люся отшатнулась. Ей показалось, что с ней заговорил один из экспонатов. Но оказалось, что это всего лишь мелкий старичок, расставляющий на столике поделки из керамики.
Приблизившись, она ахнула. Небольшие фигурки отличались удивительным изяществом, а их сюжеты завораживали. Вот яг слился с трехголовым змеем в борьбе, вот стыдное: арх перекидывается в лебедя, и руки уже превратились в крылья, а ноги еще человеческие. Вот марен обнимает за колени ярилу, заглядывая ей под юбку. Вот банник смиренно ждет своих жертв, прячась за березовым веником.
— Я хочу все, — вырвалось у Люси, — это же на продажу?
— А то как же, — охотно откликнулся дедок, — сувенирка.
— Искусство, — строго поправила она, — это потрясающие работы, правда.
— Всю душу в них вложил, — с достоинством похвалился он.
Музейная тетка хмыкнула, явно считая фигурки недостойными такого гордого определения, и убралась из зала.
А Люся перевела взгляд с керамики на ее создателя, привычно пригляделась к нему, прикидывая вид, и недоуменно нахмурилась.