Страница 15 из 102
— Китаев сказал, — ежась, проговорила она, — что у Баринова впереди куча неприятностей. Он попал в поле зрения органов, когда проверяли его сыночка?
— Возможно.
— Ох уж эти детки, — притворно вздохнула Люся, — вот и твой отец все еще был бы при власти, как бы не избалованный отпрыск…
— К счастью, — подхватил Ветров, — тебе это не грозит. В каком болоте найти дурака, который захочет детей от женщины столь непереносимых достоинств?
И Люся все же не удержалась, оступилась, пригвоздив его ногу тростью к мокрому асфальту.
Ветров скривился, а она ойкнула, извинилась и поспешила внутрь, навстречу всем гадостям, которые приготовил ей день грядущий.
Баринов, дерганый, плохо выбритый, с кругами под глазами, пил кофе в приемной, а секретарша Ольга хлопотала вокруг него, улыбчиво щебеча.
Она еще не знал о том, что этот начальственный хахаль получил статус бывшего, и старалась изо всех сил.
— Ну привет, — буркнула Люся, промаршировала мимо, приглашающе распахнула дверь в свой кабинет.
— Привет, — с угрожающей ленцой согласился Баринов и зашел внутрь.
Ольга вытаращила глаза, мгновенно заподозрив неладное. У боянов был нюх на любовные мелодрамы.
Впрочем, ничего спросить она не успела: в приемной появился Ветров, молча кивнул и тоже прошел в кабинет.
Люся успокаивающе подмигнула озадаченной Ольге и закрыла дверь.
— Вы еще кто? — недовольно спросил Баринов.
— Ветров, начальник видовой полиции.
— О, это кстати. Люся как раз хочет изменить показания.
Люся закатила глаза, но промолчала, предпочитая роль наблюдателя. Ей было интересно, что будет дальше.
Но Ветров, скучный полицейский, в отличие от нее не любил игр и просто уведомил Баринова:
— Алексей Егорович, ну что за глупости. Это же не гражданское дело, а уголовное. Процессы запущены, отменить их невозможно, даже если бы Людмила Николаевна решила вообще забрать заявление.
— Да какая это уголовка, — вспылил Баринов, — типичная административка! Мелкое хулиганство.
— Покушение на убийство, Алексей Егорович…
— Да не было там покушения! — заорал Баринов. — Неудачная шутка!
— В любом случае, — холодно продолжил Ветров, — все это уже не в нашей компетенции — вашим сыном занимается ФСБ.
— Да вы обалдели, что ли? — изумился Баринов. — Из-за дихлофоса?
— Угрозы в интернете, экстремизм, проверка возможной причастности к серии убийств на почве видовой ненависти, — перечислил Ветров скрупулезно.
Баринов мигом растерял всю свою заносчивость, растерянно опустился в кресло и жалобно посмотрел на Люсю.
— Что за бред? — переспросил он со страхом. — Такой хороший мальчик… Решили на него всех собак повесить?
— Давайте поговорим в управлении, — предложил Ветров, — не будем мешать Людмиле Николаевне работать.
Баринов бросил на Люсю полный ненависти взгляд.
— И угораздило же меня связаться с этой стервой, — ядовито выплюнул он, — это из-за нее все полетело под откос.
Ну почему люди вечно винят ее в своих прегрешениях?
Разве Люся заставила Баринова искать любовницу на стороне, а потом разводиться с женой?
В редакции было как всегда оживленно.
Вернувшийся из командировки Носов был готов волосы на себе рвать: пока он занимался расследованием убийства девушки, ставшей нечистью, здесь произошло столько интересного, хоть разорвись! И сын министра, пожирающий сырое мясо, и покушение на шефа, и вообще!
— Ты, Костя, расслабься, — посоветовала ему Люся, — мы по этому поводу землю рыть не будем.
— Ты что? — вскинулся он. — Решила все на тормозах спустить? Да с чего бы это?
— Дождемся официального пресс-релиза, — она добавила металла в свой голос, и Носов завопил как ошпаренный.
Флегматичный Зорин дождался паузы в его обвинениях — трусости, подкупе и малодушии, стандартный набор, — и сообщил, тоже возбужденный:
— Наши подписчики прислали видео ДТП — автомобиль едва не наехал на парня на переходе. Прикиньте, он обернулся оленем и умчался куда-то. Обалдеть!
— И это мы публиковать не будем, — рявкнула Люся, совершенно выведенная из себя. Перекинуться на людях — хуже, чем оказаться голой у всех на виду. Как они все этого не понимают?
Журналисты в целом частенько забывали о том, что по ту сторону объектива находились живые люди, которым может быть плохо, стыдно и страшно. Люся и сама часто увлекалась, переходила грань, но чувства попавшего на камеру арха ей было очень легко представить.
Флегматичный Зорин, в отличие от эмоционального Носова, на нее орать не стал, только раздраженно отшвырнул мышку и ушел на кухню пить чай.
Деликатная Маша Волкова выскользнула за ним.
— Люсь, ты чего? — сердито спросил Носов. — Тебе кто-то хвост прижал?
— У нас серия, Костя, — ответила она устало, — и Великий Морж попросил не мешать им работать.
Глаза Носова вспыхнули.
— Ух ты, — возбужденно выдохнул он, — но потом эксклюзив наш?
Она расхохоталась, слегка истерично.
А уж какой получится эксклюзив, если ее все-таки препарируют!
Вот будет праздник у всей редакции!
После обеда в кабинет Люси влетела Ольга с влажными и потемневшими глазами.
— Шеф, — прошептала она, — там… там!
Заинтересованная, Люся выглянула за дверь.
Да.
Тут было на что посмотреть.
В центре приемной стоял неземной красы юноша — гибкий, смуглый, невероятно чувственный, излучающий сексуальный магнетизм такой силы, что у Люси немедленно потянуло внизу живота.
— Это что такое? — с запинкой пробормотала она, невольно делая шаг вперед.
Молодой ярила скромно потупился, что нисколько не уменьшало сокрушительного впечатления, которое едва не сбивало с ног.
— Люсенька? — шепнул он глубоким бархатным обволакивающим голосом. — Я ваш подарок.
Ольга едва не всхлипнула от переизбытка чувств и торопливо зажала рот себе рукой.
И все очарование рухнуло, будто кто-то запустил булыжником в волшебное зеркало.
— Подарок, стало быть, — язвительно откликнулась Люся, — надеюсь, за тебя уже заплатили? А то не успеешь глазом моргнуть, как окажешься нищей. Знаю я эти штучки.
Юноша снова улыбнулся. Черт, что за ямочки. А уж ресницы!
— Я в вашем распоряжении до утра, — проникновенно сообщил он.
Люся оценивающе обошла его по кругу. Сколько может стоить такая прелесть?
Впрочем, у Ветровых денег куры не клюют. Могут себе позволить.
Но если этот придурок думал ее смутить, то это он зря.
— Ну заходи, подарок, — предложила Люся насмешливо. — Расскажи мне, что ты умеешь? Массаж? А то нога ноет, на смену погоды поди…
И пока ярила расстегивал ей сапоги, она настрочила Ветрову сообщение: «Продлеваю на неделю». И смайлик-поцелуй.
Подарок звали с претензией — Лукьяном.
За обедом он вел себя безупречно, вольготно расположившись в пафосном ресторане, куда потащила его Люся.
— Не проститутка, а эскорт, — мягко поправил он, — а также исполнитель экзотических танцев.
— То есть стрпитизер, — закивала она, — приехал поступать и провалился?
— Почему? — вскинул брови Лука. — Учусь в художке.
— Что, даже рисовать умеешь? — умилилась Люся.
Она чувствовала себя превосходно: ночные страхи окончательно рассеялись, отличный массаж добавил легкости, а вкусная и совершенно вредная еда улучшала настроение.
— Хочешь, нарисую твой портрет?
— Очень хочу, — воодушевилась Люся.
Все-таки красавчик ярила был куда более желанным гостем на ночь, чем мрачный марен со скверным характером.
К продажной любви Люся относилась с легкой брезгливостью, но вдруг ее завтра разрежет на части неведомый маньяк! И она так и помрет с дурацкими принципами.
Заказав себе самый большой и самый дорогой десерт, Люся мурлыкала под нос незатейливую мелодию, с удовольствием флиртуя.
Именно сегодня, после всех диких стрессов, ей хотелось легкости бытия, красивой жизни, ни к чему не обязывающей страсти и наслаждений, за которые не придется платить самой.