Страница 3 из 6
И вот 17-летний юноша уже предвкушает, как будет доблестно служить в армии. Одноклассники разбиваются на группки – по желанию служить в том или ином спецподразделении. Ты, конечно же, как твой отец и брат, хочешь стать парашютистом. Однако старший брат рассказывает, как сложно было служить первые полгода, как строг был сержант, какими изматывающими были занятия. А папа достает из шкафа свой красный берет и говорит, что подарит его тебе, когда ты пройдешь отбор в парашютисты. Мама шутит, что ты не сможешь пройти отбор и будешь служить помощником прапорщика, а таким красный берет не дают. И на тебя наваливаются вполне объяснимые сомнения в себе и неуверенность. Дальше вспоминаются все радостные и задиристые разговоры об армии в школе с друзьями, учителями, родителями. И вот тут возникает настоящая паника. В результате на гибуш[2] приходит довольно испуганный молодой человек.
Читая это подробное описание ощущений будущего новобранца, можно подумать, что я сам все это прочувствовал и испытал. На самом же деле об этом мне рассказывали товарищи по службе в спецподразделении. Мой же собственный путь в ЦАХАЛ был несколько иным. Я даже не подозревал о предстоящих трудностях. И наверное, именно это помогло мне пройти отбор в Окец – одно из элитных спецподразделений нашей армии.
Дело в том, что я не коренной израильтянин, а репатриировался на свою историческую родину в 13 лет по образовательной программе «Наале» для ребят 13–15 лет, имеющих еврейские корни. С ее помощью дети могут приехать в Израиль без родителей, проучиться в израильской школе два года (с 10-го по 12-й классы) и получить израильский аттестат. Дальше необходимо решать: оставаться ли в стране, получать ли гражданство, проходить ли службу в армии, связать ли в дальнейшем свою жизнь с этой землей или вернуться. Насколько я знаю, на данный момент по программе «Наале» приехали порядка 17 тысяч ребят и только один из десяти вернулся назад.
Я учился в школе «Лемлаха» в деревне Кфар-Хабад. Это было религиозное среднее учебное заведение. Помимо математики, физики и других общеобразовательных предметов, мы постигали мудрость Талмуда, изучали еврейские предметы и обычаи, соблюдали шаббат. Именно здесь иврит стал моим вторым родным языком. В «Лемлаха» я обрел новых товарищей, с некоторыми из них мы дружны по сей день.
Но поскольку я не родился в Израиле, то в 17 лет я даже не знал, какие существуют спецподразделения в ЦАХАЛ! Единственное, что бесповоротно решил: буду служить в боевых частях. О подразделении Окец я узнал совершенно случайно. В выпускном классе директор школы выдал мне разрешение на посещение курса для подготовки к сдаче психометрического теста[3]. Для этого необходимо было ездить на занятия в другой город два раза в неделю по вечерам.
В ходе обучения я встретил преподавателя, звали его Алекс, он и повлиял на выбор моего жизненного пути. Это был один из самых мудрых людей, которые мне встречались в жизни, и посещать его занятия было сплошным удовольствием. Алекс, русскоязычный еврей, репатриировался в Израиль из Москвы с родителями в возрасте 8 лет. Правда, у него была, как мне тогда казалось, одна странность: в любое время года, в любую погоду он ходил с подвернутыми рукавами рубашки, даже в лютый зимний холод он не опускал их. Позже, уже служа в армии, я узнал, что это обычная традиция бойцов боевых подразделений, которые никогда не ходят с опущенными рукавами, пытаясь, наверное, показать, что готовы к любым трудностям и испытаниям. Сказать по правде, за три года службы и я приобрел привычку закатывать рукава рубашки. Курс подготовки к психометрическому тестированию подходил к концу. Как-то раз мы с Алексом остались одни и разговорились. Конечно же, одна из первых тем была связана с армией. Кстати, в Израиле даже на первом свидании с девушкой вы начинаете расспрашивать друг друга, кто где служил. Часто подразделение девушки оказывается намного более «боевым», чем у парня.
– Когда ты призываешься? – спросил Алекс.
– В марте, – с изрядной долей гордости ответил я.
– Где хочешь служить?
– В боевых частях. Но где конкретно, еще не знаю.
– А ты любишь собак? – вдруг последовал неожиданный вопрос.
Я, безусловно, любил собак. Алекс ожидал такого ответа и стал рассказывать мне об удивительном спецподразделении ЦАХАЛ, где собаки служат наравне с людьми, обезвреживая террористов, находя мины, спасая людей под завалами.
– Ты служил в этом подразделении? – не мог я не спросить.
– Нет… но очень хотел бы. Я не прошел отбор.
Он опустил глаза и задумался, а потом продолжил:
– Попробуй, вдруг тебе повезет. Но ты должен знать, что отбор туда – один из самых сложных. Возможно, день, когда ты будешь сдавать эти тесты, станет самым трудным в твоей жизни.
– Как это подразделение называется? – поинтересовался я.
– Окец.
Так я узнал о «жале» израильской армии. В интернете я более подробно прочитал об этом подразделении, выяснил, какие физические и психологические тесты необходимо пройти. Смешно, но после того разговора с Алексом я даже не знал, как правильно пишется название подразделения на иврите. Пришлось посидеть за компьютером, прежде чем гугл понял, чего я от него хочу. Но, видимо, моя судьба уже была предопределена, и такая незначительная трудность уже не могла меня остановить. Алекса я больше не встречал. Никогда. Он, как добрый ангел, ненадолго появился в моей жизни, чтобы тихонечко подтолкнуть, указывая путь в нужном направлении.
Забегая вперед, скажу, что я все же сдал двухдневные тесты, выдержал спецподготовку, длившуюся год и два месяца, и честно отслужил положенные три года полноправным бойцом Окец. Из всех ребят, проходивших тестирование в это подразделение, успешным оказался лишь каждый десятый.
Отбор в спецподразделение – гибуш
Гибуш с иврита переводится как «сплочение». Почему-то этим термином также называют отбор для службы в спецподразделениях израильской армии. Стать их бойцом, как я писал выше, очень трудно и почетно, это известно в Израиле абсолютно всем. После того как я узнал о существовании Окец, желание служить там росло с каждым днем. Сколько сомнений и тревожных мыслей пронеслось у меня в голове до того, как это произошло!
Однако не только сам гибуш в Окец заставил меня переживать. В один из первых дней после призыва я прибыл для прохождения двухдневного гибуша для службы в израильском подразделении Цанханим – бригаде парашютистов. Об этом отборе на гражданке мне рассказали, что это станет самым трудным днем в моей жизни, что после него я неделю не буду чувствовать своего тела. Да и вообще, будет очень хорошо, если я хотя бы просто пройду испытание до конца, а не брошу из-за усталости и боли посередине пути, как делали многие, не говоря уже о возможности после отбора попасть в парашютное подразделение.
Вечером всех участников гибуша привезли на базу, записали в алфавитном порядке, накормили ужином, распределили по палаткам, присвоили им номера и отправили спать. Есть такое выражение «затишье перед бурей», или очень емкое слово – предгрозье. Именно им можно очень точно описать те чувства, которые я испытывал в тот момент, – тревога и напряженное ожидание.
В палатке, куда меня направили, уже было двое незнакомых ребят, чьих лиц в темноте не было видно. Они лежали на раскладушках. Как только я зашел, один из них тут же сделал мне замечание:
– Ложись уже спать. Нужно хорошенько выспаться, потому что утром все начнется.
– Я даже не могу представить, что завтра будет самый тяжелый день в моей жизни, – признался я им.
Ребята рассмеялись. Один из них тут же рассказал семейную историю. По его словам, когда его родной брат проходил гибуш, он после этого не мог ходить неделю, настолько болели мышцы. Меня это, как вы догадываетесь, отнюдь не успокоило. Под этот «многообещающий» рассказ я лег и, как ни странно, тут же заснул. Что мне в ту ночь снилось, не помню, но вряд ли сновидения были приятными. В пять утра нас разбудил крик: «Подъем! Через десять минут стоять одетыми в центре базы!» Такой подъем был первым в моей жизни. Это щекотало нервы, и пришпоренное дозой адреналина сердце учащенно забилось, словно выстукивая: «Сейчас начнется! Уже скоро!»
2
Гибуш – день для прохождения Йом Саярот (отбор в элитные войска ЦАХАЛ).
3
Психометрический тест – единый стандартизованный тест для поступления в израильские высшие учебные заведения.