На самом дне

В руке орк держал палицу, блокирование удара которой могло сломать позвоночник, превратить щит в щепки, а доспех — в груду металла.

И вот орк уже на расстоянии удара, дубина летит прямо в голову Ланса. Но аристократ делает лёгкий шаг вперёд и удар своей тростью прямо по макушке уродца. Череп орка разлетелся в кровавом взрыве, а сам орк упал на месте.

Сразу же два ублюдка на крышах выпустили свои отравленные стрелы. Ланс легко ушёл от них, ни кувырком и даже не пируэтом, лишь очередным таким же лёгким шагом в сторону. Минимум движений, максимум эффективности.

Стрелки уже готовили следующий залп, как вдруг над головой Бальмуара заискрил шар, из которого вылетели две молнии. Через мгновение два дымящихся трупа скатились с крыш на грязную улицу.

Остальные же времени не теряли. Один ублюдок со щитом и мечом выскочил наперерез, считая, что отвлекает внимание. Справа уже зашёл отброс с кинжалами, слева копейщик. Ещё позади выскочил зверолюд, движения которого действительно были по-звериному стремительны и ловки.

Одновременная атака с четырёх сторон. Ланс даже магическую энергию на этот мусор тратить не захотел. Копьё резким рывком перехватывается и направляется в голову бездарности с кинжалами. Удар ноги опрокидывает на спину щитоносца со сломанной грудной клеткой. А трость прилетает в пасть зверолюда снизу, от чего челюсти резко смыкаются, клыки разлетаются в щепки, а импульса удара с лихвой хватает ещё и на сотрясение с кровоизлиянием в мозг.

— Ну, сука, ты попал, — с бешенством ответил центровой ублюдков.

Из-за своей спины он достал посох и с силой опустил на землю. Трещины пошли по дороге, воздух потоками разлетелся по улочкам, а капюшон слетел с головы мага-самоучки, открывая его эльфийские уши.

Хребтами начала подниматься земля, устремляясь волнами с разных сторон к Бальмуару. Земляные оковы, которые должны сковать ноги противника, одно из самых любых заклинаний магов земли.

Владелец посоха собирался обездвижить врага, в то время как его напарник стремительно изменил позицию. Двигался второй маг даже быстрее зверолюда, пусть и являлся человеком. Развитое ментальное тело позволяло ему повысить потенциал своего физического тела, а также потоками энергии активировать мощные артефакты. Но создавать заклинания без помощи игрушек он так и не научился.

Заняв позицию, ублюдок достал жезл и направил в него всю свою силу. Артефакт сразу же поглотил подачку, после чего на острие начал формироваться шар пламени. Энергия концентрировалась в одном месте, чтобы раскрыть всю мощь стихии огня, которая обернётся дыханием дракона.

Наверное, что-то такое задвинул местный артефактор, впаривая им своё посредственное изделие. На деле же Бальмуар лишь усмехнулся. Тех крох энергии в лучшем случае хватит на отрыжку детёныша крылатого ящера, нежели на пламя дыхания королей неба.

Вот-вот волны земли уже должны были достичь цели, как жёлтые молнии ударили в землю. Заклинание Ланса создало резонанс, разрушило магические узоры и рассеяло волшебство врага, тем самым нарушив связь со стихией.

Однако второй маг уже успел подготовить своё атакующее заклятие. Только Бальмуар даже не собирался уворачиваться. Поток пламени врезался в аристократа, который лишь слегка согнул руку в локте, закрывая лицо.

Через секунду среди огня стоял невредимый Лансемалион, на фраке которого не было даже пылинки.

— Что за… — только и успел произнести напоследок центровой маг с посохом.

После чего аристократ превратился в размытое пятно и за долю секунды оказался рядом. Удар трости сначала сломал колено, после опустился на руку, вторую, ещё удар по рёбрам. Меткие удары не убивали остроухого ублюдка, а лишь калечили.

Эльф всё ещё находился в сознании, ведь обладал магическим даром. Ядро мага сражалось за его жизнь, старалось отсрочить смерть и спасти организм своего носителя. Даже когда сердце эльфа остановится, его ядро продолжит накачивать тело жизненной силой.

После Ланс отвернулся от стонущего в агонии эльфа. Его напарник стоял парализованный и наблюдал за происходящим. Он понимал, что бегство обернётся лишь мучительной смертью.

— Ада! Принеси мои творения! — крикнул Ланс, смотря прямо в глаза своего последнего врага.

Почти сразу же рабыня вышла на улицу с ящиком артефактов и зелий. На поясе её также находился ржавый меч, который она предусмотрительно взяла. На всякий случай.

— Это в уплату долга, — с высоко поднятой головой произнёс Бальмуар. — Передай своему хозяину, что я вернусь через две недели и верну всё остальное.

Ада тем временем с опаской, аккуратно поставила рядом с последним магом ящик. Сначала девушка хотела передать его прямо в руки, но человек всё ещё боялся даже шевельнуться. Но как только Ланс отвёл свой взгляд, отброс сразу же подхватил ящик и исчез, бросив своего напарника.

— Подойди ко мне, — властно произнёс Бальмуар и Ада сразу же послушалась. — Убей его.

Услышав новый приказ, девушка ожидаемо вздрогнула, после подняла непонимающий взгляд на своего хозяина. Она не была убийцей, но ей предстоит научиться убивать. Убивать и побеждать любой ценой.

Лансемалион Бальмуар знал, как создавать зелья, знал все техники уборки, обладал собственными рецептами превосходных блюд, его голос брал самые сложные ноты, а грация движений превращала обычный танец в целую историю.

Но лучше всего Бальмуар разбирался в боях, в сражениях и подготовке рабов для битв на арене. Он тренировал воинов и воительниц, этиамариев, которые сражались в центре Эдема, услаждая взор самого Этия. Этому он посвятил свою прошлую жизнь, эти навыки позволят ему выбраться со дна в новой жизни.

Но для того, чтобы стать воином, необходимо уметь убивать. Ни капли жалости не должно остаться в бойце на арене. Никаких сомнений, никаких сожалений, лишь безудержное стремление одержать верх над врагом в новой битве. Ада научится мешать ненависть к врагу со своей кровью, черпая из этого силу. Ей придётся убить свой страх. Она будет смотреть только вперёд, драться до последнего и побеждать любой ценой. Аристократ сделает всё для этого.

— Убей его, — произнёс ещё раз Ланс, продолжая стоять над стенающим в агонии эльфом.

— Но…

— Никаких «но». Ты слышала, что они собирались сделать. Ты прекрасно понимаешь, что произошло бы, не будь меня рядом. Он бы не сжалился над тобой, не пощадил. Убей.

Бальмуар не сомневался в том, что Ада исполнит приказ. Он уже видел, как девушка закроет глаза, пустит слезу, после чего резко пронзит сердце эльфа. Но, к удивлению, всё прошло немного иначе.

Ада не стала хныкать, торговаться или оправдываться. Она даже не собиралась отворачиваться и уверенно смотрела прямо в глаза эльфа. А сам меч резко погрузился не в сердце, а в шею, меж позвонков, прерывая связь тела и мозга. Рабыня многое запомнила из уроков своего наставника.

Когда глаза эльфа остекленели и жизнь покинула его тело, Ада наконец-то отвела взгляд к своим ногам. Она смотрела в глаза своего первого убитого смертного не потому, что наслаждалась будоражащим душу зрелищем медленно угасающей жизни. Ей было жалко этого ублюдка, хоть тот и безусловно являлся той ещё мразью. Наивная жалость, которая уже начала сменяться мрачной решимостью и глубоким пониманием.

Этот мир и его лицемерное название… Эдем… Райский уголок в результате, ставший наглядным примером всех смертных грехов и пороков. И даже за пределами трущоб ситуация не меняется. Рай для одних и мир бесконечных страданий для других. Таким ли задумывал его Этий? Какая уже разница…

Глава 9

Буря продолжалась неделю. Из Эдема даже прислали подкрепления, чем чуть было не развязали междоусобную войну. Всё же свободные граждане в большинстве своём очень ранимые в вопросе гордости, а в случае лидеров домов, кланов и гильдий, порой и вовсе приходилось иметь дело уже именно с гордыней. Так что некоторые сочли прибытие подкрепления за оскорбление. В свою очередь прибывшие войска сочли за оскорбление заявления, что в их помощи не нуждаются… М-да, гордецов в мире Этия хватало всегда. Благо в дело вмешалась Гильдия и один из епископов, который находился в Саросе, ближайшем от этих трущоб городе.