Алёша Попович

— Высыпай на прилавок! — потребовал участковый.

Народ дружно ахнул, где ж это видано, чтобы торгаши свои доходы показывали постороннему глазу. Никогда такого не было.

Объёмная грудь заколыхалась, но сообразила, что лучше сейчас предъявить доказательства, чем быть жестоко побитой. Именно из недр груди и появился толстый кошель из плотной материи. Продавщица, горько вздохнув, одним движением высыпала его на прилавок.

Зазвенели монеты, женщина рукой раздвинула горку, превращая её в тонкий блин. Чтобы всем было хорошо видно.

— Одни медяшки, никакого серебра, — громко возвестил голос в толпе.

— А может, она на себе спрятала? — огрызнулась покупательница.

— Я могу обыскать, — быстро крикнул мужичок в первом ряду, — ничего не пропущу!

Народ дружно рассмеялся. Тёмно-синий сарафан воспользовался паузой и наклонился к земле, однако Алексей внимательной следил за тёткой и наклонился вслед за ней. И разумеется, увидел, как из-под тёмно-синего рукава выпорхнула монета и тихо опустилась на землю.

— А вот же она! — закричала покупательница, — Эта мошенница её тайно скинула!

— Отлично! — тут же радостно завопил Алексей, быстро наступил на монету и махнул продавщице, — Собирайте деньги.

Монеты исчезли в мгновение ока. Только грудь колыхнулась.

— А теперь, — участковый нагнулся, поднял серебряный рубль и вручил продавщице, — извольте предъявить сдачу как положено!

— Хорошо, — объёмная грудь под красным передником жадно схватила рубль и моментально отсчитала медяшки.

— Как же это? Да что же это происходит? — закричала покупательница, — Мошенники! Воры! Обманули! Обсчитали!

— Ты чего опять орёшь? — раздались голоса с разных сторон, — Тебе честно сдачу отдали! Мы видели.

— А как же мои двадцать копеек?

— Какие двадцать копеек? Получается, ты нас всех надула?

В наступившей тишине кто-то кашлянул, а тётка в тёмно-синем сарафане, прижав ладонь к лицу, испуганно оглянулась. Затем ринулась сквозь толпу. Вслед ей полилось улюлюканье и злая ругань.

Алексей неслышно отодвинулся в сторону и направился к другим рядам. Перед ним уважительно расступались, рассматривая без всякого стеснения. Вскоре участковый зашёл так далеко, что на него перестали обращать внимание и он спокойно вздохнул.

Вдали показались три рослых воина в красных кафтанах. Они крутили головами, словно высматривая кого-то.

— Всё-таки есть здесь дружинники для порядка, — пробормотал под нос Алексей и двинулся им навстречу. Очень хотелось глянуть, чем конкретно занимаются дружинники, что входит в круг обязанностей их должностной инструкции.

Трёх воинов вёл какой-то мужичок. Участковый тут же опознал в нём щетинистого вора. Что за чудеса? Его самого обворовали, и он решил пожаловаться?

— Вот он! — неожиданно закричал вор, тыча прямиком в Алексея, — Хватайте его!

Три здоровяка моментально набросились на младшего лейтенанта.

— Подождите, — Алексей выставил перед собой ладони, — давайте разберёмся.

Однако, разбираться никто не собирался. Предвкушающая толпа уже раскинулась, образуя круг. Кто-то свистел, кто-то кричал. Мордовороты в кафтанах начали драку так размашисто, что у младшего лейтенанта даже появилось время немного подумать.

Алексей сделал шаг вправо и на движении врезал первому в солнечное сплетение. Коротко, но сильно. Первый упал, судорожно хватая воздух ртом и только дрыгая ногами.

Не дожидаясь, пока прилетит кулак второго, Алексей толкнул его на третьего. Парни дружно свалились, причём третий заехал в плечо второму.

— Ах, ты, шельмец! — закричал щетинистый и смело бросился в атаку.

Пришлось Алексею врезать ему пощёчину, отчего воришка улетел в толпу и больше не появлялся.

Второй и третий гневно толкались на земле, пытаясь подняться, опираясь друг на друга. В результате, только возились в грязи.

— Так что вы хотели? — с этими словами участковый со всей силы ударил носком ноги в левую ягодицу второго.

Второй взвыл дурным голосом, схватился за попу и заскулил. Третий быстро поднялся и сообразил, что теперь они с противником один на один.

— Так это… — третий принялся искать глазами щетинистого, — жалоба на тебя.

— И за жалобу сразу в морду? — насупился Алексей, — Не слишком ли резво?

— Так это, серьёзная жалоба, — третий отступил на шаг, следя за каждым движением Алексея.

— О чём?

— Не помню, — пожал плечами третий, — надо у Митяя спросить.

— Это тот, кто пожаловался?

— Да.

— Так пойдём в ваш гарнизон, — предложил участковый.

— Зачем? — удивился третий.

— Пусть старшие рассудят.

— Не хочу, — помотал головой третий и начал помогать друзьям вставать, — нам пора.

Краснокафтанники захромали прочь, как ни в чём не бывало, словно не они только что пылали праведным гневом, а Алексею пришла в голову здравая мысль. Если уж Митяй его оболгал, то что помешает сделать это дружинникам. Порасскажут небылицы сотнику и тогда участкового отправят в камеру предварительного заключения без права переписки. Возможно, надолго. А камеры у них здесь, поди, выглядят, как отхожее место.

Алексей вздохнул и потихоньку потопал вслед за дружинниками. В голову лезли всякие неприятные мысли. Вдруг это сотник отправил бойцов проучить строптивого паренька. А то он, понимаешь, Митяям всяким промышлять воровством мешает, да кошельки вздумал хозяевам возвращать.

Или ещё проще, сотник решил показать Алексею, кто здесь сила. Не хочешь получать по морде — вступай в дружину. Не вступаешь — получай по морде.

Или десятник втихушку воинов отправил, не понравился ему Алексей, понимаешь. Надо фейс подрихтовать горелковскому наглецу. И вот он как раз сейчас участкового и обвинит в нападении на патруль. Свидетелей то нет. Или Митяй вовремя подвернётся. Уж он то расскажет…

Настроение младшего лейтенанта совсем упало. Мало того, что он проснулся непонятно где, так ещё и влез в рискованную историю. И даже не успел пообедать.

— Чего пригорюнился? Небось, случилось что? — возле Алексея, словно из-под земли, вырос тот самый старичок, который подпирал забор гарнизона.

— Всё нормально, дедушка, — участковый ускорил шаг.

Однако, старичок решил не отставать и засеменил рядом. Вблизи Алексей рассмотрел его получше и немного удивился. Волосы на голове и подбородке любопытного дедушки делились приблизительно поровну между сединой и русым цветом. Во рту старика одна половина зубов была белая, вторая — отдавала сильной желтизной. В глубине карих зрачков прятались чёрные круги. Кажется, тоже пополам. Странно как-то.

— Авось, обойдётся, — махнул рукой старичок.

— Знамо, обойдётся, — поддержал его Алексей, — знать бы ещё, как обойти…

— А ты не спеши, подумай, прежде, чем говорить. Небось, не дурак, сам знаешь, кому что можно сказать, а кому нельзя.

Участковый задумался. Старик дело говорил, Алексей ведь даже не знал, чего от него хотели мордовороты.

В родном ГОВД тоже всё было непросто. Начальник ГОВД, полковник милиции, имел свою тусовку. Замначальника, майор, — свою. Гораздо меньше, но свою. Замполит вечно лез с водкой к начальнику, поил его и пытался каждый раз горячо расцеловать, но за его спиной свои шашни мутил.

Начальник ОБХСС дружил со всеми понемногу, но, говорят, усиленно кормил своё начальство в Ростове. Старший опер ОБХСС воевал с ним, хотел занять его место, для этого буквально прогнулся под начальника ГОВД.

То есть, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, держаться от них всех надо было как можно дальше. Да и от своего начальства участковых тоже.

Старичок молчал и не лез с вопросами.

— Вас как зовут?

— Авось. Старайся мужикам на «ты» говорить.

— Я спрашиваю, как вас зовут.

— Авось.

— Авось что?

— Имя моё Авось, — старичок усмехнулся, — небось, не слыхал?

— Никогда, — растерялся Алексей, — что за имя такое?

— Полубог я, божок, дух случайной удачи.

— Ну, если случайной, тогда понятно, — хмыкнул участковый и подумал о том, что вот только Наполеона у него в знакомых и не хватало.