Обманутое счастье

Закусила губу. Сердце в груди застучало глухо, надрывно, а глаза тут же наполнились влагой.

– Яр… – прошептала.

Звук его тяжелых шагов доносился будто из другой реальности. Ярослав подошел ближе к кровати. Сел рядом. Сосредоточил на мне внимательный взгляд.

Он долго молчал, а я не решалась сказать что-то первой.

Но, через паузу, все же тихо спросил:

– Почему тогда не сказала мне? Почему просто ушла? Я ведь думал...

Затрясла волосами из стороны в сторону.

– Нет, нет, нет, – по щекам уже текли дорожки из слез, – я хотела. Я очень хотела. Но тогда, – в горле встал больной ком, мешающий говорить. Сглотнула с трудом, часто моргая. – Твоя мама. Она приходила, когда тебя не было, и… Она сказала, что так будет лучше. Просила меня сделать аборт. – На последних словах рыдания захлестнули. Закрыла руками лицо, часто всхлипывая.

Яр придвинулся ближе. Притянул меня к себе практически силой. Обнял несмело.

– И я ей поверила, Яр… – с горечью признавалась. – Не хотела… Не хотела, но поверила. А потом… Я ведь даже писала тебе. Но ты так и не ответил… Я понимаю. Понимаю, что уже было поздно. Я так много плакала… И в больницу меня увезли неожиданно. Это я… Я виновата, – рыдала взахлеб, уже не думая, как это выглядит со стороны, бормотала ему что в плечо, составляя на ткани рубашки мокрые следы слез. – Я виновата, что нашей малышки не стало. Я не смогла. Я не справилась. Она была мне так нужна.

Ярослав обхватил мои мокрые щеки руками. Заставил поднять взгляд на него.

– Почему ты считаешь, что этой девочкой может быть Варя?

Я хватала ртом воздух, даже не зная с чего начать объяснения. О, боги, в голове такая каша сейчас.

– Она… Мы с ней… Я сначала просто это почувствовала… А потом тест! Но я просто не верю! А вчера, Яр! – захлебывалась, вспоминая о самом главном пока доказательстве. Села на коленях на кровати, и принялась задирать сорочку.

Брови Ярослава взлетели вверх.

– Лиз…? – уверена, он намеревался спросить хорошо ли я себя чувствую, и удостовериться, что с моей психикой полный порядок.

Но мне уже и не привыкать. Сколько раз за последние дни меня приняли за душевнобольную?

Дрожащими пальцами стянула с плеча край сорочки. Оголила кожу под ним. Повернулась к Яру спиной.

– Ты видишь… ? – шепотом произнесла.

Замерла.

И Яр не спешил отвечать. Через пару долгих секунд, он поднял руку и осторожно прикоснулся пальцами к родимому пятнышку в форме сердечка.

– У Вари такое же… – растеряно выдал.

Быстро повернулась к нему.

– Вот видишь! Я не сошла с ума! Мне не кажется! Здесь что-то не так!

– Лиза… Это ведь один шанс на миллион…

Затрясла головой. Да. Да. Я все понимаю. Но неужели он сам не видит теперь, что такие совпадения не бывают случайны?

– Ты хочешь провести еще один тест? – в упор посмотрел.

Решительно тряхнула головой вместо ответа. Я хотела сделать это в тайне от Яра, но сейчас даже рада, что вся правда вскрылась. Мне так будет легче гораздо.

– Твой отец не верит, что это может быть правдой… Что детей могли перепутать в роддоме… – задумчиво произнес.

Взяла его за руку.

– Сейчас мне не важно во что верит он. Важно лишь во что верю я. Это самое главное. Я чувствую, что сердце меня не обманывает. И просто молюсь, чтобы с Варей все было в порядке. А все остальное… Это все подождет. Я уже полюбила ее как родную. Все остальное прямо сейчас не имеет значения.

Яр сжал мои пальцы. От этого жеста мне стало спокойней. Будто так он передал частичку уверенности.

– Ты сказала, – минут через пять гробового молчания, Яр снова заговорил, – сказала, что писала мне. Тогда. Но я не ответил.

– Да, – тяжко вздохнула, вспоминая тот момент своей жизни. Я сильно болела, и хоть на улице стояла невероятная жара, все тело знобило, а рассудок плавился от температуры. В тот день меня отвезли в больницу. В тот день, мне сказали, что нашей малышки не стало…

– Но я не получал твоих сообщений, если только… – он прищурился, глядя на стене в одну точку.

– Оно было одно. Сообщение. Я написала его 30 августа. Перед тем, как меня забрали в больницу.

Резко выдохнул, устремляя взгляд на меня. Кажется, ему все стало ясно.

– Не получал? – несмело глядя на него исподлобья, спросила.

– Не получал, Лиз. Иначе бы обязательно ответил.

Улыбнулась украдкой.

– Что там было написано?

– Что ты мне очень нужен…

– Ярослав Львович, – дверь палаты приоткрыл детский врач и мы с Яром одеревенели, понимая, что о Варе есть вести.

Врач хмуро на меня посмотрел. Перевел взгляд на Яра:

– Можно вас? – кивнул в коридор.

Все внутри сжалось.

Почему он не стал при мне говорить?

Мы с Яром подскочили на ноги одновременно, устремляя на доктора настойчивый взгляд.

~Глава 43~

Лиза.

Две недели спустя.

Из серо-голубых глаз женщины катились крупные градины слез. Но, не желая терять чувство собственного достоинства, она горделиво задрала подбородок, достала из сумки бумажный платок, промакивая глаза.

Я боялась даже дышать, наблюдая за сценой из-за спины Ярослава.

– Я задал вопрос, мам, – процедил он сквозь зубы.

И почему сейчас именно я чувствую себя перед ней неудобно? Будто не должна была рассказывать Яру о ее гадких словах четыре года назад.

Ведь подло поступила тогда она, а не я. Хотя и с себя ответственности я не снимаю, но делаю скидку на юношеский максимализм и не такой уж большой жизненный опыт.

– Ты наслушался… – Любовь Ларионовна кинула на меня уничижающий взгляд, – эту. И решил обвинить во всем мать? Я не так тебя воспитывала, Ярослав!

Мне захотелось уйти. Концентрация ее ненависти буквально не давала дышать.

– Воспитание здесь ни при чем, – холодно отозвался Яр. – Я просто хочу знать всю правду.

– Твоя… – она будто не могла подобрать ко мне подходящий эпитет, поэтому обходилась местоимениями, – наговорила тебе с три короба. Неужели я должна теперь за это оправдываться?

– То есть, – с нажимом продолжил рассерженный Яр, – ты не разговаривала с Лизой тогда? Не предлагала ей деньги за то, чтобы она разорвала наши с ней отношения? Не удаляла сообщение с моего телефона? Этого не было? Я правильно понимаю.

Женщина холодно на него посмотрела. Выдержав паузу, заговорила:

– Было. Было, Ярослав. Да, я ей заплатила. И она взяла эти деньги. И тебя бросила. Продала. Но, это же тебя не смущает, правда?

Я мысленно хмыкнула.

У этой дамы явно двойное дно. Сейчас она готова все что угодно сказать, лишь бы себя обелить. К счастью, я рассказала Ярославу все от самого начала и до конца. И про то, что деньги действительно на мой счет поступили не утаила. Но так же он в курсе, что потом я отправилась в банк и сделала возврат платежа.

Ох, и плохо мне верится, что Любовь Ларионовна этого не заметила.

Но сейчас я в их диалог не встреваю. Так мы с Яром договорились.

– Они остались у Лизы? Эти деньги? – уточнил он у матери, и та, поняв, что попала в просак, разгорячено бросила скомканный бумажный платок на столик возле дивана.

– Как ты смеешь меня в чем-то обвинять?! – вскипела она. – Если я что-то и сделала, то это только тебе, тебе во благо! Где бы ты сейчас был, если б не мы с отцом?! Мы столько всего для тебя сделали! Я! Я столько всего для тебя сделала!

Яр сложил руки за спину. Принялся расхаживать по гостиной. Долго молчал. Я знала, что ему и так все было ясно. Но он хотел выслушать обе стороны.

Однако, Любовь Ларионовна больше себя потопила, нежели сумела спасти репутацию перед сыном.

– Например… – задумчиво произнес, – сломала мне жизнь. Лишила девушки, которую я когда-то любил. Сделала так, что я несколько лет жил с разбитым в дребезги сердцем. Украла у меня несколько лет счастья. Забрала возможность хотя бы узнать о дочери. – Он резко повернулся к матери. Та вздрогнула. – Спасибо, мам.