Страница 11 из 15
Пока тренер продолжал рыться в чемоданах, в вестибюль с лестницы зашла троица хмырей. Я их узнал сразу — те самые, которые нас колхозниками обозвали. Всего три лба, широкие шифоньеры. Все вместе они двинулись к нам. Слава богу, что Танк за пару минут до этого решил проведать уборную, видать, сказались те оранжевые ягодки, а то разгорелся бы конфликт. Эта троица подошла и встала сзади нас, отвешивая плоские шуточки и хохоча на весь вестибюль.
— Странно, милочка, я все перерыл и бумажки не нахожу, — подытожил Степаныч, не теряя присутствия духа. — Давайте, может, как по-другому заселимся? Хотите, я своим позвоню, спрошу что делать?
— Одну минуточку, — девушка потянулась к телефону. — Я уточню, как в такой ситуации поступить.
Владимир Степанович тем временем повернулся ко мне и зашептал:
— Прикинь, Боец, только же, как с вокзала вышли, перепроверял — лежали в чемодане, прямо сверху, чтобы удобнее доставать было, оо вздохнул он. — А сейчас нигде нет.
— Что вы ищете? — уточнил я. — Как выглядит?
— Да листки обыкновенные, на них номера наших комнат написаны, — пояснил тренер. — Без них хрен нас сюда заселят, сам видишь.
Я кивнул, рассчитывая, что администраторша разберется. Братки сзади нас прекратили шутить, перешли на более серьезные темы, если так можно сказать. Из последующего разговора я быстро смекнул, что передо мной такие же спортсмены, как и мы. Разговаривали они о подготовке к турниру подпольных боев, особо не парясь по поводу нашего присутствия рядом. Вряд ли делали ставку на то, что в гостинице «Кавказ» чужих и посторонних нет. Просто пофигу им было.
— Драться, вроде как, будем в «Рубине», — говорил один из них. — Сегодня все объявят.
— Ну, ты готов? — спрашивал второй.
Я не услышал ответа на этот вопрос, потому что администраторше не удалось дозвониться. Она почему-то нервно улыбнулась, покосившись на братков за нашей спиной.
— Не могу дозвониться, может быть, вы пока погуляете? А то мужчины сзади вас будут вынуждены ждать, — предложила она.
Степаныч повернулся к братве за нашими спинами, смерил их взглядом, хмыкнул что-то себе в усы.
— Ну нет, дорогуша, пускай мужчины ждут, а ты дозванивайся, — Степаныч сложил на столешницу руки.
Видно, что тренер тоже слышал, как нас эти ребята колхозниками обзывали, и обиду затаил. Тем временем, браткам сзади нас надоело ждать, они закончили обсуждение турнира и обратили внимание, что мы слишком долго торчим у стойки администраторши. Наверняка, как и администраторша поначалу, не признали в нас своих «коллег».
— Че так долго, Лен? — спросил один из них.
— У уважаемых гостей нет брони, — сообщила она и по совету Степаныча начала во второй раз набирать номер на телефоне.
— Какая им на х*й бронь, — гоготнул один из братков, как раз тот, который предполагал, что бои в «Рубине» пройдут.
Все трое опять заржали, а тот, который про подготовку спрашивал, нас узнал.
— Да это ж те колхозники, которые пальму обгладывали… а того толстого, по ходу, пронесло. Что-то я его не наблюдаю.
Девушка опять улыбнулась, не зная, как реагировать на эти слова. Среагировал я, видя, как Степаныч начал краснеть и усами шевелить, а я хорошо помнил, что в исполнении тренера такие действия не предвещали ничего хорошего.
— Уши пообрезаю, — выдавил тренер.
Ясно, что угрозу от Степаныча братки услышали. Здесь, в Сочи, никто в лицо тренера не знал, поэтому для этих них Степаныч был всего лишь обычным старикашкой. Ну а то, что у этих ребят уважение к старшим отсутствовало, мне стало понятно сразу.
— Пацаны, матом не ругайтесь в присутствии старших и дам, — сделал я замечание, пытаясь внимание на себя переключить.
Однако меня уже никто не слушал. Братки набычились, глаза вылупили и продолжили разгонять конфликт.
— Слышь ты, чучело высыхающее, рот закрой, чего ты там сказал?
— Повтори, че ты там брякнул?
Тренер резко к ним развернулся.
— Говорю, что раз вас мамки не воспитали, то это сделаю я! — прорычал он.
Боковым зрением я увидел, как администраторша, сжимая трубку телефона с перепуганным видом что-то туда бубнит. Что именно, не расслышал, я резко шагнул вперед, загораживая собой Степаныча. Как бы ни хорохорился тренер, но он был далек от тех кондиций, в которых когда-то выступал. Но это не значит, что на него можно вот так вот гнать каким-то козлам.
— Я сам разберусь, занимайтесь заселением, тренер, — шепнул я и, повернувшись к браткам, отрезал. — Вы со старшими научитесь говорить.
— Пошел на х*й!
Это была прелюдия к полетевшему в меня удару. Я удара ждал, резко отошел в сторону и сам пробил. Не кулаком, а локтем, не хотелось грузить костяшки перед боями, не дай бог травму получить. Но пробил жестко и акцентировано.
Все происходило быстро, а надеть на локоть куда сложнее, чем надеть на кулак. Я самую малость смазал удар и вместо челюсти попал братку в шею. Тот схватился за сонную артерию, попятился — получил свое, но, что хреново, свалить его у меня не получилось. Больно здоровый был кабан, слишком большая в весе разница. Остальные двое на меня кинулись, как с цепи сорвались. Я начал пятиться, желая подловить одного из них навстречу, но, сука, как назло не заметил стоявший сзади чемодан. Споткнулся, упал, размахивая в полете руками.
— Э! — это из уборной вылетел Танк и, быстро смекнув, что происходит, бросился в драку, мне помогать.
Мой товарищ переключил на себя внимание. Эти двое вместо того, чтобы начать меня в пол втаптывать, бросились на Танка. Девчонка-администраторша заверещала с перепугу, выронила трубку. Степаныч бросился ко мне, помогать подняться. Танк, судя по настрою, решил идти в рубку один против двоих и с разбега, действительно что по-колхозному, влетел прямой ногой в одного из братков. Тот кувырком полетел по полу. Второй пробил в ответку маваши, но промазал. Нога, обутая в шлепанец, просвистела в нескольких сантиметрах от головы Танка, шлепанец не удержался на ноге и полетел в стену. А сам лось поскользнулся на втором шлепанце, нога поехала, потому что стоял он не на ковре, а на плитке. Третий, которому я локтем в шею врезал, уже бежал заступаться за своих друганов. Я бросился следом.
Степаныч тоже не куковал, схватил свой чемодан и запустил им в бегущего братка, как мячом для боулинга в кеглю. Эффект, кстати, оказался сопоставимый — браток, как та самая келгля, был сбит чемоданом. Ручная кладь у тренера была действительно тяжелой.