Страница 15 из 16
Отступление 2
Грег начал что-то подозревать, стоило ему увидеть лицо того, за кем они все наблюдали.
Каменное бледное лицо. Застывший взгляд и четко выделяющийся шрам через щеку. Молодой мужчина смотрел на них исподлобья, словно ждал чего-то нехорошего.
Для Грега этот взгляд был совершенно непонятен. Можно было бы все списать на стресс и все творящиеся ужасы. Но теперь этот человек добрался до безопасного места. Вокруг живые люди. Да что там, обычные люди.
Вот стоит Грег, рядом его напарник и представители закона. Сколько раз, стоит людям увидеть полицию в сложной ситуации, как они понимают, что все позади. Конечно, иногда происходят ошибки, но американская полиция имеет хороший кредит доверия у самих американцев.
Кроме нескольких групп населения: преступников и незаконных эмигрантов. Для них полиция — это исконные враги.
Однако все мысли из его головы сдуло напрочь, стоило увидеть поднимающуюся фигуру за спиной парня со шрамом.
Рука сама собой опустилась на пистолет. Помощник, заметив его действие, тоже ухватился за ствол, и Грег не мог его осуждать.
«Ну и громадина!» — Такой была первая мысль Грега, которая сменилась на нечто нецензурное, стоило ему увидеть маску.
Серый, безликий лик словно притягивал взгляд, спотыкающийся на маленьких тоненьких щелках, в которых было совершенно невозможно разглядеть лицо.
Несколько человек бросились к прибывших, поздравляя их с тем, что те успешно дошли.
Грег почти крикнул, чтобы они отошли от этой парочки. Что-то теперь ему подсказывало, что два типчика не очень расположены беседовать хоть с кем-то. И его подозрение тут же подтвердилось.
Парень со шрамом заговорил, и заговорил он на русском!
Грег ничего не имел против русских. Он был обычным полицейским, и все это противостояние русских и американцев ему казалось огромной глупостью. Конечно, спроси его кто-либо о подобном, Грег и глазом не моргнув рассказал бы, куда они заставят русских засунуть свои красные загребущие лапы.
Но чисто по-человечески ему просто хотелось, чтобы ни Америка не лезла к русским, ни Россия не провоцировала его страну.
Вот только одно дело — подозрительный мужчина, странно себя ведущий вместе с еще более странным, опасно выглядящим громилой в маске.
И другое дело, когда эти двое говорят на русском в центре, мать его, настоящего зомби-апокалипсиса.
У Грега мелькнула было мысль про шпионов, но он тут же ее отбросил. Видеть в каждом русском бандите шпиона — это уже даже не паранойя, это самое настоящее безумие.
А вот в то, что это самые настоящие русские бандиты, он почти не сомневался. Практически все указывало на это.
Громила, услышав, без сомнения, приказ своего главаря, ринулся к нему. Выжившие, услышав русскую речь, замерли, а когда большой парень двинулся через них, хлынули во все стороны.
Громадина, зайдя за спину своего босса, замер, всем своим видом показывая, кто тут главный.
Разговоры стихли, и Грег аккуратно расстегнул пуговичку кобуры, готовый действовать. Он не видел у русских стволов, но не был готов рисковать гражданскими. Неизвестно, что творится в голове у человека, который перебил столько зомби, бывших ранее людьми.
Но русский не торопился что-нибудь предпринимать. Он обвел всех внимательным взглядом.
«Он заметил, что я готов стрелять! Поэтому медлит». — Руки у Грега вспотели, и он мысленно выругался. Надо было успокоиться, ведь будет совершенно не смешно, если он ошибется и палец соскользнет с курка.
Главарь, немного постояв, неторопливо двинулся в сторону ящиков. Громила двинулся прямо за ним.
Их взгляды встретились. Полицейского и бандита со шрамом. И взгляд второго первому совершенно не понравился: равнодушный, мертвый. Этот русский смотрел, как будто через него. Как будто для него полицейского уже не было. Словно он уже был давно мертв.
«Ну, мы еще посмотрим, кто кого. Меня не грохнули чертовы зомби, а уж какой-то русский преступник — тем более!» — накручивая сам себя, подумал полицейский.
Диего и Мигель никогда не хотели оставаться в родной деревне. Мексиканская глубинка всегда казалась им, скорее, тюрьмой, чем домом, в котором они родились.
Единственное занятие в их краях — работа на чьей либо плантации или скотоводство, причем опять же на чужого дядю.
Парни, от рождения будучи на диво здоровыми, наслушавшись россказней дяди Эмилио, с детства решили, что, повзрослев, уедут жить в Америку.
Дядюшка Эмилио целых два раза пробовал перебраться в Америку на постоянное жительство. И оба раза был депортирован. После последней попытки даже отсидел в тюрьме.
Именно он внес в неокрепшие умы мальчишек истории о крутых боссах мафии Ла Эмэ, что заправляют всем в Америке. О том, что, даже попав в тюрьму, представители Ла Эмэ живут, словно на воле.
Мальчишки внимательно слушали, росли и пробовали свои силы в деле. Хорошее здоровье и сплоченность позволили им быстро занять главенствующее место в иерархии деревенских детей. А чуть позже и подростков.
Наконец, восемнадцатилетние парни окончательно разругались с отцом, который больше не собирался терпеть малолетних бандитов, что мало-помалу начали сомневаться в его авторитете.
Отец семейства здраво рассудил, что с каждым годом парни матереют. И скоро настанет момент, когда он не сможет силой заставить их слушаться.
Однако он не выкинул своих сыновей без гроша. Каждому была предоставлена некая сумма на путешествие и пару месяцев житья в городе.
Диего и Мигель не стали таить зла на отца, ведь они все равно не собирались оставаться в деревне.
Да и у них уже была цель, куда двигаться.
Старый дядюшка Эмилио дал своим верным слушателям адресок давнего знакомого, что все же смог зацепиться в Америке. Также этот знакомый должен был водить знакомство с некоторыми представителями криминальных структур, столь интересным молодым парням.
По идее, он и должен был поручиться за ребят, представив их обществу.
Правда, случилась небольшая проблема. Нужный человек уже как несколько лет сидел за сбыт наркотиков и в ближайшее время выходить на свободу не собирался.
Парни попробовали самостоятельно прибиться к какой-нибудь банде. Вот только получилось у них, прямо скажем, так себе.
Какая-то заштатная группировка на самой окраине города, ходящая под столькими людьми, что удивительно, как она до сих пор существовала.