Страница 10 из 17
– День короткий,– проговорил он,– а нам обсудить надо скоко, так за столом и снюхаемся и обглядимся еще.
Никита тут же выставил на стол хлеб и водку, что было встречено одобрительными возгласами и потеплевшими от такого угощения взглядами.
– Н-да,– не часто им видно нормальная водка и хлеб перепадают,– подумал Никита, но про себя.
Быстро скинул куртку и шапку и тоже присел к столу. Мефодий жил скромно, да и внутри обстановка похожая, почти все как у Никиты, только дом поменьше, да вместо побелки на стенах старые выцветавшие обои, которые уже все потрескались и повисли клочьями. Тоже старая разбитая мебель, только вид дома, более обжитой. Тоже иконостас с почерневшими ликами святых, так же даже днем, тлеющей лампадкой. Только удивительно книг много, которые в беспорядке свалены стопками по дому, и в стареньком серванте вместо посуды и связки книг на небольшом одежном шкафу, у обшарпанного кресла у печи.
Дядька Мефодий представил Никите двух мужиков бомжеватого вида, с явно пропойными лицами. Они спокойно ждали, когда же их хозяин дома представит новому жильцу.
– Это Борис,– указал он на того что повыше и крепче, а на второго,– а это Петр, они здесь в селе за старших и все вопросы Никита можешь решать через них, ну там если вдруг бабу захочешь или продать что.
Никиту так внутри аж передернуло от пожелания здесь найти себе бабу, представив себе какие они здесь могут быть, но он улыбнулся и протянул руку познакомится. Мужики пожали руки, и коротко рассказали о себе, Никита не ошибся, Борис любил выпить, и даже семья не смогла его остановить, так он и оказался на улице, где и познакомился с Петром. Петр тоже был запойный смолоду и даже, и – за этого и семьей не обзавелся и все спустил к тридцати годам, что у него было, квартиру, вещи в ней и потерял работу. Мужики понимали, что бомжи долго не живут, и что – то им там в голове стукнуло, они перебрались в заброшенную деревню и жили который год уже натуральным хозяйством. Мужики были рукастыми, умели все делать по хозяйству, и в огороде у них все росло на удивление хорошо, и даже пить они стали здесь меньше намного, жили можно сказать намного лучше и счастливей чем раньше в городе. Вот так оказывается тоже бывает. К тому же мужики не отказывали в помощи и другим более неприспособленным к тяжелой жизни поселенцам и поэтому пользовались авторитетом как самые хозяйственные и трезвые по сравнению с другими жителями, не считая конечно старика Мефодия. По местным меркам Мефодий считался вообще непьющим и уважаемым старцем, тем более он с рождения жил в этом селе и никуда не собирался уезжать ни раньше, ни позже.
– Так – то мы на тебя посмотрели, мужик ты вроде хозяйственный и непростой, не хошь не говори, почему ты сюда попал,– начал неторопливо и степенно разговор Борис, а Петр поддакивал в нужных местах. – Нам бы это, так помогать иногда по – соседски надо, да и спуск у тебя к реке удобный, мы раньше там тоже рыбу ловили, но ты там все обустроил, ступени удобные к реке сделал, и вроде как пометил территорию, вот хотели узнать ты не против будешь, ежели мы там рыбачить будем, да тебе рыбку подкидывать, ежели конечно поймаем, не всегда сам понимаешь улов есть.
– Нет, – удивился Никита, – рыбачьте, только не мусорите, да лед со ступеней и мостков тоже отбивайте, мне тяжело одному чистить. – А если вы помогать будете чистить и укреплять лестницу, так еще лучше и мне и вам.
Тут в беседу вступил дядька Мефодий,– я вот еще что сказать хотел, наблюдали мы за тобой и поняли, что ты не боишься того что вокруг происходит,– начал он издалека. – Я давно живу, видел таких «знающих», но не понимаю, кто ты, вот и мы тут посовещались и узнать то хотим, ты нам – то сможешь чем помочь? – Я видел, как ты смог свой дом закрыть, был около тебя и даже около твоего дома дышать свободно, не страшно, а отойдешь так прям давит.
Никита не стал делать вид что не понимает, о чем речь идет, да и дед довольно прямо выразился и теперь напряженно и прямо не мигая глядел с явным ожиданием правдивого ответа.
– Я стараюсь, и кое что умею, но дело тут долгое, уж много чего непонятного вокруг села расплодилось,– начал Никита,– вы мне расскажите, кто, что вас беспокоит, подробней бы. – Мне важно все знать, так легче будет защиту строить, я хочу закрыть защитой все жилые дома, а со временем и избавится от всей этой чертовщины. – Но вы понимаете ведь, что все я за один день и без достоверной информации сделать не смогу, это дело не быстрое и на сколько мне сил хватит не знаю, помощь мне ваша нужна будет.
Мужики загрустили и задумались, ну да как рассказывать о чем-то совсем непонятном, видно привыкли что им не верят и на смех поднимают, привыкли сами по себе выживать, да и как классифицировать всю эту чертовщину вокруг. Тем более от пьющих синяков кто поверит то в рассказы о нечисти, все только с легкостью решат, что им белочка от перепою привиделась. Дядька Мефодий разлил по мутным стаканам водку, все также молча, выпили за знакомство, закусили. Никита пока мужики думу думали пристроился поближе к жареной рыбке, сразу чувствуется свежая, вкусная, он уже, сколько дней одной дешевой тушенкой питается, и смотреть ему на нее противно, а сколько еще и предстоит,– добавил он мысленно. – Да и мужикам с мыслями собраться надо вон как Борис напрягся, наверняка думает, как рассказать.
Борис вздохнул,– Ты не подумай, что мы совсем уж испитые и нам белочка мерещится,– прямо повторив мысли Никиты слово в слово. – Ходит к нам упокойник, и непонятно что ему надо, ведь все честь по чести было, как могли мы его схоронили.
– Вы мне с самого начала рассказывайте, что за упокойник, откуда,– еле выговорил жующий с аппетитом Никита.
– Дак, я тебе и пытаюсь, с самого начала,– дернулся Борис не понимая, чего еще надо Никите, все же конкретно сказал.
– С самого, самого, – повторил Никита,– мне же все понять нужно, раз упокойника вы похоронили, то до этого он умер естественно. – А, как и откуда он вообще взялся, непонятно, а от его смерти, ну в смысле какая она у него была, нужно и определить, какой это мертвец, их много разновидностей, тех, кто встает после смерти.
Борис аж поперхнулся от таких слов и даже глянул на Никиту исподлобья, не издевается ли мужик над ним. Но Никита не улыбался, а смотрел на Бориса внимательно с ожиданием и тот продолжил говорить.
– В прошлом году по зиме уже только позже чем ты, пришел сюда в село странный парень, зашел сначала к нам, узнать, что да как, и где здесь можно пожить пока,– собрался с мыслями, наконец Борис. – Одет хорошо, вернее не сам пришел, подбросил его на машине кто-то к селу там до поворота, чтобы он значит здесь отсиделся, он как оказалось потом, в карты проигрался и расплатиться не смог, и здесь на время значить укрыться решил. – Так значит с такой здоровой сумкой сюда пришел, еле допер, по нему видно, что он тяжелое то таскать не привык. – Ну, там ничего интересного не было, так тряпки модные, такие и не наденешь то засмеют нормальные люди, да еда, тоже такая для богатеев, нарезки всякие, хрень какая морская замороженная, много было чего непонятного импортного, и как люди такую гадость жрут. – Мы предложили ему у нас пожить, видно же, что городской он и жить сам здесь не сможет, не выдюжит, руки с маникюром, представляешь, у мужика!!!.
Бориса аж передернуло от таких воспоминаний.
– Так он нас так брезгливо – то оглядел и ушел в дом, ну ты видел между нами дом такой аккуратный целенький стоит, хотя мы говорили, что там совсем плохо. – Мы ведь с Петром, когда сюда жить пришли, тоже сначала туда сунулись, Мефодия не послушались, думали он для кого-то этот дом держит. – Заселились в него, а там страшно стало сразу же, вроде пока мы туда вошли и устраивались ничего было, дом нас как будто звал, заманивал. – А остались и тут же он нам показал, что мы,– тут Борис задумался,– в ловушке что ли. – Мы прямо ночью оттуда сбегли и заселись в дом где и сейчас живем. – Плохой дом одним словом сказать, и как ни топи все в нем холодно и мерещится там всякое, мы там немного по времени то выдержали и сбегли оттуда, и думаю, что если б задержались, то там бы и остались. – Сложно мне описать, что там, но вот уверен, что мы смерти там избежали, да поганой к тому же.