В злом

Дэн всё-таки повернулся к нему.

– Как «косвенно»? Ведь…

– «Косвенно», это значит, что не на нашей территории. Но нюансы, конечно, есть. Наша ученица? Да. В учебное время? Нет. Каким-то образом колледж причастен? Возможно, идёт следствие. А пока оно идёт, не стоит сеять панику, пусть большинство остаётся в неведении, судачат и перемывают вымыслы, допытываются до крошек истины у родных и полиции. А колледж войдёт в положении, окажет всяческое содействие, организует сбор средств, предоставит автотранспорт для панихиды. Но – во внеурочное время. На учебном процессе это никак не отразится.

Римма рассеянно переводила взгляд с одного на другого, казалась отвлечённой, но карандаш в её пальцах дробно постукивал по органайзеру.

– Риммиронна… – проговорил Дэн растерянно.

Римма посмотрела на него и тихо произнесла:

– Обязательно появятся журналисты, будут вылавливать всех, кто может что-то знать. Нельзя допустить, чтобы они написали, будто Яна погибла на территории колледжа. Пресс-служба полиции укажет, что происшествие случилось на близлежащей территории, и суицид, возможно, был совершен с одного из зданий колледжа. Это большее, что они могут для нас сделать. Этой версии будем придерживаться и мы.

– Не совсем так, – вновь встрял Меркадзе, – мы будем придерживаться только слухов об этой версии. По типу: нас поставили в известность, в полиции сообщили и тому подобное. Какой-то неизвестный нам свидетель обнаружил тело, вызвал полицию, а мы узнали обо всём уже после того, как скорая девочку увезла.

Римма кивнула и упёрла глаза в Дэна.

– Денис Фаридович, вам понятна логика? Вы ничего не видели и ничего не знаете.

Дэн вздохнул и спросил:

– Значит, сегодня будут занятия?

– Как обычно, – ответил Меркадзе. – Ведь ничего не случилось. Семён, – он повернулся к усатому мужичку, – знакомьтесь – это завхоз основных трёх корпусов, Денис Фаридович. Любить и жаловать.

Мужичок подскочил и поручкался.

– Лирков, – представился он, кивая.

– Бергенов, – в той же манере ответил Дэн и забрал руку. – Завхоз спецкорпуса? Забирайте его скорей. Впрочем, как выяснилось: на вверенной мне территории за эти сутки происшествий не обнаружено.

Лирков похихикал. Римма то ли улыбалась, то ли морщилась. Меркадзе поглядывал на них, как собаковод, ожидающий, когда они уже доделают свои дела.

– Что ж, ладно, – всплеснул он руками, не дождавшись, – раз уж всё обговорено, я растворяюсь. Семён, проводите меня. До свидания, – он подумал и всё-таки протянул Дэну руку, а потом пожал ладошку и Римме. – Крепитесь.

Когда Лирков раскрыл дверь, с той стороны ворвался мощный говор, мгновенно смолкший при появлении Меркадзе.

– Распоряжения? – спросил Дэн.

– Будь на связи.

И для чего тогда меня в шесть утра с постели сгоняли?

– Понял. Пойду.

Зинаида Яковлевна просунула голову.

– Завучей пущщать?

Римма закатила глаза. На секунду.

– Ох. Пущайте.

Дэн пропустил колонну разновозрастных дам и вышел в приёмную. Стол секретаря оккупировали самые стойкие несколько преподавателей, остальные разбрелись по кафедрам готовиться к парам. Дэн вышел в коридор. Неподалёку от двери стояла студентка. Увидев Дэна, она пошла к нему навстречу. Дэн и не подумал, что она именно к нему, но оказалось – именно так. Сестра? Подруга? – пронеслось в голове прежде, чем девушка поравнялась с ним. Она заглянула ему в глаза искательно. Поймала взгляд. Сказала:

– Не показывайте им видеозапись.

И, пройдя мимо, скользнула в приёмную. Дэн был шокирован. Он остановился как вкопанный, переваривая услышанное. Воспоминание, конечно, не к месту, но похожий случай заторможенной реакции у него был, когда он, однажды вышел из здания вокзала, и женщина, проходя мимо, что-то проговорила. Наверно, сама про себя, подумал тогда Дэн, отмахиваясь от впечатления, что незнакомый человек обращался именно к нему. Причём, не просто обращался, а именно так, странно, как будто, боясь быть услышанной. И только спустя пару кварталов его мозг разобрал, что пробормотала она: «девушку на час?». Похожим образом на рынке бормочут: «золото, доллары, телефоны». И помыслить, что из-под полы, словно валютой, кто-то торговал людьми, ну, ладно пусть услугами людей, но услугами такого рода, какой приравнивает человека к вещи, – это просто не вмещалось в рассудке. В такие моменты Дэн чувствовал себя за кулисами. Он, как работник сцены, выглядывал из-за портьер, также, как зрители в зале, наслаждаясь представлением, но в то же время мог повернуть голову и увидеть суфлёра, оркестр, механизмы, двигающие декорации, гримёрки и декораторов, суетящихся вокруг готовящихся к выходу на сцену актёров. То есть изнанку жизни. Но он не мог оторваться от представления. Не знал как. Не был по-настоящему рабочим сцены, а всего лишь случайным зевакой. Однако жил в предвкушении когда-нибудь отличить всё-таки персонажей от артистов и увидеть не срежиссированный сценарий, а истинную действительность.

Дэн обернулся, соображая. Повязанные в хвост волосы студентки энергично пропрыгали мимо и скрылись за захлопнувшейся дверью. Дэн крутанулся и резво рванул дверь на себя. Студентка уже нырнула в преподавательскую гущу и завела разговор с химичкой. Дэн, растеряв пыл, постеснялся подходить и прикрыл дверь, оставшись в коридоре. Она явно спряталась, чтобы он не лез к ней с расспросами. Ладно. Дэн побрёл в каптёрку. Откуда девчонка узнала про съёмку? Была там? Свидетель? Или убийца? Это её кроссовка осталась на месте преступления? Увидела камеру и сбежала, а теперь хочет избавиться от улик? Или Дэну надо поменьше смотреть телешоу?

«Кто знал о записи? – размышлял Дэн. – Я и Дёма.»

Дэн набрал номер Калиша.

– Даров.

– Дём, ты в курсе, что произошло?

– Ты про студентку? Суицид вроде.

– А где, знаешь?

– Нет. А что?

– Я тоже не знаю. Думал у тебя спросить. Ладно, пока.

Так, Дёма, вроде, отпадает.

Остаётся только просмотреть саму видеозапись. Дэн заперся в каптёрке, включил компьютер и перешёл по ай-пи-адресу видеокамеры. Запись велась. Трогать щепку он не стал, решив по-новой загрузить файлы куда-нибудь в память системы. Ничего страшного не будет, даже если кто-нибудь их обнаружит – Дэн устанавливал средства видеонаблюдения для охраны, так что на его винчестере полным полно валялось всяких тестовых съёмок. Он перешёл во вкладку сохранения видеофрагментов, выделил те, что начинались с десяти вечера до пяти утра, и скачал на жёсткий диск «С» в отдельный каталог где-то в системной директории между локалками какой-то второсортной программы. Когда копирование завершилось, он закрыл браузер, выдернул из системника кабель интрасети, чтобы никакой любопытствующий не смог проследить за ним удалённо, и начал просматривать каждый видеоролик подряд на обычном проигрывателе с функцией быстрой перемотки. Это оказалось довольно просто – картинка не менялась до трёх ночи. Она темнела, потом стала ярче, когда зажглись фонари и стабилизировалась. А затем в казавшийся до этого статичным кадр с пустым асфальтом и куском стены ворвались люди. Дэн снизил скорость воспроизведения до ста процентов и покликал по полосе прокрутки до их появления. И приник к экрану.

Дэн угадал с местом видеозахвата совершенно чётко. Почти всё время происходящее попадало в фокус.

А происходило следующее. Три девушки принесли шесть одинаковых тряпичных сумок с длинными ручками, поставили их в одну кучу и, нависнув над ними, стали изучать содержимое. На одной из девушек была курточка, похожая на ту, что осталась на месте происшествия. Да и кроссовки выглядели похожими, хотя Дэн уже и не помнил особенностей дизайна. Он пожалел, что украдкой не сфоткал улики. Вряд ли его посадили бы, если б полиция нашла эти фото в телефоне – сейчас любой первым делом хватается за смартфон, чтобы сорвать хайп в блогосфере.

Девушки отставили одну сумку, остальные разнесли на относительно одинаковые расстояния друг от друга и вывернули их наизнанку. Из низ выпали поблескивающие комки соединений металлических деталек. Девушки со знанием дела начали раскатывать их, как рулоны, в подобие полутораметровых кусочков пиццы. Пока две из них занимались сцепкой этих треугольников друг с другом в напоминающий звезду символ, третья девушка подошла к шестой сумке, вытащила её содержимое и стала собирать складной крест примерно метровой высоты. Весил он довольно мало даже со своим круглым постаментом, на котором он оказался, когда девушка закончила работу, потому что та без видимых усилий подняла его одной рукой и понесла в центр той металлической узорчатой пентаграммы, сборы которой как раз закончились. Было сложно поверить, что довольно обширный круг, по которому смело топтались студентки, да ещё и со штативообразным крестом посередине, только что помещался в шести сумках. Впрочем, Дэн в армейке так же не верил, что «утюг семьдесят четыре» поместится в трёхлитровой банке, пока старшина не продемонстрировал это наглядно.