Страница 18 из 49
Я задумался. Черт возьми, в этом была глубинная правда. Правда, идущая от иудейских пророков: все люди равны, и грехи их равны, так же как и добродетели. Тогда как же быть с «избранным народом»?
– Он «избран» не перед другими народами. Он избран перед Богом. Бог дарует своему народу испытания, с тем чтобы результат этого испытания вверить остальным. В этом его и «избранность», понял? А не в том, что евреи лучше других… А всякие там Штемлеры переворачивают заветы Бога в свою сторону.
– Не понял твоего обобщения, – всерьез надулся я. – При чем тут Штемлеры?
– А ты знаешь, кто такой был Штемлер? В Германии, тогда, в двадцатые и тридцатые годы? Профессор Берлинского университета, теоретик и основоположник национал-социализма, идейный учитель Шильгрубера, принявшего фамилию своего деда Гитлера…
– Ну знаешь!.. – опешил я. – Действительно… сидишь в своем банке, читаешь от безделья всякую дрянь. Тоже нашел мне однофамильца. Я знаю, что Штемлеры держали до революции в Херсоне магазин готового платья. А я даже в Коммунистической партии никогда не состоял.
– Ладно, ладно. Разнервничался. Никто не шьет тебе родство с социал-негодяем. Я имею в виду, что определение «избранность народа» кое-кому на руку. Можно столкнуть лбами. Кому же понравится, что кто-то избран, а ты нет…
– Хорошие испытания дарует евреям Бог, – проворчал я. – Тысячелетия гонения. Инквизиция. Холокост. Опять же окружение арабских государств.
– Именно. Да! Окружение арабских стран! – воскликнул Нахум. – Посмотри вокруг. Как выглядела раньше эта земля, до сорок седьмого года, до образования Государства Израиль? И как сейчас она выглядит! Поезжай в любой кибуц. А потом поднимись на гору Хермон и с высоты брось взгляд на Сирийские земли, на Ливанские земли. И увидишь, какой наша земля была раньше. Сравни!.. Вот в чем суть испытаний, ниспосланных Богом своему народу. Именно в этом сравнении, если хочешь, корень мирового антисемитизма. Народ выходит из испытаний очищенным и сильным. Я не говорю об уровне интеллекта – для того чтобы преодолеть препятствия в той же диаспоре, еврей должен обладать семью пядями во лбу, быть на голову выше. Иначе не пробиться. Вот тебе и естественный отбор. Это всем известный, истинный, классический источник антисемитизма. Кому понравится, что кто-то преуспел больше тебя, тем более в стране-метрополии, где все, казалось, создано только для тебя… Но есть и другая основа для антисемитизма. Региональная, что ли. Наша, ближневосточная. И разглядеть ее можно опять же с горы Хермон… Правители арабских стран могут многое, сидя на нефтяных кладовых, но единственное, что они не в силах сделать, так это изменить пейзаж. И пейзаж этот доступен не только правителям, но и простым арабам, бедуинам, феллахам. Никуда пейзаж не спрячешь. Простые-то они простые, но тоже соображают. Почему на тех же землях, через плюгавую речушку Иордан у евреев цветут райские сады, а у них, у арабов, – камни да пески, бараны дохнут? В том, что им лень работать, что целыми днями сидят в чайхане, а вламывают женщины, – в этом им признаться не хочется. Надо искать виноватого. А кто виноват? Евреев своих у них почти нет, осечка. Значит, виновато правительство. В Израиле руководители толковые, вот и живут как люди, а нам, в арабских странах, с правительством не повезло, не думают о народе. Правительство, в свою очередь, понимает опасность заразительного примера к западу от реки Иордан. Надо бы подобно соседу закатать рукава, начать работать, тем более Израиль еще в Декларации независимости торжественно призвал арабов установить сотрудничество и брал на себя часть общих задач развития Ближнего Востока. А ведь арабам было что перенять у соседа во благо своего народа. Но лидерам арабского мира плевать на свой народ. А удержаться у власти они могут с помощью испытанного метода – антисемитизма. Переведя общественно-социальную проблему в религиозно-национальную. Надежно и безотказно. Аллах акбар! И арабский мир хватается за ятаганы. Правда, не все. Турция, к примеру, на эту возню смотрит сквозь пальцы. Во-первых, пейзаж далеко, во-вторых, и сами могут работать. А Ирак, к примеру, хоть и далеко, но работать не может. Так что, если начинают брызгать слюной в какой-нибудь народ, верный признак, что тот народ неплохо сложил свою жизнь, – заключил Нахум. – Бог слишком поторопился. Создав человека, он не особенно позаботился о его нравственности. Когда спохватился и передал Моисею свои наставления, было поздно. Человек к тому времени познал упоение от гибели себе подобного. Кровь пьянит сильнее вина, человеку кажется, что он воистину могуч и всесилен. Так что Бог тут дал промашку. Или Моисей замешкался, спускаясь с горы Синай с десятью заповедями в портфеле. А когда наконец спустился, то застал народ в непристойных оргиях и греховном поклонении золотому тельцу. Сгоряча Моисей раскокал скрижали, пришлось вновь возвращаться на Синай, за вторым экземпляром. Словом, пока Моисей бегал туда-обратно, все и произошло, порок генетически овладел человеком…
– Но прости меня, – перебил я Нахума, – Моисей был из евреев, при чем тут антисемитизм? Выходит, именно евреи передали всем народам земли гены вражды и алчности.
Нахум посмотрел на меня, как на тяжелобольного:
– Ты забыл, бедняга, речь идет об Избранном народе. Народе, с которым Бог решил провести эксперимент по усовершенствованию человечества. А множество народов жило на земле и до евреев и в одно и то же время. Так что мерзкие замашки появились у людей сами по себе. Просто евреев Бог пытался исправить. Возможно, поэтому он и рассеял их по миру, чтобы они несли людям божеское намерение.
– А получилось наоборот. Где бы евреи ни появлялись, национализм прорастал новым всходом.
– Увы. Это лишний раз подтверждает, что грех первороден. И гибель человечества заложена в самом его рождении. Если человек не одумается и не вернется к Богу.
– Да, Богу не позавидуешь, работы невпроворот. Тем более и самим евреям далековато до совершенства, – подхватил я.
– О да! – согласился Нахум. – Весьма далековато. Поживи здесь, увидишь… А что касается ребят, меня это не очень тревожит. Да, враждуют. Очень жаль, очень обидно, понимаю. Но враги их помирят, уверяю тебя. К примеру, та же Персидская война…
Я смотрел в стеклянное небо, и казалось, сейчас увижу в его прозрачности Бога. А блеклые накаты облаков, точно контуры божественных одежд. Неужели в этом небе когда-то летали советские ракеты «Скады», а шорох моря разрывал многотонный рев американских «Пэтриотов», несущих гибель тем самым «Скадам»?
– Американская установка находилась у того холма, – Витька вытянул тонкую руку, – а «Скады» появлялись оттуда.
– Они пытались разбомбить нефтеперегонный завод, – пояснил Саша.
– А вы все знаете, – подначил я.
– А как же?! – хором загомонили мальчики. – Своими глазами видели… Они летели над морем, а запах керосина нюхала вся Хайфа.
– Кроме тех, кто сидел в убежище, – поправил брата Витька.
– Мы два раза видели этот концерт, – торопился Саша, не улавливая горькой шутки в своих быстрых словах. – Вначале слышался гул. Потом из-за холма появлялся столб дыма. Потом показывалась ракета, точно в кино. Потом она подпрыгивала и неслась над морем. «Скада» мы не видели, только лишь их место встречи. Яркая вспышка, точно фотографировали. А искры сыпались в море.
– Ладно, ладно. У страха глаза велики, – прервал я мальчиков.
– И вовсе мы ничего не боялись, – обиделся Витька. – Мы с папой и мамой ходили смотреть. Решили, чем сидеть, как мыши, и ждать, когда по радио скажут что-нибудь по-русски, лучше выйти на улицу…
– Противогазы мы брали с собой, – уточнил Саша. – Если что, мы могли заскочить в любую квартиру, двери у всех были открыты.
– Вот видите, – облегченно подхватил я. – А вы говорите, что местные к вам не очень добры, – и кивнул на ребят-израильтян, что расположились с удочками на соседних скалах.
– Так то ж война, – вздохнули ребята. – После войны все стало по-прежнему. Но ничего, приедет следующая алия, мы им покажем. Они еще поищут, где ловить рыбу, уверяю вас.