Страница 32 из 38
— Помнишь, мы смотрели мультфильм и там девочка писала письма подруге? Ты будешь мне писать? — не унимается Лея.
— Мне придется выучить греческий. Или тебе английский. Будем общаться на нем.
— Я выучу. Мне хочется так много всего узнать! Леон сказал, что у меня есть старшая сестра, ее зовут Кира, но мы пока не можем увидеться, потому что она живет в другой стране и неважно себя чувствует. Как я подрасту, попрошу его или Зена к вам приехать.
— Хорошо.
Я пообещала себе не портить нашу последнюю встречу с Леей. Через пару часов я поеду к Егору за документами, а прямиком из офиса в аэропорт. Не смогу еще раз прийти к ребенку. Расплачусь. В жизни бы не подумала, что возможно так прикипеть к почти незнакомой девочке за такой короткий срок.
— Мне грустно, — добивает меня Лея.
В носу противно щиплет, а в глазах опять собираются предательские слезы.
— Не печалься, малыш, — обнимаю Лею, ощущая, как она прижимается к моему животу. Пронзает мыслью, что у девочки не только Кира есть, но и вскоре появится еще один близкий человек.
Несмотря на все запугивания Зена про плохую наследственность, я уверена, что у моего сына или дочки все будет хорошо со здоровьем. Или просто хочу так думать. Потому что еще одного удара я попросту не вынесу и сломаюсь.
— Будешь мороженое? — предлагаю и тут же вспоминаю, что малышка еще недавно болела и не стоит нагружать ее горло. — А давай лучше по пирожному? Какое ты будешь?
— Никакое, — с той же грустью в голосе отвечает Лея. — Покажи мне лучше фото своего дома.
Я открываю галерею. Сначала показываю свою квартиру в Москве, где только недавно закончила ремонт. Было очень сложно все доделывать, потому что всю душу я вложила в наш дом с Егором, с такой любовью вила семейное гнездышко. А теперь по новой предстоит все переделывать. Чтобы мне и моему ребенку было максимально комфортно. И то наверное не в этой квартире, а в родительском доме. Удивительно, я летела в Грецию твердо уверенная, как вижу свою дальнейшую жизнь и чего от нее хочу, было столько планов, а, пожив тут, все перевернулось с ног на голову.
— А это еще один мой дом. Тоже у моря, как и здесь. Там когда-то жили мои родители.
— Как красиво! — восхищается Лея. — А где они сейчас?
— Их не стало.
— А давай мы попросим Леона разрешить мне поехать с тобой? Мы вместе там будем жить.
Ох, это было бы замечательно, но никто на такое не пойдет.
— Боюсь, это невозможно. По документам я тебе никто.
— Это неправда! Ты моя лучшая подруга. Или даже как сестра.
Прячу телефон в карман джинсов и обнимаю Лето. Какая же она славная девочка.
Мы еще час гуляем по парку, я перевожу через приложение все, что она тараторит. С трудом получается понимать отдельные предложения, но я наслаждаюсь каждой минутой проведенной вместе. Если материнство это вот так, то вскоре я стану самой счастливой на свете.
А пока, конечно, об этом нет и речи. Мне кажется, если бы я сейчас увидела Зена перед собой, то выцарапала ему глаза. Я и так едва сдерживаюсь, чтобы не высказать Леону в лицо все, что думаю о его брате. А может, не нужно молчать? Но трезвый подход к ситуации не позволит мне это сделать. Я привыкла просчитывать шаги наперед, а излишние откровения ничего хорошего мне в будущем не сулят. Уехать и обрести крупицы спокойствия — это то, что мне сейчас необходимо.
— Ну что малыш, давай прощаться? Через несколько часов я сяду в самолет и улечу. Если бы у меня была дочка я бы очень хотела, чтобы она была похожа на тебя, — целую Маугли в макушку.
Девочка всхлипывает, обнимает меня за ноги. Мы обе пропускаем момент, когда рядом оказывается Леон.
— Идем, ребенок, — доносится позади его голос.
Я выпрямляюсь и смотрю на брата Зена. Леон выглядит мрачным и недовольными. Не нравится, что Лея плачет? А может, его мучают угрызения совести? Сейчас еще больше будут.
— Леон, — зову его, когда он берет девочку за руку и хочет увести.
Лезу в сумочку и достаю заключение врача. Ника согласилась сходить в клинику под моим именем, визитку которой дал мне Зен. Сделала все анализы, даже якобы приняла контрацептив, выписанный врачом, когда та убедилась, что пациентка совершенно здорова. Сегодня я окончательно отрезаю все пути к отступлению. Если до недавнего времени я терзалась сомнениями, что надо было рассказать Дамианису о беременности, то теперь понимаю, что судьба сама подталкивала меня к необходимому и правильному решению о молчании. Ну и в конечном итоге все, что не делается — к лучшему.
— Это для твоего брата.
Леон принимает листок, бегло пробегается по нему глазами. Его вид становится еще мрачнее.
— Как появится возможность, передам ему, — задерживает на мне взгляд, от которого я начинаю жутко волноваться, но изо всех сил пытаюсь не показать вида.
— Берегите девочку, Леон. Она чудесная…
— Моя визитка осталась на ресепшене, — обрывает меня, не дав сказать слова о прощании. — На всякий случай возьми. Будет желание ее увидеть, я всегда на связи, — разворачивается и уходит вместе с плачущей Маугли.
Мне ничего не остается, как тоже развернуться и идти к такси, которое ждет меня возле парка. Не хочу запоминать эту сцену, но она словно на повторе стоит перед глазами.
Плачу навзрыд всю дорогу до офиса. Мое сердце разбилось вдребезги в этой ненавистной Греции. Даже после расставания с Егором не было так плохо, как сейчас. Но придется все забыть и жить дальше. Вот только как, если я ненавижу Зена? Никогда не прощу его за ту острую и адскую боль, которую он заставляет меня испытывать.
32 глава
Собираю все силы, чтобы переступить порог кабинета Михайловой. Две недели только и делаю, что езжу из одного медицинского центра в другой, сдавая кучу анализов. Поначалу я на своей машине колесила по городу, а потом оставила ее на подземной парковке и пересела на такси. Почему не сделала это изначально, не знаю. Столько бы времени и сил сэкономила.
— Добрый день, Даша. Как самочувствие? — интересуется Марина Борисовна, когда я все же решаюсь зайти.
— Конечности немеют. Особенно ноги. Да и в общем, как-то непонятно… Вроде отдыхаю много, высыпаюсь, а сил нет. Постоянно хочется прилечь и отдохнуть.
Моя уверенность, что с анализами все будет в порядке поблекла на фоне ухудшившегося самочувствия. Ну а что я хотела, стрессы не проходят бесследно. Со стороны кажется, что ничего не происходит и я живу обычную размеренную жизнь, но в действительности будто на пепелище оказалась. Не знаю, что делать дальше. Да и еще последние силы отдала на то, чтобы полностью обследоваться.
— Живот больше не тянет?
— Иногда.
— А с отцом ребенка что? Так и не уговорила его пройти назначенные мной обследования?
Отрицательно качаю головой.
Каждый раз когда кто-то напоминает о Зене, за грудиной начинает тянуть. Умом все понимаю, а сердцем — отказываюсь. Я даже номер Дамианиса удалила, а что толку? Память на цифры хорошая.
— Анализы неплохие, — листает она заключения. — Но ты теперь до конца беременности в зоне повышенного риска.
— Да, я уже поняла, — шумно вздыхаю.
Почти в каждом кабинете это слышала. Сейчас никаких пороков в сердце ребенка не обнаружили, но нет гарантий, что на более поздних сроках они не проявят себя.
— Ты же на юг собралась? — вспоминает Михайлова. — Напишу какие лекарства нужно взять с собой и когда в следующий раз прийти на прием. Территориально где будешь находиться? Может, там найду знакомых коллег. Отдохнуть в любом случае надо, а не туда-сюда мыкаться.
— Я буду в Геленджике. Планировала через месяц вернуться и вам показаться. Со мной подруга поедет, — протягиваю визитку Аси на всякий случай для связи.
Михайлова берет пластиковую карточку, вчитывается в текст.
— Это случаем не та Дунаева, у которой муж недавно воскрес?
Нашумевшая история. Если бы не охранник, который ходит повсюду за Асей, то ее бы журналисты извели. Отбоя от них нет, так и норовят растерзать ее вопросами.