Забирая Еву

— Поддерживаю. И какие же у вас прозвища?

— У Илюхи — Жижа. От фамилии — Киселев. Сначала был Киселем, а потом стал Жижей, — поясняет Жорик. А я слушаю это и думаю о том, что в моей жизни всегда так. Все в крайности. То террариум в кабинете, то детский сад — штаны на лямках.

— А какое у тебя? – спрашиваю, отворачиваясь к монитору компьютера.

— А свое я тебе не скажу, — хмыкает Жора. Не знаю, хочу ли я это на самом деле знать. Не успеваю ничего ответить. В проеме кабинета появляется запыхавшийся Илья.

— А сейчас узрите, товарищи! – восклицает он, занося в кабинет бюст Ленина в половину его роста.

— Что это? – спрашиваю его, а в голове закономерный вопрос: как он один дотащил до четвертого этажа эту «дуру»?!

— Владимир Ильич, — говорит наш Капитан Очевидность и ставит бюст на свой рабочий стол.

— Наш новый сотрудник. Вот, — восклицает, восторженно рассматривая его.

Перевожу взгляд на Жорика. Он крутит у виска, кивая в сторону Ильи. Хихикнув, возвращаюсь к печатному документу.

Спустя час наш Ленин обзавелся солнцезащитными очками, бейсболкой с надписью Чикаго Буллз и сигаретой. А дальше была делегация народа для фотосессии с новым соседом. Вывод напрашивался сам собой: соседи мои — личности творческие и любящие посмеяться от души. А жизнь— то налаживается. Вот бы еще завтра с гражданкой Калининой разобраться и вообще отлично будет.

***

Половина девятого утра. Я стою перед заветной дверью (вчера так и не открывшейся для меня). Позади меня десяток бравых ребят в бронниках, с автоматами наперевес (этакие универсальные солдаты). Ох, как хочется сфотографироваться для странички в соцсети. Но, не время. Беру свою разгулявшуюся (некстати) фантазию в руки и стучу в дверь. В ответ на что из глубины дома слышится поток матерных слов.

— Ну что, Ева Сергеевна, наш выход? – спрашивает меня Олег Викторович – командир ребят. Обернувшись, внимательно рассматриваю каждого из них. Верные воины, готовые кинуться в бой в любую минуту. Все как один смотрят на меня. Ждут команды.

У меня дух захватило от сосредоточения такого количества тестостерона.

— Ваш выход, — киваю, пытаясь, чтобы голос звучал по— взрослому.

Мужчины тут же рассредоточиваются. Старший жестикулирует, указывая на позиции, которые ребятам необходимо занять. А вдруг понимаю, что дико взволнована.

Мое внимание отвлекает приближающийся шум мотора. У дома должницы, рядом с газелью спецназовцев вдруг останавливается черный Рейндж Ровер. А спустя несколько мгновений из авто выходит мой шеф. Я настолько удивлена, что даже поздороваться забываю. Просто стою и пялюсь на него.

Заметив его прибытие, из салона своего грузовика выпрыгивает работник торгующей организации. Шеф тратит на мужчину буквально пару секунд своего времени. Сухо пожав ему руку, он шествует в мою сторону. Пытаюсь понять его настрой. Но на лице «покер— фейс».

Здоровается со мной столь же сухо, как и с мужчиной. Не успеваю задать ему вопрос, входная дверь должницы внезапно открывается, и с порога с довольной улыбкой на лице на нас смотрит боец.

— Добро пожаловать, — ухмыляется он, делая соответствующий жест рукой.

— А что, так можно? – перевожу ошарашенный взгляд на шефа, пока остальные ребята из физзащиты забегают в дом.

— Вообще не очень, но если очень хочется, то можно, — хмыкает Егор Анатольевич.

— Но как они попали в дом? – все еще не могу придти в себя.

— Через запасной выход, со двора. Дверь открыта была, — встревает в разговор Олег Викторович, проходящий мимо нас в дом.

— Ева Сергеевна, вы идете? – вздергивает бровью шеф, стоя на ступеньках в ожидании меня.

— А...да, — киваю, подзывая двух понятых, скромно стоящих в сторонке.

Захожу вслед за начальником. Пройдя длинный коридор, мы попадаем, по всей видимости, в гостиную дома. Несколько ребят из спецназа стоят в комнате в ожидании нас, несколько других остаются на входе. Двое ребят, среди которых Олег Викторович, остаются у двери в спальню хозяйки, со стороны которой доносятся дикие женские вопли.

Из противоположной двери выбегает шесть девушек, но им тут же перегораживают проход.

— Это кто у нас? – спрашивает один из бойцов.

— Мы швеи, можно нам уйти? – с опаской поглядывая по сторонам, говорит, по всей видимости, самая храбрая.

— Выпустите их, — командует стоящий возле меня шеф. Бойцы тут же отходят от девушек, давая тем шанс на бегство.

— У них тут производство одежды на дому, — слышу рядом с собой тихий голос Егора Анатольевича. Ничего себе, какое внимание к моей особе. Господин снизошел до разъяснений.

— Вера Павловна, выйдите, пожалуйста, — стуча в дверь спальни должницы, говорит Виктор Олегович. Вежливо так говорит.

— Убирайтесь, бл*ть, отсюда! С*ки! – кричит наша творческая личность. Ох, какая экспрессия от нее идет. Уши в трубочку сворачиваются.

— Ева Сергеевна, пусть кто— нибудь снимает на камеру, — шепчет мне на ухо шеф, обдавая горячим дыханием. Ух, Ева, соберись.

Подзываю одного из понятых к себе и, вручив ему в руки свой телефон, даю установку на видеосъемку.

Через минут пятнадцать бесконечных уговоров, хозяйка квартиры все— таки открывает дверь спальни.

— Я же вам сказала, уроды, что пока не накрашусь — не выйду! Никакого уважения к женщине! — кричит Калинина— старшая. Женщина средних лет с коротенькой стрижкой на голове, одетая в шелковый розовый халатик и такого же цвета пушистые тапочки.

— Мама, вызывай ментов! – в проеме все той же двери появляется худенькая блондинка примерно моего возраста.

— Аня, уйди в комнату! Эти уроды изнасилуют тебя, — вопит женщина, усаживаясь на диван.

— Вера Павловна, давайте не будем цирк устраивать, — обращается к ней шеф. — Убедительно прошу вас взять себя в руки.

— О, к нам сегодня сам начальник пожаловал! И с чего такая честь?

— Вера Павловна, — обращаюсь к ней, пытаясь представиться и объяснить суть сегодняшнего собрания.

— Какая я тебе Вера Павловна?! — она прикуривает сигарету и вальяжно откидывается на спинку дивана. — Называй меня госпожа.

Решаю не вступать с ней в диалог.

Трехэтажный мат со стороны должницы, звонкий лай маленькой «сумочной» собачки, выбежавшей из приоткрытой двери спальни, всевозможные проклятия вплоть до третьего колена от дочки Калининой, служат мне приятным фоном. Не знаю почему, но рядом с шефом чувствую себя уверенно. Начинаю описывать имущество, которое, кстати сказать, собираюсь сегодня же изъять. Стиральная машинка, микроволновая печь, швейные машинки фирмы Зингер. Я пишу, работники торгующей организации выносят. Все идет хорошо до одного момента.

Несмотря на столь серьезную защиту моей лейтенантской шкурки, Калинина— младшая все— таки улавливает момент для нанесения сокрушительного удара.

Описав все имущество, поднимаюсь в комнату, расположенную на втором этаже. Бильярдный стол, мягкие диванчики и огромная плазма на стене – вот и весь интерьер. Заканчиваю свою работу там, оставив напоследок самый большой предмет. Несколько приставов спускаются с работником торгующей, помогая выносить демонтированную плазму. Со мной же остается шеф и еще один спецназовец.

Приблизившись к бильярдному столу, рассматриваю поверхность на предмет царапин и повреждений, чтобы как можно точнее указать описание предмета в акте. Наклоняюсь и не замечаю, как сбоку подкрадывается дочка Калининой и выплескивает на меня кружку горячего кофе. Аррр... с губ ни слова не срывается, только хриплые частые вдохи. Слава Богу, это не кипяток. Но вода обжигает мою руку и живот, заливая зеленую ткань форменной рубашки. Поднимаю ошарашенные глаза на обидчицу и вижу, как в мою сторону летит сама кружка. Все, что я додумываюсь сделать, зажмуриться и вжать голову в плечи. Не очень умное решение. Но в такие моменты не всегда получается блеснуть своей сообразительностью. Безропотно ожидаю столкновения тяжелого предмета с головой, но ничего не происходит. Открыв глаза, вижу стоящего спиной ко мне шефа, взявшего весь огонь на себя. Спецназовец наконец— таки подскакивают к нам и оттесняет девушку. Шеф трет ушибленную руку и поворачивается ко мне.