Забирая Еву

На улице темнеет и Лидия Прокофьевна оставляет нас в одиночестве, уходя в дом. Мы сидим в полном молчании. Слышны только стрекотание сверчков и кваканье лягушек.

— Такой жуткий день и такой чудесный вечер, — протягиваю задумчиво. Кай вздрагивает, от звука моего голоса. Словно и забыл о моем нахождении здесь.

— У тебя впереди целая неделя, наполненная такими днями. Не расслабляйся, — произносит ровным голосом. А я вновь злюсь на него. Вот, что за человек? Только начинаешь думать о нем хорошо, как он тут же делает или говорит что-то неприятное.

— Сухарь, — ворчу, поднимаясь из-за стола.

Кай подходит к мангалу, подкидывая немного дров в костер. А я, взяв со стола небольшой кусочек хлеба, отправляюсь к пруду. Малыш идет рядышком со мной, уже готовый к новым играм.

Приблизившись к воде, оборачиваюсь. Понимаю, что Кая от меня скрывают небольшие заросли камыша. Малыш вопросительно смотрит на меня. Я подмигиваю псу и, оторвав кусочек хлеба, бросаю на водную гладь. К нам тут же подплывают несколько уточек.

— Держите, мои хорошие, — бросаю еще,

— Наверняка, этот сухарь черствый, вас не кормит совсем.

— Я все слышу! – доносится до меня его раздраженный голос. А я хихикаю и корчу рожицу.

Подхожу еще ближе к воде. Темная ровная гладь водоема пугает меня. Я если честно, боюсь такие места. Не умею плавать. По всей видимости, найдя наше занятие неинтересным, Малыш подталкивает носом меня под попу, прося других развлечений. От небольшого толчка, моя нога соскальзывает, и я лечу в воду. Погружаюсь с головой в ледяную пучину. Ногу тут же сводит судорогой. Я в панике. Лихорадочно загребаю руками, пытаясь выбраться на поверхность. Но все тщетно. Меня все больше затягивает ко дну.

В легких стремительно быстро заканчивается кислород, а выплыть не получается. Воздуха не хватает, и когда в глазах начинает темнеть от удушья, рефлекторно делаю маленький вдох, набирая полные легкие воды. Меня разрывает изнутри, в груди горит огнем, и когда сознание начинает уплывать, чьи-то руки хватают меня за талию, вытягивая на поверхность.

Кай вытягивает меня на берег, и, опустив на холодную землю, расстегивает куртку и разрывает ворот футболки. Давит толчками на грудь, пытаясь выбить воду из легких. Сопровождает этот массаж искусственным дыханием. После третьего толчка, вода наконец-таки покидает легкие. Я закашливаюсь и делаю первый болезненный вдох. С жутким хрипом, превозмогая спазмы. Но я жива. Открываю глаза и встречаю на себе его взгляд. Перепуганный, влажный, воспаленный.

Увидев, что я пришла в сознание, Кай, ни слова не говоря, быстренько подхватывает меня на руки и со всех ног бежит в дом. А я словно кукла безвольная. Нет сил даже поднять руки.

Опускает меня на кровать, принимаясь снимать с меня влажную одежду. А я только сейчас замечаю, что у меня пальцы судорогой сводит от холода и зуб на зуб не попадает.

— Давай, девочка, помоги мне, – шепчет сорванным голосом. А я молчу. Горло саднит, ни единого слова не могу выдавить из себя. Только смотрю на него словно рыба немая. Он раздевает меня до нижнего белья, и снова подхватив на руки, несет в ванную комнату. Поворачивает кран душевой, включая теплую воду. И когда из кабинки начинает идти пар, аккуратно кладет меня внутрь. Горячие струи воды бьют по моему телу. Меня снова начинает знобить. Но я постепенно возвращаюсь к жизни, оттаиваю. Подтянув к груди ноги, обхватываю их руками и поднимаю на него глаза. Кай стоит неподвижно. Смотрит на меня. Глаза бешеные, испуганные. Я вижу, что он до сих пор в мокрой одежде. Проследив за моим взглядом, он словно вспоминает, что тоже замерз и начинает стягивать одежду. Оставшись в плавках, залезает ко мне в кабинку.

— Прости, Ева, но так будет быстрее.

Когда его руки смыкаются на мне, я мысленно выдыхаю. Почувствовав рядом с собой твердость его груди, сотрясаюсь в горьких рыданиях. До меня наконец-то начинает доходить, что только что произошло. И к своему стыду, первой мыслью - не благодарность за спасение Каю, а мысль, что я могла больше никогда не увидеть Егора.

— Согрелась? – немножко отодвигаясь, заглядывает в мои глаза.

— Да, — устало отвечаю, пряча от него взгляд.

— Сможешь постоять самостоятельно пару секунд?

Киваю, обхватывая себя руками.

Кай выходит из кабинки и стаскивает с вешалки полотенце. В одно из них он закутывает меня, другим вытирается сам. Затем подхватывает меня на руки и несет в комнату. Кладет в кровать под одеяло.

— Я сейчас, — бросает он и выходит. А я закрываю глаза, наслаждаясь теплом и мягкости кровати.

Через пару минут возвращается. Раскрывает меня.

— Ева, давай оденемся, — он приседает возле кровати на корточки. Помогает мне принять сидячее положение и одевает меня словно маленького ребенка. Мягкие спортивные штаны, чистая футболка, на ноги заботливо надевает шерстяные носки. А затем укладывает обратно на подушку.

— Я сейчас чай принесу. Грейся, ныряльщица.

А я закрываю глаза, наслаждаясь долгожданным теплом. Встряска. Вот что мне нужно было. И я ее получила. Теперь как никогда понимаю, что нельзя жить такой жизнью как сейчас. Пора начинать уважать себя. И быть рядом с тем, кому ты дорог.

Через минут пять он появляется в дверях. В махровом халате и дымящейся кружкой в руках.

Я принимаю сидячее положение и забираю из его рук напиток.

— Спасибо, — впервые за эти дни я говорю ему от всего сердца.

— Пожалуйста, — усмехается, задумчиво глядя на меня.

— Решила вплавь от меня сбежать? – улыбается, пытаясь шутить. Но я вижу, что улыбка дается ему с трудом.

— Что там? – указываю на кружку.

— Чай и немножко коньяка.

Когда я выпиваю все до последней капли, он забирает кружку.

— Отдыхай, — укрыв меня одеялом, он поднимается и собирается уходить.

А я так боюсь остаться одной.

— Побудь немного со мной, пожалуйста.

Сама не верю, что это произнесла. Но уже поздно брать слова обратно. Замираю в ожидании его ответа.

Несколько долгих секунд он стоит молча. А затем делает мне знак, чтобы я подвинулась к стенке. Улыбаюсь и освобождаю ему немного места. Кай устраивается рядышком со мной, лицом к моей спине и притягивает меня к себе. Несколько минут мы лежим в полной тишине. Слушаю его дыхание, роняя слезы на подушку.

— Что мне делать, Кай? Как забыть его? — с губ слетает тихий всхлип.

— Если бы я знал.

— Я так устала. Я верила ему, а ее ненавидела. За то, что манипулирует. За то, что не отпускает. Я так хотела быть лучше нее. Постоянно сравнивала с собой. Выкопала из соц сетей ее фото. И никак не могла понять… ну чем? Чем она лучше меня? Почему с ней нужно по-человечески? Нужно заботиться о ее чувствах. А я все стерплю. Когда я переступила ту грань? Когда позволила втоптать себя в дерьмо? Думаешь, я не вижу всех этих взглядов окружающих? Не слышу разговоров у себя за спиной? Все думают, что я с ним из-за денег. Злая разлучница, — с губ рвется горький смех. — А мне ведь ни черта не надо. Мне счастье нужно. Чтобы рядом был. А не три раза в неделю, пока жена в поездках.

Говорю ему все это и понимаю, что по-свински поступаю. Но сейчас мне просто жизненно необходимо выговориться. Кай молчит. Только руку мою сжимает крепко.

— Ева, я не знаю, что правильней сказать? Правду? Или ложь? Если скажу правду, стану врагом.

— По-моему, настало время правды…, - шепчу ему в ответ, задерживая дыхание от волнения.

— Он не уйдет от Дашки, — вздыхает Кай. — Более того, не думаю, что Даша знает о тебе что-либо. Егор мой друг, и я корю себя за недавние события. За то, что не выдержал и влез между вами. Я часто бывал у них дома, когда приезжала Даша, бывал на каждом дне рождении его семьи. Поверь мне, они не выглядят несчастной парой, — на последнем предложении он осекается. Будто жалеет о сказанном.

Несмотря на то, что его слова не открыли новых тайн, я едва ли не стону от боли в только что потревоженной ране. Как бы четко я не видела ситуацию, а чувства не угасают.