Забирая Еву

Ольга несколько минут изучает документ, а затем, подписав первый лист, поднимает на меня глаза.

— Какой у вас начальник, — с придыханием произносит девушка, только что глаза не закатывает от восторга.

— Какой? — делаю вид, что не понимаю ее намеков и подсовываю ей для подписи другую страницу.

— Видный…люблю таких, — ее смех для меня словно скрип металла по стеклу. Брр…

— Оно и видно, — не могу удержаться от комментария. Но говорю это тихо, пролистываю документ, проверяя его на ошибки.

— Что, простите? — восклицает она, пораженная моей наглостью.

— Я говорю, акт вот здесь еще подпишите, — с невозмутимым видом кладу перед ней последнюю страницу и указываю пальцем на пустую строку. Егор и Илья Алексеевич оглядываются в нашу сторону. Я отвожу от них глаза, Ольга подписывает документ и откидывает ручку.

Егор дает знак, что пора уезжать. С чувством облегчения покидаю это место и усаживаюсь в машину. Илья Алексеевич заводит авто, и, в лучших традициях дешевой мыльной оперы, к машине, на всех порах, бежит администратор Ольга.

— Егор Анатольевич, — наклонившись, девушка, заглядывает в салон. Глаза распахнуты, волосы растрепаны. А как вздымается ее немаленькая грудь от неровного дыхания! М-м-м, загляденье!

— Егор Анатольевич, вот мой номер телефона. Мой брат работает шеф-поваром в лучшем ресторане города. Буду рада пригласить вас сегодня на ужин, — протягивает ему визитку, улыбается и хлопает ресницами. Часто-часто.

— Благодарю, — спокойно отвечает Егор, принимая карточку.

— Илья Алексеевич и вы приходите, — видимо, поняв, что переборщила с напором, отвлекается на взыскателя.

— Спасибо, с удовольствием! — улыбается в ответ, принимая ее предложение за чистую монету.

Воодушевленный приглашением Ольги, Илья Алексеевич уговаривает шефа на вечернюю вылазку.

В отеле Егор решает вопрос с номерами, пока я вместе с взыскателем отдыхаю в холе на диванчике. Через пятнадцать минут Егор «радует» меня новостью, что мой номер находится рядом с его. А Илья Алексеевич на этаж ниже от нас. Какое подозрительное совпадение.

— Ева Сергеевна, вы с нами вечером? — спрашивает меня в лифте Илья Алексеевич.

— Конечно, она с нами, — опережает Егор.

Я все еще стараюсь не смотреть на него.

— Нет, к сожалению, с дороги очень разболелась голова. Думаю, сегодня отсижусь в номере, — виновато улыбнувшись, спешу выйти из лифта.

— Нам будет вас не хватать, - бросает на прощание Илья Алексеевич.

Егор выходи вместе со мной. Мы идем по коридору в неловком молчании. И только когда я открываю дверь своего номера, за спиной раздается голос Егора.

— Я зайду за тобой через час.

Обернувшись, смотрю на него устало.

— Егор, я правда хочу лечь.

— Это не просьба Ева, это приказ, - бросает небрежно и исчезает в дверях своего номера.

— Это приказ, – повторяю сквозь зубы, затаскивая в номер дорожную сумку. Устало присаживаюсь на кровать. Черт то с два я пойду куда-нибудь. Пусть развлекается с Ольгой.

***

Два часа. Ровно столько он дал мне отдохнуть. Я уже практически уснула, когда услышала резкий стук в дверь. Собираю себя буквально по кусочкам и иду открывать.

Так и есть. На пороге Егор. Видимо, недавно вышел из душа - еще влажные волосы зачесаны назад. Из одежды на нем темно синие джинсы и белая футболка.

— Ты еще не одета? – вопросительно изгибает бровь.

— Егор, я не пойду, — голос тихий, хриплый, он осекает меня взглядом.

— Нам все еще нужно поговорить, — выставляет ногу в проем двери, когда я пытаюсь ее закрыть.

От волнения ноги наливаются тяжестью.

— Нет. Не нужно.

Получается слишком грубо, но лучше так, чем разрыдаться у него на глазах.

Его устало вздыхает.

— Перестань, пожалуйста, — его взгляд способен растопить даже самое холодное сердце.

Я зажмуриваюсь и оттолкнув его ногу захлопываю дверь. Делаю глубокий вдох, пытаюсь вытравить его запах из легких, пытаюсь взять себя в руки.

Он уходит. За дверью тишина, а на душе кошки скребут. Хочется удавиться или напиться. Нахожу в баре бутылочку виски. Открываю крышку и пью с горла. Кашляю, пытаюсь отдышаться. Алкоголик из меня никакой, а вот истеричка - отменная. Падаю на кровать и глушу рыдания в подушке. Через какое-то время собираю себя по частям и плетусь в ванную. Включаю на полную мощность холодную воду. Такие состояние легче всего бороть стрессом. Вот я и устраиваю его ледяным душом.

Вода помогает взбодриться. Немного придя в себя, переключаю воду на более теплую. Неспешно привожу себя в порядок, и, закутавшись в халат выхожу из ванной комнаты.

Снова стук в дверь. Неужели он? Боюсь, не выдержу на этот раз. Боюсь, что посмотрю в его глаза и сдамся. Решаю игнорировать. Забираюсь на кровать, закрываю голову подушкой. Стук не прекращается. Настойчивый, громкий.

— Ева, открой! – его требовательный голос иголками по коже. Улавливаю незнакомые мне нотки.

— Ева, черт тебя подери, открой эту дверь! Нам нужно поговорить! Хватит прятать голову в песок! – кричит он. Слышится грохот. Словно он всем телом ветел в дверь. Пьяный? Неужели напился?

Приближаюсь к двери. Руки от волнения ледяные. На несколько минут воцаряется тишина. Но я знаю, что он там. За дверью. Я его не слышу, но чувствую.

— Ев-а-а-а, девочка моя, — его голос дрожит. Я слышу его, откуда-то снизу. Приседаю и понимаю, что он сидит на полу, прислонившись спиной к двери. Закрываю рот ладонью, а по щекам во всю текут слезы.

— Открой, пожалуйста, — еще тише, еще жалостливее.

Слышать его таким – больно. Но своей боли я боюсь больше. Сжимаюсь в комочек, вонзаю ногти в ладони. Держись Ева, не смей открывать!

— Просто выслушай меня, — произносит он уставшим голосом. — Мы с Дашкой знали друг друга с детства. В одном классе учились. Сколько помню, она была влюблена в меня.

В груди екает. Не удивительно, что она была влюблена в него с детства. В таком как Егор сложно не пропасть.

— Я к ней, как к другу относился. Когда поступили в институт, несколько лет не виделись. Встретились случайно, спустя четыре года, на одной из студенческих вечеринок. Я тогда набрался хорошо…мы переспали. Она забеременела. И я принял решение жениться, — ухмыляется и замолкает на несколько секунд.

— После свадьбы она потеряла ребенка. Буквально через месяц. Я только что закончил институт, ушел в работу. Дома не бывал, да и, честно говоря, не особо тянуло меня туда. Она дико ревновала, закатывала скандалы. Я еще тогда предлагал разойтись, но она умоляла дать нам шанс. Любила меня, а я как ни старался, не смог. Отправлял ее одну с подругами на отдых заграницу, в надежде, что она найдет себе кого-нибудь. А Дашка только меня видела. Все грезила о ребенке, думала, что хотя бы так сможет привязать меня. Так мы прожили четыре года. Забеременеть она больше не смогла. Мы окончательно отдалились друг от друга. Я решил развестись. Помню в тот вечер, она так сильно рыдала… А меня бесили ее истерики. Я так устал от них. Не мог никак понять, почему она так в меня вцепилась со своей любовью. Дашка кричала, а потом резко в обморок упала, когда я уже был в дверях. Я подумал, что это один из ее выкрутасов. Но в последующем обмороки стали повторяться. Начались сильные головные боли. Я повез ее в клинику. При обследовании обнаружили опухоль в головном мозге. Последние четыре года мы боролись с ее болезнью, — его голос срывается. Он плачет. Тихо, бесшумно. Ударяет затылком о дверь. А я слушаю его, находясь в бесчувственном коконе. Как будто кто-то убавил громкость моих эмоций. Только слезы по щекам текут, сами по себе.

— Бесконечные химии, операция. Добились стойкой ремиссии. Я просто не мог ее бросить, понимаешь? Решил, что буду с ней. Я, как и раньше пропадал на работе. Упорный труд начал давать плоды. Повышение по службе, внеочередные звания, заработок наладился. И вот вроде бы в моей жизни все наладилось. Но вспомнить то мне особо нечего из последних десяти лет своей жизни, — и снова горькая усмешка и тишина. Спустя несколько секунд его голос набирает громкость.