Верни мою дочь

— Что ты за жена такая? Холодная как ледышка, — заплетающимся языком констатировал муж, присаживаясь на кровать и резко сдергивая с меня одеяло.

— Что ты делаешь? — прошипела я. — Ты пьян!

Он промолчал, разглядывая меня в полумраке. Даже в темноте был виден голодный блеск серых глаз, что скользили по мне, рассматривая каждый сантиметр тела. Ощущение было, что он одним только взглядом испепеляет мою тонкую полупрозрачную сорочку.

— Ты, наверное, довольна?

— О чем ты? — нахмурилась я, внезапно ощутив, как засосало под ложечкой.

— Злорадствуй, Вита. Твой «любимый» муж не хило прибит. Морально и физически. — Он вдруг пьяно рассмеялся и наклонился ко мне. — Теперь, если разведемся, боюсь, тебе мало что достанется.

— Марк… — я обескураженно застыла, не зная что сказать.

На деньги мне вообще-то наплевать, но факт, что он САМ впервые заговорил о разводе, привел меня замешательство.

— То есть ты готов… — осторожно начала я, но под его острым как бритва взглядом запнулась.

Ладно, не самый удачный момент. Согласна.

— Марк, ты много выпил и…

— Не трясись ты так. Сейчас уйду, — бросил он раздраженно. — Пожелать спокойной ночи пришел своей дражайшей супруге.

Притихнув, я смотрела на него исподлобья, не зная чего ожидать. Он опять хмыкнул, оглядев меня, нахохлившуюся и завернутую в одеяло. Какое-то время мы пялились как истуканы друг на друга в полутьме.

— Поцеловать хоть можно? — он разорвал тишину внезапно охрипшим голосом и навис надо мной, обдавая запахом алкоголя вперемешку со свежестью геля для душа. Странное сочетание, от которого у меня, к моему удивлению, пересохло горло и невпопад застучало сердце.

Вскинув на Вольского глаза, я облизала губы, намереваясь что-то ответить, но он не позволил. Запустив широкую ладонь в мои волосы, Марк бесцеремонно притянул меня к себе и поцеловал жестким и бесстыдным поцелуем, скользнув горячим языком внутрь моего рта.

То ли сказались ночи без его настойчивых ласк, то ли меня смутило непривычно уязвимое состояние мужа, но я вдруг поймала себя на том, что пылко отвечаю ему, руками обхватив крепкую шею. Простонала ему в рот от удовольствия, и он мгновенно вскинул на меня серые глаза. Они были так близко, и в лунном свете, льющемся из окна, казались почти черными, блестящими. От осознания своих действий я шарахнулась в сторону, нечаянно расцарапав ключицу мужа ногтями. Коротко прошипев, он потер ее ладонью и замер.

— Его представляла?

— Чего? — я даже не сразу поняла о чем он спрашивает. А когда поняла, не успела ничего ответить. Он оттолкнул меня от себя одной рукой, повалив на подушки.

Потом устало сложил голову на колени и прикрыл ее руками, думая о чем-то своем. Посидел так секунд десять, а потом поднялся и как ни в чем не бывало пошел к выходу. На меня даже не смотрел.

Я же все это время сидела в замешательстве, силясь подобрать слова. У меня не получалось.

Оставалось только проклинать себя за минутную слабость. Какого дьявола я бросилась ему отвечать с таким энтузиазмом?

Но все это оказалось лишь небольшой прелюдией к главному акту. Настоящий кошмар начался вечером следующего дня, когда Марк ворвался в дом и с ходу отдал несколько резких распоряжений слугам. Легко читаемая тревога на его лица мигом передалась и мне.

— Что случилось?

— Вита, срочно собирай вещи, только самое необходимое. Машу соберет Римма. Мы уезжаем.

— Что? Почему?

— Не спрашивай сейчас! Собирайся! Мы все в опасности! — он практически бегом направился в кабинет.

Дверь грохнула об стену, и я увидела в проеме, как он достает из сейфа наличку, документы и… черный гладкий пистолет.

Продолжала, как заторможенная, стоять в ступоре, в голове моей была откровенная каша. Что происходит? Почему все вдруг начинает рушиться после моего сообщения Артему? И почему, черт возьми, план существенно отличается от первоначального?!

Он, что, пытается убить Марка?!

Глава 14

Автомобиль мужа подпрыгивал на ухабах, когда мы выехали загород, я сидела вместе с Машей на заднем сиденье, вцепившись в дверцу и молясь, чтобы все было хорошо. Марк был за рулем, а его помощник Виктор сидел рядом. Они тихо переговаривались о каких-то банковских счетах, транзакциях и липовых сделках. Я ничего не понимала.

К тому же, наши с Марком глаза постоянно встречались в зеркале заднего вида, и он делал свой голос практически неразличимым, слышимым только для Виктора.

— Мама, меня тошнит, — из детского кресла раздался слабый голос дочери.

Я тут же подставила на ее коленки приготовленный пакет.

— Сейчас, малышка, почти приехали, — ласково и ободряюще ответила я. Мне было очень жаль мою доченьку, в который раз я метнула вопросительный в сторону Марка.

— Куда мы вообще едем? Маше плохо!

— Потерпит, — отрезал Марк.

— Она совсем маленькая! Ее укачивает! — не выдержала я. — Как ты можешь?!

— Я не могу сейчас остановиться.

Его тон был все такой же жесткий и непререкаемый. Не веря в происходящее, я тяжко вздохнула, и Марк смягчился.

— Осталось минут двадцать, мы почти на месте. Потерпи, Маш. Ты же сильная девочка. Хочешь твою любимую песенку включу?

— Да, — чуть оживилась Маша. — Хочу.

Закусив губу, я подумала о том, что даже не знаю какая ее любимая песенка.

Поглядывая на дорогу, супруг быстро начал искать что-то в телефоне. Наверное, музыку.

Так и оказалось. Через минуту из динамиков полилась песня разбойников из мультфильма «Бременские музыканты». Я удивленно подняла брови. Вяло двигая ножками, Маша заелозила на месте, пританцовывая таким образом под любимую песню. На какое-то время она отвлеклась.

За окном внезапно началась лесополоса. Впиваясь взглядом в мелькающие деревья, я терялась в догадках куда мы едем. Ответ пришел быстро.

Через двадцать минут мы оказались у небольшого домика в лесу, наполовину скрытым за настоящим частоколом. Деревянная изба находилась в самой гуще деревьев, двор безбожно зарос высокой травой и колючей ежевикой.

— Приехали. Вылезайте.

От долгой езды, все тело задеревенело из-за неудобной позы. Где мы вообще? Что за лес?

Растерянная, я вылезла из машины и вытащила Машу, вдыхая свежий лесной воздух. Закрутила головой.

— Сядьте пока на бревно, — кивнул Марк на поваленное у ветхой калитки дерево. Мы послушно направились туда.

Мужчины застряли у багажника, доставая сумки и пакеты. Опять о чем-то переговаривались. Их разговора я не слышала, в голове была полная неразбериха.

С сожалением я увидела, что связь в этой глуши не ловила. А ведь у меня было столько вопросов к Артему. Меня не покидала мысль, что он каким-то боком замешан во всем этом. И хотя речь изначально шла о другом, я никак от этой мысли не могла избавиться. Тревога нарастала во мне снежным комом, я вдруг поняла, что мне страшно. Одно дело обсуждать план на словах, другое дело, когда все летит к чертям, и ты не можешь ничего контролировать. И даже не владеешь информацией.

Отмахиваясь от мошкары я наблюдала за тем, как мужчины попрощались, пожав друг другу руки, затем Виктор сел за руль и, не разворачиваясь, покатил по заросшей дороге дальше, вглубь.

— Куда он? — снова заволновавшись, спросила я. Марк подошел к нам и потрепал Машу по голове. Та, как и я, озиралась и таращилась, оказавшись в непривычном для нее месте.

— Решать кое-какие вопросы. Пойдем в дом.

— Мы останемся тут? — я ошарашенно окинула взглядом домик.

— Не фешенебельный отель, извини, — с сарказмом ответил Марк. Подхватил сумку из моих рук, и толкнул ногой калитку, позвав Машу с собой.

Та с готовностью бросилась за ним, оставив меня сидеть в полном замешательстве на бревне. Долго сидеть я, конечно, не собиралась. Поднявшись, заторопилась за ними.

— Постой, Марк!

Я догнала его, когда они уже были внутри. Он говорил дочке что-то про предстоящие приключения и жизни в лесу, та возбужденно кивала. Я все не переставала удивляться. В избе было темновато даже днем, ни о каком электричестве речи и быть не могло. В носу сразу защекотало от пыли, потому что буквально все поверхности были ею покрыты. Несколько раз я громко чихнула, и Марк молча распахнул все окна, впуская свежий воздух внутрь.