Страница 52 из 112
Глава 24
Тумановы пренебрежительно относятся к людям низшего класса. Ведь они важные птицы, а кто-то вроде Павлика – массовка и пыль на их пути. Меня же и вовсе прихлопнут и не заметят, как мошку. Ни денег, ни связей, ни семьи благородной. Нет ко мне у Тумановых никакого интереса. То ли дело настоящая Валерия… Ошиблась Аленка: не я «принцесса», а она.
- И что, выйдешь потом все-таки? За своего Павлика? – цедит с неприязнью.
- Неа. Чтобы он опять в ЗАГСе меня бросил, если случится что? – фыркаю я, разозлившись на жениха. И почувствовав на себе внимательный взгляд «свекра», осекаюсь. – Ни за кого не пойду, - добавляю в сердцах. - Я готова любые бумаги подписать, - выдаю честно. – Только оставьте меня в покое…
Илья шикает, ладонь выставляет, призывая меня заткнуться, и я слушаюсь. Хотя до чесотки хочется возмутиться! Почему Тумановы так ко мне относятся? Неужели не видят, что я лишь жертва обстоятельств?
- Паспорт я забираю, - сминает потрепанный документ, собирается засунуть его в карман брюк, но, зыркнув на меня многозначительно, убирает в нагрудный.
- Ну вот, опять, - вздыхаю обреченно. Однако трюк с кофе больше не прокатит. Я ведь сама его «свекру» раскрыла.
- Договорюсь, чтобы тебе паспорт восстановили, - поясняет. – Но это займет время, к сожалению, - хмуро добавляет. – Будешь жить в нашем доме до тех пор, пока мы не найдем контракт. А ты не получишь новый паспорт, ясно?
- Но… зачем? – не спешу соглашаться, чем раздражаю Туманова. Слишком много вопросов задаю.
- Затем, что тебя ищет не только Алик, - тихо произносит, но в подробности не вдается. - Когда все документы вернутся, ты поставишь подписи, где тебе скажут, и только после этого брак с моим сыном будет аннулирован, - постановляет он. – Договорились?
Протягивает мне ладонь через стол для рукопожатия, а я не спешу ее принимать. И не столько потому, что чувствую подвох… Наоборот, в предложении главы семейства есть смысл и логика. Казалось бы, я с первого дня свадьбы хотела избавиться от штампа в паспорте. Но когда развод с Альбертом становится реальным и почти осязаемым, я почему-то теряюсь. И неприятно грызет меня что-то изнутри…
- И Альберт женится на настоящей Валерии? – уточняю с горечью. Спрашиваю само собой разумеющееся. И укоряю себя в глупости и наивности.
На ком еще ему жениться? Не на няньке же, в самом деле!
- Разумеется, - подтверждает мои мысли старший Туманов. – Они любят друг друга и должны были заключить брак в тот день, - произносит правильные, ожидаемые слова, но от них мне плохо и больно. – Какие-то проблемы? – мрачнеет, изучая меня.
- Нет-нет, абсолютно никаких, - взмахиваю кудряшками и все-таки подаю ему руку.
Будто контракт с дьяволом подписываю. На крови. И отдаю ему душу.
- Альберту вы сами все объясните? – шмыгаю носом.
Пожав руку Илье, отодвигаюсь и опускаю голову, потупив взгляд. Вроде бы радоваться должна, что меня пронесло и даже просвет какой-то в моей мутной истории появился… А мне так тоскливо, что взвыть хочется.
- Ему незачем знать, - неожиданно заявляет. – Своей импульсивностью он только испортит все. Настоящих мошенников и, главное, заказчика спугнет, пока с тобой разбираться будет, - поясняет, и я подсознательно соглашаюсь. Слишком уж взрывной у Альберта характер.
- Но он ищет меня, - представляю, как глупо это звучит со стороны. – Вдруг ему опасность грозить будет из-за нашего молчания, - печально в окно смотрю, залитое дождевыми потоками.
- За этим я прослежу. Разберемся, - вновь приковывает ко мне взгляд Туманов. – А к тебе охрана будет приставлена, так что не вздумай нарушить наш уговор или сбежать, - предупреждает строго.
- Не буду, - поджимаю дрожащую губу.
Подождать, подписать, развестись. И исчезнуть из жизни Альберта навсегда. Проще простого!
Илья покидает кухню, поднимается к себе на второй этаж, а я еще долго остаюсь за столом, будто прилипла. Невидящим взглядом гипнотизирую тьму за окном. И начинает казаться, что она проникает в меня. Наверное, я бы просидела недвижимо целую вечность, но разряд молнии на улице заставляет меня встрепенуться. Небо гремит так, будто ангелы устроили там войну.
Инстинктивно зажимаю уши, чувствуя, как в них бешено стучит кровь. Очередной разряд сопровождается хлопком входной двери.
Альберт?
Но я не могу ни о чем думать, потому что сквозь всю эту вакханалию слабо пробивается срывающийся детский голосок. Различаю свое имя и мчусь к Аленке. Будем бояться вместе!
Бегу со всех ног, в полумраке не различая пути. Не замечаю, в какой момент передо мной возникает мощная тень, и впечатываюсь в нее, не успев притормозить. Упираюсь ладонями во что-то холодное, каменное, влажное. Чувствую ледяные ладони на своих плечах, но, вопреки законам логики, на душе становится тепло.
Выдыхаю с облегчением. Хотя бы по одному поводу можно не переживать. Вернулся.
- Чего ночью по дому носишься? - грубовато звучит. И я узнаю этот голос с первых ноток. Запрокидываю голову, всматриваюсь в окутанное сумраком лицо. Веду носом, вбирая знакомый аромат одеколона, перемешанный с запахом дождя. - Что случилось? – летит настойчивее и громче.
Провожу пальцами по мокрой ткани, очерчиваю края пиджака, ногтями цепляю тонкий хлопок рубашки. И вздрагиваю от предупреждающего кашля.
- Аленка испугалась грозы, - нехотя отстраняюсь, удивляясь своей реакции.
Это всего лишь Альберт. Мой фиктивный муж, с которым нас скоро разведут. И нечего так улыбаться ему! Слава богу, что мое глупое выражение лица скрывает темнота.
- А ты почему не с ней? – сурово отчитывает. Напоминает, какой он злой и вредный. И все ликование, с которым я его встречала, стремительно испаряется.
- Так вас ждала! – выпаливаю возмущенно.
И умолкаю, осознав, что сболтнула лишнее. Незачем ему знать, что я… волновалась. И о договоре с его отцом ничего сказать не могу. И о том, кто я.
Стою и губы кусаю до боли.
- Зачем? – допытывается Альберт. А мне нечего ответить.
Очередной тонкий вскрик заставляет нас обоих отвлечься от разгорающейся перепалки. По-другому мы ведь и общаться не умеем. Какая из нас супружеская пара? Кусаемся, как кошка с собакой.
- Так, ладно, идем к Аленке!
Альберт направляется в детскую, но я хватаю его ледяную ладонь, сжимаю и тяну за собой. Плечом толкаю дверь в свою комнату – и включаю свет.
Малышка сидит посередине постели, укутанная в плед, морщится от яркой лампы. Сложно понять, у нее глаза слезятся или она плакала? Совсем одна, испуганная и беззащитная. Пока мы с ее братом спорили на пустом месте.
- Леся, мне страшно! – жалуется, и я в ту же секунду оказываюсь рядом. – О, Алик вернулся? – вскрикивает сквозь улыбку и обнимает меня, а сама на брата смотрит.
- Да, Аленушка, - он скидывает пиджак прямо на пол. – Ты же взрослая, чего испугалась? – приближается к нам.
Зло зыркаю на него: совсем успокаивать детей не умеет, сухарь. И крепче дрожащую малышку к себе прижимаю.
- Не бойся, я с тобой останусь, - убеждаю Аленку, чмокаю ее в макушку.
Собираюсь отправить холодного старика в его склеп наверху, но разряд грома застает меня врасплох.
- А-а-а!
- Божечки!
Мы с Рапунцель одновременно подпрыгиваем на постели. Вскрикиваем, обнявшись. И зажмуриваемся, когда свет мигает, а вспышка молнии озаряет комнату.
Не до конца закрытое окно распахивается настежь от порыва ветра. Бьется рамой об откос. Стекла дребезжат. Капли дождя залетают в комнату.
- Твою ж… - доносится приглушенно.
Альберт осекается на половине ругательства, вздыхает тяжело, произнеся чуть слышно: «Вот беда». И спешит закрыть окно.