Страница 4 из 10
А дальше все оказалось интереснее и интереснее, потому что ничего странного обнаружить не удалось. И это наводило на обескураживающие мысли.
Падуану поднялся, стянул перчатки, скривив губы, и обратился ко мне.
– Рассказывайте.
– Все, что по этому поводу думаю?
– Уж будьте любезны.
Я достала перчатки, похожие на следовательские.
– Две минуты и поделюсь соображениями.
Теперь уже я сама бегло осмотрела труп. Проверила лунки ногтей, заглянула в рот – обратила внимание на слизистую. Осмотрела шею, пригляделась к цвету кожи прежде всего верхней части тела. Еще раз обратилась к разрезу, провела пальцем по краям… А затем приподняла веки. И обмерла. Выражение застывших глаз… Я такого у покойников никогда не видела, а ведь мертвецов в прошлой жизни видела немало.
Вот теперь стало по-настоящему страшно. Будто только теперь до меня дошла вся серьезность ситуации.
Пресвятые угодники!
Выдохнула и принялась рассказывать:
– Такого рода разрезы на груди делаются с одной целью – получить доступ к внутренним органам, чаще всего – сердцу. Можно, конечно, предположить, что имело место какое-то оперативное вмешательство, но это прозвучит слишком странно. Прежде всего потому, что нет крови. Вообще. Ни на кромке раны, ни на одежде, ни вокруг. Скорее всего, разрезали грудь, точнее, распилили, – поправила я сама себя, отметив, как побледнел Мечник и отвернулся Бойко, – когда этот господин был уже мертв. И крови в его организме уже не осталось. Чем ее выкачали – другой вопрос, хотя средства для этого имеются. Как же тогда он погиб? – Я хотела потереть лоб рукой, но вовремя вспомнила про перчатки и сняла их. – А вот пока не понятно. Не от удара в грудь точно – рана слишком аккуратная. Я бы даже сказала – выверенная. И не от потери крови – ее выкачали после смерти. Без вскрытия, навскидку, могу выдать одну версию его смерти. – Я вопросительно взглянула на сыскаря. Тот кивнул. – Скорее всего у… – не сразу смогла подобрать слово, – потерпевшего случился инфаркт. Внезапно остановилось сердце, и вот.
Махнула рукой.
Но как к инфаркту можно было приписать хирургические манипуляции? Впрочем, в этом пусть уже господин следователь разбирается. Хотя о причине инфаркта я догадывалась, вот только озвучивать ее не собиралась.
Сегодня наверняка будет сниться этот дикий взгляд покойника. Застывший в глазах ужас… из-за него леденела кровь у меня в жилах. Впрочем, кошмары, по сравнению с припадками, которые случались у меня в момент вскрытия какого-либо трупа, казались сущей ерундой. Именно поэтому я и уточняла у Падуану, ограничусь ли я только внешним осмотром.
Вслух же я высказала другое:
– Причины инфаркта могут быть разными. Тут нужно будет уже вскрытие, которое вы мне вряд ли доверите, – не удержалась от ухмылки. – Хотя материалы для исследования на наличие каких-либо препаратов нужно брать как можно скорее, пока еще можно что-то выявить.
– Спасибо, – улыбнулся довольный Падуану. Неужто угодила? – Учтем. Вы сказали даже больше, чем я от вас ждал.
Я сжала губы и принялась натягивать рукавицы. Холодно! Причем мороз будто не снаружи меня окутывал – шел изнутри. Проклятый Лысый яр и вся ситуация в целом! Нервы себе я знатно пощекотала, теперь буду долго отходить.
– Могу я уже идти? – подал голос Бойко.
– Разумеется, – кивнул Падуану. – Только не пропадайте, вы понадобитесь нам завтра. – Охотник тут же заторопился сбежать. – И прихватите с собой госпожу Илейнс. Думаю, ей здесь уже больше нечего делать.
Бойко перевел взгляд на меня и ободряюще улыбнулся. Меня также радовала перспектива убраться отсюда подальше.
– Вы, госпожа медик, тоже не теряйтесь.
Да куда ж я денусь.
Ближе к ночи раздался стук в окно. Два подряд, третий через секунду, четвертый – через две.
Рэду явился.
Он ввалился в коридор, окутал меня холодом своих объятий и радостно произнес:
– Только освободился!
– Я поняла, – хмыкнула я. – Пошли, покормлю.
– Это мы завсегда рады, это мы с превеликим удовольствием.
По полу застучали каблуки его сапог и трость. Увы, без нее Рэду передвигаться не мог.
– Рассказывай, – потребовала я, как только Рэду утолил первый голод, – как все прошло?
Он вытер рот салфеткой и принялся рассказывать:
– Успешно я съездил. Как и договаривались с заказчиком, так все и прошло. Он все забрал.
– Все-все? – неверяще переспросила я.
– Да, – важно кивнул Рэду. Тут же улыбнулся так солнечно и радостно, что я чуть не зажмурилась. – И заплатил в полтора раза больше, так ему все понравилось.
Я натурально завизжала и бросилась на шею к Рэду.
– Здорово, здорово, здорово! – затараторила от избытка чувств. – До чего же я за тебя рада!
– А уж как я за себя рад, – хмыкнул он и чуть отодвинул меня.
Я одернула кофту и вернулась на свое место.
– Ну все, раз такого клиента отхватил, то дальше будет больше! Ты, главное, теперь не расслабляйся. Работай больше и все будет замечательно.
– Легко сказать, – хмыкнул Рэду.
– И не так уж и сложно сделать, – не сдавалась я. – Ты же занимаешься любимым делом. Это же твое! Да будь у меня лишние деньги, я бы обязательно купила бы ту замечательную тумбочку с резными дверцами. Или стул со спинкой. Ну натуральный трон! Вот представь, приходит ко мне посетитель, а я как царевна на троне восседаю. Каково, а? Сразу проникнутся, что со мной шутки плохи! Будут слушаться как миленькие.
Рэду посмеивался, сверкая улыбкой из-под рыжеватых усов.
– Раз тебе так нужен трон, то я сделаю, – заявил он.
– Не смей! – взвилась я. – Денег у меня нет, а просто так я не возьму.
– Мирка, я же от чистого сердца. Ты же столько для меня делаешь, я же…
– Я же, ты же, – передразнила я. – Вот как будут у меня деньги, тогда и обращусь. А сейчас делай, что есть. У тебя сколько уже заказов?
– Достаточно, – буркнул он.
– Вот и занимайся. А деньги у меня скоро появятся, не переживай.
– И откуда же? – поинтересовался Рэду.
– Да так… – туманно отозвалась я. – Работенка одна подвернулась.
– Я уж было подумал, ты с родителями помирилась.
– С мамой я и не ссорилась. А папины деньги брать не собираюсь – сама справляюсь.
– Да я вижу, как ты справляешься.
– Что, разве плохо? – удивилась я, озираясь по сторонам.
Дом мне выделили бесплатно, когда я сюда приехала. А вот на обстановку ушли все мои накопления за студенческое время, а это стипендия и мелкие подработки. И сейчас тут все выглядело вполне себе хорошо.
– Замечательно, – ответил Рэду. – Но разве это дело, девице жить одной? Одной все тянуть на себе?
– Опять ты за старое, – заунывно протянула я.
– Ладно, я сегодня добрый. Продолжать не буду. Да и вообще, поздно уже. Пойду я.
У выхода Рэду взял меня своими теплыми руками за предплечья и сказал:
– Спасибо тебе, Мирка, за все. За веру в меня прежде всего. Если бы ты знала, насколько это важно для меня.
Я чуть не шмыгнула носом, так растрогалась. Ком в горле застрял, глаза защипало. Пришлось прокашляться.
– Да ладно, чего уж. Но ты обращайся.
Рэду нарочито громко вздохнул и пробурчал:
– Коза, как есть коза. Хуже своей Мырьки.
А я не удержалась и выдала так противненько:
– Ме-э-э.
– Дурында, – добродушно хмыкнул Рэду и щелкнул меня по носу.
Глава 2
Учебник лежал на столе. И открывать я его не решалась.
Думала ли я, что отправляясь в самую глубь страны, как можно дальше от столицы, что мне понадобится учебник по судебной медицине?
Не думала, но учебник положила в свой чемодан, в котором привезла все самое необходимое.
Наконец, открыла книгу и придвинула ее ближе к светильнику. Словно не своими пальцами подцепила сначала одну страницу, заглянула краем глаза, потом другую.
Дальше вдруг нашелся листок и карандаш, который приходилось слюнявить. Листок за пару минут оказался мелко исписан кривыми буквами – я отвыкла писать. Всего лишь два письма в месяц матери и брату, да изредка рецепты для пациентов. Рецепты, понятное дело, незаверенные – скорее просто рекомендации. И почерк, соответственно, сделался у меня самым что ни на есть медицинским. Разобрать что к чему – та еще задачка.