Страница 60 из 124
Движение слева и клацающий звук. Программер оборачивается. Бородач вскакивает и с позиции «с колена» целится из карабина в княжну. Время и пространство снова будто загустевают. Тоха не видит, чувствует, как палец бандита давит на спуск. Спусковой крючок надавливает на спусковую пружину, шептало соскальзывает с боевого взвода. Пружина, разжимаясь, с силой посылает вперёд ударник, и тот бойком разбивает капсюль патрона. Медленно загорается порох, и пуля ввинчивается в нарезы ствола. Тоха с трудом вытягивает руку с револьвером в сторону бандита. Тело движется, будто в вязком строительном растворе. Главное встать между Настей и пулей. Яркая каракатица расползается вокруг ствола, и оттуда выплывает, на миг блеснувший латунью, остроносый цилиндрик. Программер трижды жмёт на спуск.
Бу-у-у-м!
Бу-у-у-м!
Бу-у-у-м!
Куда полетели его пули, неважно. Тоха видит лишь плывущую к нему пулю бандита. «Давай, давай, сука, скорее. Вот он я!» — шепчут непослушные губы.
Нога подгибается, поскальзывается, и Тоха медленно оседает. Пуля приближается. Попаданец пытается извернуться, подставить грудь. Нет, не успевает. Подставить руку! Пуля прошивает рукав, не задев плоть, и уходит дальше. Тоха шлёпается на покрытую снегом землю. «Нет, мать твою! — мысленно орёт Тоха. — Ламер грёбанный!»
Сзади вскрикивает Настя. Темнота в глазах. Провал в памяти.
Как и первый раз в чувство привёл холод. И первая мысль: «Где Настя? Блин! Чёрт!»
Тоха вскакивает на четвереньки. Вон она. Лежит на боку. Тоха быстро преодолел разделяющие их пять шагов.
— Насть. Что? Где?
Он осмотрел одежду. Под левой грудью в тулупчике дыра.
— Настюш, как же так? Блин!
Девушка открыла глаза.
— Вот как… получилось… любимый, — с трудом прошептала Настя. — Прости… меня… родной… мой. Я умираю… Это… совсем… не страшно. Потому что… была… твоей. Я люблю… тебя.
— Настенька! Держись моя хорошая! Не умирай!
— Антош… мне… холодно… обними… меня. Поцелуй…
Тоха прижал к себе Настю. Коснулся губами холодных губ. Настя ответила на поцелуй. По телу пробежала судорога.
— Не-е-е-т! — завопил Тоха, крепче прижимая к себе жену.
В газах поплыло, и наступила темнота.