Страница 56 из 124
Окон в спецпомещении нет. Круглый стол посередине, вокруг удобные кресла. В одном уже вольготно расположился знакомый «Иван Иваныч».
Когда все расселись, директор обратился к Прилуцкому:
— Давай, капитан, начнём с тебя. Ты только что с «передовой». Доложи вкратце. Подробный отчёт получу позже.
Ян рассказал о гибели отца Голицына, о смерти княгини. Как Воронцов едва не убил молодого пацана из красной гвардии, участвовавшего в изнасиловании девушки из прислуги Голицыных. Лишь просьба старого князя остановила его. О том, что Воронцов изменился. Стал более хладнокровным. При бегстве из Петрограда убил одного из пытавшихся ограбить их бандитов. Психологи ещё с этим разберутся. Воронцов вместе с Романом Голицыным отправился на Юг в Добровольческую армию.
Вчера, если считать относительно времени рассматриваемого хроносреза, объект вместе с молодым князем и его сестрой прибыли в Харьков. Кстати, Воронцов считает княжну своей женой. Цель приезда — оставить княжну старым друзьям Голицыных — Голенищевым, чтобы те уже забрали с собой в Крым Анастасию. По прибытии в Харьков подопечные Прилуцкого друзей не застали. Голенищевы уже отправились в Севастополь. В графском доме разместилось районное отделение городского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
И вчера же Воронцов вместе с Голицыным уничтожили патруль Красной Гвардии. Старший патруля опознал в них офицеров, с кем у него с обоими оказались старые счёты. Ещё по Галиции. «Снегирь» достаточно спокойно убил одного из патрульных. С двумя другими справился князь. И снова объект проявил несвойственное ему хладнокровие.
— И вот теперь, — закончил Ян, — Воронцов в нарушение моего настойчивого совета не сопровождать Анастасию Голицыну в Севастополь, отправился с ней в Крым. В данный момент находится на границе Екатеринославской и Харьковской губерний. Боюсь, теперь будущее изменено. Когда она восстановится неизвестно и последствия не ясны.
— Сейчас не ваша задача делать выводы, капитан, — резко сказал Мустафин. — Для этого есть другие люди. То, что Воронцов отправился в Севастополь, уже не имеет никакого значения.
Ян удивлённо посмотрел на Кольцова, Параскевича, Тарана. Они твердили, что Воронцов не должен ехать с Настей в Крым. Те тоже ничего не понимают.
— У меня ряд новостей, господа, и одна хуже другой. Нам удалось захватить диверсионную группу «Ти-Эс-Эй». Их мозги просканировали. Но… это были группы прикрытия в количестве трёх. В каждой — старший из отряда «Тесей» и двое — курсанты пятого курса Академии.
— Навьи болота! — пробормотал Ян.
Таран, Кольцов и Параскевич неодобрительно поглядели на капитана.
— Вот именно, — подтвердил директор. — Они использовали тот же трюк, что и ты, Ян Максимович. На операцию пошли без технологий, затрагивающих субатомный уровень. Поэтому мы не смогли вовремя их отследить. Цель группы мы не знаем. Пленные должны обеспечить действия снайпера. Создалась новая волна, и скорее всего снайпер, помощник и командир группы оказались в новой волне.
Мустафин выдержал паузу, чтобы дать присутствующим осмыслить услышанное. «Молодцы амеры, ничего не скажешь! — про себя похвалил Ян. — Если идею не использовать субатомные технологии я реализовал на свой страх и риск, то амеры наверняка знали, что и как делать».
— Мы отправили в новую волну на задержание спецгруппу из «Беркута» Южнорусского главка, — продолжил Мустафин. — Но этих троих так и не нашли. Однако обнаружили капсулу. Сейчас ей занимаются. При этом замкнулось одно из хроноколец, которые возникли, во время половой связи Воронцова и Голицыной. Второе всё ещё разорвано.
— Капсулу? — переспросил Параскевич. — Её пытались внедрить в тело Воронцова?
— Возможно. Выясняем. Но это ещё не самое плохое господа, — Мустафин явно чем-то озабочен, — с этого момента всё, что вы здесь услышите, должны знать вы и только вы. Больше никто. Кому из группы расскажешь, Прилуцкий, реши сам. Соберёшь подписки и отправишь курьером. Гриф секретности — максимальный.
Он помолчал, словно собираясь с духом, и, выделяя каждое слово, произнёс:
— О Воронцове. Нет. Никакой. Информации. Нигде.
Ян обалдел. Нечто подобное они обсуждали с девчонкой. Присутствующие кроме, может быть, «Иван Иваныча» выглядят такими же обалдевшими.
— Простите, Григорий Алексеевич, — тихо проговорил Параскевич. — Разве такое возможно?
— Выходит, да. О Воронцове нет никакой информации после момента его транслокации в Галицию. Ни в основной волне, ни в бинарах до четвёртого уровня бинаризации включительно, ни, что самое… м-м-м… непонятное, в изохронных базах данных. Нигде.
— Но… — подала голос Любомила, — это же… Но… ведь есть приказ начдива о присвоении некоему прапорщику Воронцову чина подпоручика. Есть приказы о его комиссации, и о принятии на службу в МПС республики… Тогда получается, он должен работать в нашем веке. Но документов об этом тоже нет…
— Всё гораздо хуже, девочка, — вступил в разговор до сих пор молчавший «Иван Иваныч». — То, что вы описали, влияние закона конгруэнтности. Если он вступит в Добровольческую армию, появится приказ о его зачислении в её ряды. Но сейчас этого приказа нет. Ситуация такая, будто Воронцова вообще нет в мироздании. Но он есть. Живёт, дышит, ходит, убивает разных… там. Но и это не самое плохое.
Ян удивлённо вскинул брови. «Интересно, что же может быть страшнее или хуже?». Следующая фраза «Ивана Ивановича» показала, может быть хуже. И гораздо хуже.
— Скорее всего, амеры ошиблись, определяя уровень Агнихотри Воронцова в пятьдесят тысяч агни. По оценкам специалистов института его уровень может составить около семидесяти, семидесяти пяти. Моя оценка — ещё хуже. Около девяноста.
Присутствующие поражённо замолчали. Действительно, хуже некуда.
— Когда Воронцов выйдет на «десятку», он станет полностью неподконтрольным ни нам, ни «Ти-Эс-Эй», ни какой-либо другой службе защиты времени. То, что о нём нет информации, скорее всего, работает неактивный потенциал объекта.
— Простите, господа, — перебил Кольцов, — а если применить положение пункта тридцать четыре тридцать три, два ноля восемьдесят третьего приказа?